Это удар под дых.
Я знаю, что он не это имел в виду. Уверена, как ни в чем другом. Стараюсь уцепиться за эту уверенность просто, чтобы отвлечься от его отвратительных слов.
— Я знаю, что ты делаешь.
Он молча выдерживает мой пристальный взгляд.
— Я вижу твое будущее, в котором нет подачи напитков этим людям и жизни с твоим отцом, и тебя это пугает. Тебе проще потерять меня сейчас и покончить с этим. Вести себя так, будто та ночь ничего для тебя не значит, намного проще, чем дать мне понять, что значит.
Возвращается Рейчел посмотреть, как там Джейми. Боковым зрением я вижу, что она стоит неподалеку и ждет, когда ее заметят. Ни один из нас не смотрит в ее сторону.
}— Продолжай в том же духе, — говорю я. — Уходи. Но даже если ты пойдешь домой с ней… даже, если ты переспишь с ней, если уже не переспал… я от тебя не отстану.
}Уходит не он. Ухожу я. Я даже не утруждаю себя взглядом на Рейчел — с ней и так все ясно. Пока ищу Холли, я без конца мысленно прокручиваю диалог с Джейми. Вскоре меня уже чуть не трясет от злости. В конце концов, после часа проталкивания через толпу, я нахожу Холли, и я в бешенстве.
}Кэл до сих пор держит ее в углу. И у него такой вид, словно он готов еще к нескольким раундам.
}Ну и я не хуже.
}— Холли! Пошли отсюда.
}— Мы еще не закончили, — рявкает на меня Кэл.
}— Вы закончили? — спрашиваю я Холли. — Отлично. Идем, говорю я, не дожидаясь ответа.
}— Подожди минутку… — начинает Кэл.
}Набрасываюсь на него:
}— Сколько раз она еще должна сказать, что не хочет с тобой быть?! — кричу я, — Иди, ищи Рейчел. Может, с ней тебе сегодня повезет.
}У Кэла челюсть падает, когда я беру Холли за руку и веду к задней двери, через которую мы вошли.
}— Роуз… ой! — она выдергивает руку. — Что происходит? У тебя все нормально?
— Прости, Холли, я просто…
Не знаю даже, с чего начать. Мы спускаемся по лестнице, и у меня звонит телефон — перезванивает Роберт.
— Мы уезжаем, — говорю я, отвечая на звонок.
Рози? Это… вы должны… — его голос заглушают сирены, завывающие на фоне, а затем какие-то суматошные голоса.
— Ты где? — я зажимаю ладонью другое ухо, как будто это поможет мне лучше слышать.
— Вы на той вечеринке?
— Мы уходим оттуда.
— Я недалеко, — говорит он. — Ехал в центр, а тут авария, очень серьезная.
— Блин, Роберт, ты в порядке?
Холли встревожено смотрит на меня:
— Роуз, что происходит?
— Это не я… со мной все нормально, — говорит Роберт, крича в трубку, так как сирены воют громче. — Рози, я остановился, потому что думаю… что это машина Джейми.}
Глава 18
Палата в реанимации — это спокойное и большую часть времени тихое место, если не считать пиканья и жужжания. Пикающие звуки не похожи друг на друга, и это странно, потому что они исходят от одинаковых аппаратов, стоящих во всех палатах. Есть еще одна разновидность аппарата — такие стоят только в некоторых палатах, они гудят и свистят, как виолончели на фоне пищащего многоголосия. Отдаленным хором звучат голоса медсестер, их громкость и интонация то взлетают вверх, то падают вниз, периодически они выходят на передний план этой музыки. Их быстрые и легкие шаги в коридоре играют роль ударных.
Анализ реанимационной симфонии успокаивает меня, пока я сижу без сна у кровати Джейми и жду, когда он очнется. Я держу его за руку. Она татя холодная, как будто не его.
Восходит солнце — я просидела здесь всю ночь. Мама заходит и выходит, приносит мне поесть и попить, пытается уговорить меня с ней прогуляться, обсуждает что-то с медсестрами и врачами, словно она мама Джейми. Я не покидаю свое место рядом с Джейми, пока не попросят медсестры, а они делают это довольно часто, потому что посетителям не положено постоянно находиться с пациентами реанимации они слишком больны или травмированы, чтобы принимать гостей, которые истощают их силы и могуг занести инфекцию. тому же, медсестрам нужна уединенная обстановка, чтобы регулировать аппараты или ухаживать за пациентами.
Но не все медсестры уверены, что критическим больным не нужны посетители. Здесь есть большой и высокий медбрат по имени Джордж. Сейчас его смена, и мне вообще можно не выходить из палаты. Он все время говорит мне, что я должна разговаривать с Джейми, что Джейми может меня слышать, и это поможет ему понять, что я рядом.
Но мне нелегко сказать что-нибудь Джейми.
В какой-то момент приходил папа Джейми, но заявились копы, увели его куда-то поговорить, и он не вернулся. Он почти со мной не разговаривал — теперь я понимаю, от кого Джейми достался такой стиль общения — но мне кажется, увидев мои заплаканные глаза, он довольно быстро сообразил, что я люблю его сына.
Красивое лицо Джейми полностью разбито, покрыто ранами, швами и синяками. У него сломан нос и синяки под обоими глазами. На месте эластичного бинта теперь гипс, закрывающий всю руку; одна его нога тоже в гипсе до самого бедра. Его прооперировали, и теперь он напичкан спицами, которые удерживают переломанные кости, чтобы они правильно срастались.
Все говорят, что Джейми повезло. Похоже, они удивлены, что он вообще выжил.
Но это еще не самое плохое, самое ужасное для меня — это уродливая пластиковая трубка, выходящая у него изо рта и подключенная к одной из жужжащих и свистящих машин. Она дышит за него с тех пор, как его привезли из операционной. Когда он проснется, ее уберут, если все будет нормально.
Я хочу, чтобы он сейчас проснулся и увидел рядом меня, как я присматриваю за ним так же, как он за мной, когда я спала после одного из худших моментов в своей жизни.
Не знаю, пил ли Джейми прошлой ночью. Копы, заявившиеся в реанимацию, наводят на мысли, что пил, но с другой стороны, они могли быть просто друзьями его папы, которые пришли его навестить. На вечеринке у Джейми не было в руках напитков, но когда у тебя всегда при себе алкоголь, тебе не нужно дешевое разливное пиво. Пытаюсь вспомнить, когда у Джейми последний раз была с собой фляжка — догадываюсь, что в Бостоне, хоть я ее и не видела.
В аварии не было других машин, и он единственный пострадавший. Его машина вылетела с дороги, пробила ограждение и врезалась в стену. Ремень не был пристегнут, а подушек безопасности в таких старых машинах не бывает — доктор сказал, что он еще легко отделался переломами руки, ноги и грудины, коллапсом легкого и серьезным сотрясением мозга. Его крутило внутри автомобиля, как белье в стиральной машинке.
Входит мама с двумя одноразовыми кофейными стаканчиками, я чувствую запах горячего шоколада от одного из них. Сейчас май, но из-за кондиционеров в больнице холодно, как на Северном полюсе, поэтому мы пьем много горячего, грея замерзшие руки о стаканчики. К тому же, кофеин помогает не спать.
