– Правда…
– Господи, помилуй! Выходит, ты теперь помещик?
– Выходит, что так…
– Светопреставление какое-то! Мы с папой мечтали воспитать из тебя интеллектуала, ученого. Я была уверена, что ты станешь настоящим русским интеллигентом… – Мать говорила медленно, как во сне.
– А стал помещиком Михал Семенычем Собакевичем – торгую мертвыми душами. – Я развел руками. – Ну что поделать, не повезло – ребенок у вас получился некачественный. Интеллигентом в первом поколении у нас будет твой внук Ванька… Так что с деньгами? Ты их копишь?
– Нет, они мне вряд ли понадобятся. Просто они лежат у меня…
– Зачем?
– На черный день…
– Чей? – безнадежно допытывался я. – Мой? Твой? Державы?
– Не мучай меня, Саша. Мне очень больно говорить, я не хотела – ты меня сам вынуждаешь. Но все равно тебе этого, кроме меня, никто не скажет.
– Отчего же?
– Я с ужасом думаю об этом – тебя больше никто не любит. А только боятся.
– У нее текли по лицу слезы.
– Что ж, неплохо поговорили, искренне, по семейному, – сказал я, кусая губу.
Серега подошел к ней, обнял за плечи:
– Успокойтесь, Нина Степановна, успокойтесь… Я встал, надо собираться, дела не ждут. Не о чем говорить.
Мать за спиной устало жаловалась, делилась, бормотала:
– По ночам я не сплю и все время думаю о тебе, Саша… О том, как ты живешь, что ты делаешь, что ты чувствуешь…
Я пытаюсь представить твой мир, я хочу понять жизнь моего единственного, любимого мальчика… Я вижу тебя по телевизору, я читаю о тебе в газетах… У тебя такая власть, что ты стал сам себе Мефистофель – ты можешь выполнить любое свое желание. Только вот душа твоя, никем не востребованная, ничем в делах не полезная, отмерла, как ненужный человеку хвост…
КОТ БОЙКО: ПУТЕШЕСТВИЕ ПО КЛАССУ VIP
Невыразимо прекрасные, элегантно-нарядные, беззаботно-доброжелательные, как зарубежные гости нашей красавицы столицы – настоящей витрины одной шестой свободного мира под названием «Независимая Демократическая Россия», гуляли мы с Лорой, взявшись под ручку, по Новому Арбату.
– Мы с тобой, подруга дорогая, так великолепны, что прохожие оглядываются с завистью нам вслед и горько думают – ось, идуть иностранцы, мать их етти! – поделился я с Лорой своими впечатлениями интуриста.
– Это они только про тебя так думают, – сказала Лора. – А мне, бедной замарашке, сочувствуют…
Нет, все-таки что там ни говори, клеветники беспардонно клевещут на нашу жизнь, которая якобы пришла на край. Люди живут содержательно и со вкусом, мне даже кажется, что им все нравится. По тротуарам снуют вполне пригодные для радостей жизни разнообразные бабенки, а по дороге, как татарская конница, лавой течет тьма иномарок. Пацаны с очевидным удовольствием жрут «сникерсы», девки с неприличным сладострастием публично обгладывают бананы, интеллигентные юноши бегут с цветами в руках, а деловики – с сотовыми телефонами. Чумазые толстомордые цыганята неискренними голосами весело просят на хлеб. И беременные шкицы гордо несут перед собой круглые животики. И молодые маманьки катят в колясочках свои ненаглядные чада.
Могу заложиться на что угодно – здесь даже солнце восходит каждый день!
Идут прозрачные голубые дожди, и подпирают небо огромные разноцветные радуги. И ветры несут сладкий запах бензиновой гари и горьковатый аромат тополиной листвы.
Смеются, трахаются, выпивают, горюют, воруют, ликуют. Кто-то, наверное, даже работает. Живут.
Эй, пиплы! Возьмите меня к себе…
– По-моему, пришли, – сказала Лора, показывая на вывеску рядом с внушительным подъездом – «Москва – Уорлд тревэл». Она пригладила мой невыразимо великолепный блондинистый парик, сдвинула у меня на носу мерцающие окуляры солнечных очков и сказала озабоченно:
– Галстук все-таки надо было потемнее…
– Ништяк, и этот сойдет.
– Сойдет, – кивнула Лора. – По телевизору слышала – Карден считает, что галстуки светлее сорочки носят только гангстеры и официанты.
– Твой Пьер Карден – псевдила и выпендрежник, в хороших местах официанты носят черную бабочку. – Я пропустил Лору вперед, и она спросила у стоявшего на пути охранника:
– С кем нам поговорить об индивидуальном туре в Европу?
Я вынул большой шелковый платок и стал тщательно утирать несуществующие сопли, нехитро прикрывая нижнюю половину своей незамысловатой ряшки.
