Отталкивает.
— Пойдем, Кристина. Кто знает, когда до этих придурков дойдет информация.
Она уходит. Блондинка семенит за ней. А мы стоим и охуеваем. Вот серьезно. Как два истукана. Переглядываемся. И кулаки сжимаются сами собой.
Сука. Тварь. И ведь хватило же мозгов! Если только это не блеф. 1/1. Сучка моя! Какова нахалка. Наказать бы по самые гланды, да вот гордость накрывает дикая. Девочка то с зубками.
Дыхание почти прерывается, в груди камень становится все больше и любой посторонний звук бесит.
Особенно:
— Ренат… — говорит возивший Катю к подружке охранник, на что я подхожу к нему, головой прикалываю к тачке и шиплю:
— Для тебя, капитан Одинцов. Уволен!
Глава 46
Отчаянные времена требуют отчаянных поступков. Именно так я и повторяю себе, сотрясаясь от собственного поступка, пока Кристина гладит меня по тупой, похотливой башке.
Проснувшись в то утро пришла в дичайший ужас. Сначала даже не сообразила где я, кто я, а главное почему по телу словно проехался трамвай.
Моя тушка была прижата двумя горячими, нет, огненными мужиками! Огромные руки обвивали мою талию, грудь. Не забыли и задницу.
В макушку посапывал Ренат, а в голую грудь довольный, как котяра — Захар. Он причмокивал, почти как младенец и буквально пускал слюни.
Глаза чуть не вывались из орбит, когда я начала понимать кто я, а главное, как провела ночь.
Порочные, грязные воспоминания вспышками озарили мою больную голову. Стыд затопил сознание, и я болезненно застонала. Мужики пошевелись, и я чуть не разревелась.
Общаться, оправдываться. Да и просто видеть я хотела их меньше всего. Кое-как выбравшись из этих живых, потных оков, я, пошатываясь, поплелась в ванну. Судя по тишине и полумраку было ранее утро.
Зайдя в ванную и включив свет, я вскрикнула. Потому что в зеркале была не я, а совершенно другая девушка. Незнакомка. Попользованная, с засохшими пятнами спермы, всколоченными волосами, смачными засосами, красными следами пальцев и ладоней.
Мне хотелось зарыдать в голос, потому что ничего позорнее я в жизни еще не испытывала. Каждый участок моего тела был помечен. Душа вывернута наизнанку.
Я уже не говорю о том, что между ног болело так сильно, словно в мою вагину совали огромные дубины.
Это было страшное зрелище. Отвратительное.
Дрожащими руками я открыла воду в раковине и начала умывать лицо и именно в тот момент накрыла удушающая тошнота, перекрывшая доступ к кислороду.
И я ещё с час обнималась с унитазом в слезах. Руки тряслись. Голова раскалывалась. И я боялась даже вспоминать, о том, что произошло между нами ночью. Но образы, как ядовитые змеи окружали меня со всех сторон, жалили, убивали.
Алька, сука! Убью.
Я уверенна, что это она решила мне помочь и что-то подмешала. Хохотушка хренова. Ну, спасибо подруга удружила.
Не знаю с чего начать. То ли себе вены перерезать, то ли к ней с бритвой в гости заявиться. Я конечно могу ошибаться. Голословить.
Но блять!
Я напивалась уже. И не раз! И тем не менее могла ровно стоять на ногах и спокойно отшить любого, даже самого зарвавшегося парня. И точно, ну вот точно не возникало мысли стать героиней группового порно.
А тут на тебе! Я даже уверена, им меня раздевать не пришлось. Сама все скинула.
Ну пиздец…
И кто я теперь для них? Использованная, траханная шлюшка. Дрянь. Вещь. Теперь они могут меня таскать и трахать, как и когда хотят. Что же я наделала… Как я могла допустить это.
А главное, свидетелей же нет! Идиотизм, ей богу.
Ну папаша. Ну что за тупое соглашение.
И я твёрдо решила в тот момент, что не позволю так со мной поступать. Я не шлюха! Даже после произошедшего, нет!
Взяв в кулак всю оставшуюся крошечную гордость, я побежала в свою комнату переодеваться. В руках сжимала телефон и хотела позвонить кому-нибудь. Поговорить. Жизненно важно просто поговорить.
