стену руками. Дышала как астматик. Боль в груди мешала трезво мыслить. Я не просто отшила его сейчас. Я перечеркнула свое будущее. Потому что жить без него я не смогу. Только существовать. Как делала до этого. Но выбор сделан и назад дороги нет.
Еще немного постояла, приходя в себя. Начал накрапывать дождь.
Поэтому могла позволить себе разрыдаться по дороге к магазину. Отец никогда не простит меня, если узнает, с кем я связалась… И Чёрный теперь тоже. За то, что приняла неверное решение. И разочаровала его.
Глава 36
Утро начинается не с кофе. Не знаю, как у вас. Но у меня лично утро началось с дула пистолета приставленного ко лбу. Очень бодрит. Почти как пресловутый кофе, знаете ли.
Открыла глаза и, оглядевшись, сфокусировала взгляд на мужской руке с оружием. Белая рубашка. Пиджак. Модник хуев. А когда взгляд уперся в блондинистый ебальник, сердце замерло. Он-то откуда здесь? Хотя тут же в мозгу промелькнула мысль. Неслабо Чёрный его отделал. Черты лица превратились в один сплошной синяк. Честно, даже ни сразу узнала его.
– Доброе утро, не знал что вы родственнички, вот это сюрприз! – Подбитая лучезарная улыбка, мерзкий выговор.
Рома. Сынок мэра.
Глянула на диван и наткнулась на улыбающийся взгляд отца.
– Ладно, хорош. Слышь? – Голос у него будто бухал всю ночь. И я не удивлюсь. – Дай проснуться-то.
Отнял пистолет от моего лица и заржал.
– А тебе не похуй ли? – Поднялся с колен и уселся за стол, попивая чай из моей кружки. Надо будет ее выкинуть. Если выживу.
Смотрела на отца и недоумевала. Он совсем ебанулся? Давно? Почему я только сейчас это понимаю?
– Вставай, доча, дело есть.
Да, спасибо, я уже поняла. Закуталась в одеяло, как в кокон и юркнула в ванную, прихватив шмотки и обувь. Что вообще происходит? Зачем батя пустил его сюда? Давно они снюхались? Что теперь делать?
Вчера после того, как приготовила отцу обед, он поел и ушел. А я слонялась по гаражу, изводя себя мыслями. Где Чёрный? Что он сейчас делает? Думает ли обо мне? Правильно ли поступила, не сказав ему о бате? Головная боль разрывала череп, а сердце словно в тисках, но ничего не оставалось, кроме как страдать молча: сама виновата…
Постелив себе на полу, а отцу на диване, улеглась на жесткую постель и долго крутилась без сна. В конце концов, под утро удалось забыться. Но как видите ненадолго.
Оделась, умылась и, оглядываясь, вышла из ванной.
Отец был в комнате один. На негнущихся ногах подошла и встала перед ним. Старалась говорить спокойно, но голос подвел.
– Он тыкал в моё лицо пистолетом. По-твоему это нормально?
– Ой, да прекрати ты. Так побаловались да и все.
Я вздрогнула. Господи! Какая же я дура! Мужчина, сидящий на диване не был моим отцом. Ни один нормальный отец не даст в обиду своего ребенка, а этот даже глазом не моргнул, когда я была на мушке. Его голос нарушил тишину комнаты.
– А ты знаешь, что он конченый человек? – Слова отца не сразу проникли в мой мозг. – Кореш сказал, с кем ты снюхалась. Хороша же шалава. Он твоего батю посадил, а ты на хуй ему прыгнула.
Слова ударили наотмашь. Обхватила себя руками и затихла, борясь с подступающей истерикой. Кажется, меня начало потряхивать. Поэтому чтобы не выдавать эмоций отвернулась, подошла к окну, невидящим взглядом скользнув по серому пейзажу.
А чего я ждала? Как он должен был реагировать? Думала, погладит по головке, когда узнает? Реакция ожидаема, как и его слова. Они не тронули. Тронула лишь фраза, что Чёрный посадил отца. Как это произошло, я не знала, но умирала от необходимости узнать, о чем он толкует. Но спрашивать не стану. Иначе он специально замолчит. Когда поймет, что мне не безразличен Андрей.
Лучше просто молчать и делать вид, что мне все равно.
Разжала руки и подошла к столу. Достала старую чашку с отбитой ручкой и налила чай. Руки дрожали, но удалось изобразить безразличие.
– Они с дружком ведь давно уже зарились на мой автосервис! Сука ходили пороги обивали, говорили, продай.
Взяла чашку, но рука дрогнула и кипяток пролился на запястье.
Блядь! Дернулась, вскрикнула, кипяток по ногам, кружка на пол, грохот. Вдребезги! Наклонилась с полотенцем и начала судорожно вытирать лужу.
– А я не хотел. Я хотел сам подниматься. Чтобы тебя дуру обеспечить. А потом он подстроил, чтобы меня посадили и сервис забрал. Облапошил меня, сука! Меня!
Отец вдруг соскочил с дивана и принялся бить в грудь кулаком.
– Я бы сейчас уважаемым человеком был, деньги лопатой греб, а эта сволочь… – он закашлялся, смачно с надрывом, – жизнь сломал мне! И ты туда же. Думала полюбит и женится? Дура! Кому ты нужна? У него таких шалав как ты… Батю променяла на фраерка богатого. Уууух, шавка! Сука, такая же как мать! Все вы шлюхи! Угораздило же…
Я уже вытерла пол, но не спешила вставать. Затихла. Знала, что сейчас нельзя попадать ему на глаза. Иначе снова разукрасит. Надо просто подождать, когда запал пройдет. Просто подождать.
– Он и дядю твоего прикончил, чтобы сервис забрать, да только по закону-то бизнес мне достался. И хуй ему! Уёбок дружок твой!
Не выдержала. Поднялась и, резко обернувшись к нему, выпалила:
– У дяди рак был! А ты сам сказал, что человека сбил! Или забыл уже, за что посадили?
Отец замер, будто обдумывая что-то, дёрнул плечом, а потом хохотнул, сначала тихо, а потом все громче и громче смеялся, пока его злобный смех не перешел в надрывный хохот пьяного безумца! Совсем с катушек съехал…
– Позвони своему дружку, пусть подскочит. Дело к нему есть. – Отец продолжал пристально смотреть на меня. Его манера держаться заставляла чувствовать себя жалкой, будто я букашка. Наступи – и раздавишь.
До этого на меня так действовал лишь один человек.