– Пройдите во второй зал, слева в углу – туроператор Валерия, она все расскажет и предложит наиболее интересные варианты, – на удивление толково и любезно объяснил страж в десантном камуфляже. Вот, ешь твою налево, кому это в мире можно объяснить – зачем в бюро путешествий стоит на входе десантник? Будем брать штурмом Анталию? Или на Канарах с вертолетов высаживаться? Бред.
Мы направились в следующий зал, и в зеркальном витраже я видел, что охранник провожает нас взглядом – пока мы не скрылись за дверью. Быстро огляделись в операционном зале, полном сотрудников и посетителей, отыскали Валерию, хорошенькую и приветливую, уселись на стулья против нее, и Лора начала морочить ей голову, а я – крутить своей головой по сторонам.
– В сентябре мы с мужем собираемся на месяц в Европу. Что вы можете нам посоветовать?…
– В первую очередь я должна знать, какой класс путешествия вы планируете, – улыбнулась хорошенькая Валерия.
– VIР, естественно…
Ну естественно, ну конечно, VIP! Валерия, милочка, неужели ты сама не соображаешь, что Кот Бойко настолько very, до такой степени important, в такой мере person, что по-другому путешествовать ему и в голову не приходит! Ну, окромя случаев, конечно, когда его везут в вагонзаке «Москва – Пермь – СпецИТК №11».
Валерия, я придумал! Мы поедем отдыхать и развлекаться по классу VIP все вместе! Я попробую преодолеть половую ортодоксию Лоры, разрушить ее устаревшие сексуальные предрассудки – втроем нам будет веселее!
Валерия, еще не догадывающаяся о том, какое ее ждет наслаждение, взяла стопу каталогов и справочников, и они с Лорой погрузились в обсуждение вариантов роскошной жизни. А я, быстро бормотнув: «Одну минуточку, прошу прощения, сейчас вернусь», – направился спорым шагом к двери с бронзовой табличкой «Генеральный директор Л.А.Серебровская».
Без стука толкнул дверь и, как говорят в Одессе, – уже имеете! Подруга моей славной комсомольской юности Людмила Андреевна, бывшая, ноне разведенная жена магната, так сказать – соломенно-вдовствующая магнатесса, отставная олигархиня, тайкунистая могулка, стоя у окна кабинета, разговаривала по телефону с каким-то чмо:
– Степик, дружок, ничего мы не можем сделать… Это не от меня зависит… Банк не пропустит, я тебе объясняла сто раз. Степа, дорогой, я устала от тебя… Тебя как послать – устно или по факсу?…
Она перевела взгляд на меня, устраивающегося поудобнее в кресле напротив, нормального скромного посетителя, заурядного путешественника, торящего по миру свою нелегкую тропу VIP-классом. На лице ее менялись с непостижимой быстротой маски, будто слайды в проекторе, – растерянность, волнение, испуг, досада и боль.
В телефоне продолжал клокотать Степа. Люда Серебровская удивленно-брезгливо посмотрела на трубку, словно на крысу, неведомо как попавшую к ней в руки, сердито нажала несколько раз на кнопки – по-моему, отключила Степу навсегда.
– Здравствуй, Люда, – доброжелательно-мягко поздоровался я.
– Здравствуй, Кот, – настороженно ответила Серебровская, и звучало это приблизительно так: пропади ты пропадом!
Она мало изменилась, ну, может, заматерела чуток – крупная, еще интересная женщина, находящаяся в последней, осенней поре женской красоты. Эх, гребаная перестройка! Стоял бы на дворе благословенный застой, она бы сейчас не билетами торговала, а руководила Комитетом советских женщин.
Сложив руки на груди, она по-прежнему подпирала окно, внимательно всматриваясь в меня, пытаясь понять, зачем это я пожаловал – просить-побираться или грозить-скандалить? Или еще зачем? А может, завалился с честными намерениями – например, предложение сделать?
Мол, давайте, как в мазурке – кавалеры меняются дамами! Дорогая Люда, моя незабвенная подруга перешла к вашему герою-супружнику, а вы отходите ко мне! Танцы продолжаются! Веселимся до упаду!
А тут вдруг и небольшой радиоприемник на шкафу негромко и проникновенно доложил нам:
– …радио «На семи холмах»… Режиссер Сергей Ордынцев… сериал… «Верный Конь, Хитрый Пес и Бойкий Кот…»
Погоди, Серега, отстань, сейчас не до кино. Танцы пока в разгаре. Я со смешком предложил:
– Присядь, подруга! Поговорим – мы ж с тобой не чужие…
Люда пронесла себя в огромное «банкирское» кресло, закурила сигарету «Картье», спросила:
– Выпьешь? – и видок у нее был такой, что я мог попросить только стакан выдержанного, хорошо настоянного раствора мышьяка.
– Не-е… На работе не пью.
– А ты здесь, у меня, на работе?
