ошибиться. Очевидно, это был почерк Алериэль.
Я отнес конверт в свой кабинет и дрожащими руками сломал печать. Внутри, вместо ожидаемого письма, оказался исписанный иероглифами лист. Они были весьма загадочными и притягательными для того, кто мало знаком с небесным алфавитом, как я. Я смотрел и пытался расшифровать их. Они были изысканно нарисованы на тонком листе ткани, какого я еще никогда не видел.
Давайте посмотрим, сможем ли мы их разобрать.
Иероглифы
Первый – здесь есть необычный сложный символ. Я смотрю на него снова и снова, но ничего земного, похожего на него, нет, и я вынужден отказаться от его расшифровки. Очевидно, что это комбинация символов, возможно, это имя, возможно, имя отправителя.
Затем рядом – маленькая карта Австралии, очень хорошая карта, и на ней, недалеко от Перта, в Западной Австралии, красная отметка. Я смотрю на нее – возможно, там находится место, откуда писал автор письма.
Затем есть небольшая карта Корнуолла, аккуратно выполненная, и маленький красный крестик рядом с моим районом. Это, должно быть, означает место, где я живу.
А между этими двумя картами проходит глубокая, толстая красная линия с набалдашником на конце в сторону карты Корнуолла. Что это может означать? Может быть приезд из Австралии в Англию? Действительно ли он едет?
Но есть еще кое-что – страница, нарисованная в общих чертах, с мелкими иероглифами, грубо начертанными на ней. Что это может быть? Только ли символ письма, то есть табличка с иероглифами?
Я читал и перечитывал, как мог, эти символы. Я подносил их к свету, терпел, чтобы дневной свет проходил сквозь них, рассматривал их даже с помощью моего ботанического микроскопа. Исследование было интересным, особенно последний тест. Ткань была изысканно нежной. Возможно, это кожица какого-нибудь растения, если можно так назвать растительность нашего мира-сестры. Но больше ничего нельзя было выяснить о том, что я хотел знать о своем странном друге.
Наконец мне пришла в голову мысль изучить конверт. Я осторожно вскрыл его, и там, в углу, обнаружил свернутый в очень маленькую трубочку, такую, что можно было бы вложить в раковину филберта, тонкий сверток из какой-то бумаги, похожей на папиросную. Я открыл его с большой осторожностью, не сумев, однако, избежать двух или трех прорех в нежном, хрупком листе. Наконец я развернул его. Он был исписан почерком, похожим на почерк Алериэль, но не очень хорошо, как будто каждая буква имитировалась невразумительно. Однако, несмотря на это и на помарки, я смог разобрать следующее странное повествование, явное продолжение писем, которые я получил с горы Аристарх от нашего спутника.
Письмо третье. Королева красоты, или планета любви
Наше путешествие к любимому дому на Венере было долгим и тоскливым. Как и прежде, часть пути мы проделали на одной из великих метеоритных систем, а затем стартовали в космос (космос, который сейчас более освещен, чем прежде, непрекращающимся сиянием Короля Дня, могучего Солнца, гораздо более яркого в эфире, чем кажется даже в полдень в земных тропиках).
Он сиял там, в области вечного дня, пылая в безоблачном и чистом эфире в бесконечное пространство своими жгучими лучами ярчайшего света. Мы подходили все ближе и ближе, все ярче и ярче сиял Царь Дня.
В конце концов блестящая сфера нашего прекрасного мира стала больше самого солнца. Затем она раскинулась в пространстве как огромный и великолепный шар. Моря и континенты открылись в мягких или блестящих оттенках голубого и серебряного, плоскогорья с ослепительной яркостью отражали интенсивный солнечный свет.*
(* интенсивный блеск некоторых пятен на поверхности Венеры – одна из проблем планетарной астрономии, вызваны ли они огромными поверхностями кристаллов или металлов?)
Мы подходили все ближе и ближе. Вскоре в поле зрения появились горные пики с зубчатыми гребнями, кольцевые горы испещряли поверхность почти как лунные горы, только облака и туман придавали сцене некий земной облик.
Вниз, вниз летели мы к альпийским районам Антарктического континента, вниз к дому.
Мы спустились в великую кольцевую цепь Симерийских гор, в центре которой находится прекрасное озеро, в котором, на горе, возвышающейся над его светлой поверхностью, расположен город Симерия. Наше приближение было замечено сразу же. Покрытые серебром башни и шпили Симерии сверкали в лучах солнца, а когда мы приблизились, засияли всеми оттенками знамен, приветствуя наше возвращение. Затем над спокойным озером раздался звук взрывов – не используемых нами, как на Марсе (в нынешнем просвещенном состоянии этого великого мира), для уничтожения жизни (как на Земле), а просто для инженерных работ, для сигналов и ликования. Так взрывы гремели с серебряных башен и эхом разносились над озером до великой стены могучих гор, высотой пятнадцать-двадцать миль, которые образовывали круг Симерии.
В конце концов мы приблизились к одному из храмовых шпилей и на его вершине пришвартовали наш эфиромобиль. Затем мы спустились в большой сад Симерии, где уже собрались вожди города, чтобы приветствовать нас.
Мы спустились вниз и снова коснулись поверхности нашего любимого мира. Симерийцы встретили нас песнями приветствия. Громкая песня триумфа вырвалась из тысячи уст. Нас провели в главный храм города, где мы вознесли благодарственные молитвы Богу, сохранившему нас во время нашего долгого путешествия.
Затем нас сердечно и любезно приветствовали наши друзья, а вожди города советовались, что следует сделать в честь нашего прибытия.
Было решено, что мы должны публично рассказать о наших приключениях на общем собрании не только симерийцев, но и представителей соседних народов, которые пожелали присутствовать и заинтересовались темой наших миров-побратимов. Местом проведения собрания было выбрано ущелье Симерийских гор, где обычно проходят собрания этого народа. Нам был дан день для отдыха и подготовки, а также для того, чтобы те, кто прибыл издалека, могли послушать нас. Электрическая вспышка уже оповестила все наши земли о нашем прибытии, и воздушные машины доставили тысячи людей из отдаленных мест, чтобы приветствовать нас дома и услышать новости, которые мы должны были принести из далеких космических миров.
Позвольте мне объяснить цель этих мест собраний, которые в нашем мире каждый народ имеет свой собственный. Идея представительного правления – это переходная форма правления, подходящая для нынешнего состояния Земли, но не самая естественная, а потому и не самая совершенная. Древний идеал античной Европы, греческих городов, где демос собирался на агоре, или более диких народов, где по важным поводам собиралось все племя, гораздо вернее, хотя и не подходит для такого переходного состояния, как