Но не с Алькой, которая только улыбнется и скажет, что все тип топ. Лучше с богобоязненой Кристиной.
Да… Она… Исповедь мне поможет. Ее осуждение придаст мне силы. А ее присутствие в доме не позволит мужикам распускать руки…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Господи! Да это гениально. Я даже звонить не буду. Она только посмотрим на меня и не сможет отказать в помощи.
Так ведь и случилось. После недолгого нытья я уговорила одного из охранников отвезти меня к Кристине.
По началу она напрочь отказывалась покидать свою келью, так я называю ее квартирку.
Но я сделала решающий ход. Сняла одежду.
— Это нужно зафиксировать! — кричала Кристина, зажимая ладошкой свой рот. — Нельзя это так оставлять. Они же изнасиловали тебя! Катя! Подумай ты головой.
Она сфотографировала все мои отметины, ещё продолжала капать на мозг, что нужно съездить в больницу, сдать анализы крови, и чтобы меня осмотрел гинеколог и дал заключение.
— Не буду я этого делать. Я же была не против, — отвела стыдливо взгляд и уставилась на свои руки, замечая, что два ногтя сломано.
— Ты была под наркотиками! А они воспользовались твоим беспомощным состоянием. Это и называется — насилие!
Она ещё продолжала причитать, однако я отмахнулась от неё. Но ее слова придали моим мыслям оформленную форму идеи, как держать парней на расстоянии. И как держаться самой.
Жаловаться в полицию, я разумеется не буду. Чувство вины сожрет меня, если парни сядут или даже распрощаются с карьерой.
А вот проучить, возможно. Прекратить это все. Дать себе возможность дышать полной грудью, а не боятся очередного траха.
Потому что раз разделили меня, то теперь захотят снова. Ведь я дома. Всегда доступна. Похотлива. Влюблена.
Ну ничего. Не так тонка береза, как кажется. Не так уж сильно я хочу повторения.
Нет! Никогда! Теперь я буду вести себя столь же скромно как Кристина.
На этот случай я даже попросила у нее часть гардероба и даже приоделась в очень скромную клетчатую рубашку.
— Это все неправильно. Забейте вы на это завещание и заставь их покинуть твой дом, — шепчет она мне, пока мы лежим и смотрим какой-то фильм.
А я поглядываю на дверь в страхе, что даже присутствия Кристины окажется недостаточно.
Вот они врываются, запирают Кристину в шкаф, а меня тащат в другую комнату, срывают одежду и приковывают к кровати. Мамочки…
— Катя! Ау! Ты меня вообще слышала?
— Они меня защищают от врагов отца. Ты же знаешь похищения не бывают без причины.
— А что ты будешь делать, когда через несколько месяцев они уйдут? Что? Тебя так же смогут похитить.
Вот об этом я не думала. А действительно, что я буду без них делать?
А самое главное, смогу ли я без них жить?
Мне было больно. От мысли… К чему же мы пришли. Раньше друзья, теперь же заклятые враги.
Теперь обстановка в доме накалилась еще больше. Они не преследовали, но куда бы я не шла, а шла я с Кристиной, они были неподалеку. Выжидают свою жертву, чертовы хищники. Жаждут увидеть меня одну и…
Не думай об этом, Катя! Не думай!
И пусть они и дальше сверлят меня тягучими взглядами, кидают непристойные шуточки, демонстрируют совершенство своих тел, я не сдамся.
Я буду таскать Кристину с собой и в туалет, если понадобиться. Я буду следить за каждым своим движением, буду стараться быть незаметной. Возможно даже перестану выходить из комнаты.
Но однажды, спустя три дня, вырвавшись от очередного порочного сна я решила выпить воды.
Аккуратно ступать по лестнице, думая, что порочная ночь разрушила не только хрупкое равновесие межу нами. Дружба, что всегда была твердокаменной дала трещину. И виновата была в этом я. Вот только как исправить положение не знала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но сейчас мне просто хочется пить. В горле настоящая засуха, а бутылка воды в комнате закончилась.
И я уже ступаю голыми ступнями на холодный пол, внимательно осматриваюсь, прохожу всего несколько шагов и замираю.
Возле холодильника обильными глотками, так что кадык двигается вверх-вниз пьет воду Ренат.
