Линь Цюши спросил:
— Ты виделась с Цяньли?
— Цяньли? Почему я должна была увидеться с Цяньли? — Тань Цзаоцзао вдруг осознала смысл слов Линь Цюши и в ужасе округлила глаза. — Цяньли… не может быть! Как же так!
Среди членов Обсидиана, кроме Линь Цюши и Жуань Наньчжу, Тань Цзаоцзао могла назвать своим другом и Чэн Цяньли. Она никак не могла представить, что и он тоже…
Линь Цюши тихо вздохнул. Судя по реакции, Тань Цзаоцзао наверняка не виделась с Чэн Цяньли.
Он хотел сказать что-то ещё, но вдруг ощутил ужасную сонливость; он видел, как женщина перед ним открывает рот, но совершенно не понимал, что она говорит.
Непреодолимое желание лечь и уснуть заставило Линь Цюши закрыть глаза, он завалился на кровать и погрузился в сон.
Неизвестно, сколько прошло времени, когда звонок будильника пробудил Линь Цюши ото сна. Открыв глаза, мужчина увидел мягкий свет из окна.
Поднявшись со своей кровати, он посмотрел на время, быстро собрался и вышел из дома, отправившись в аэропорт.
В такси он проверил папку с сообщениями, но не нашёл ни строчки от Жуань Наньчжу, словно все ночные приключения были лишь странным сном. И только ноющее плечо напоминало ему, что всё это случилось на самом деле.
На том месте, где тварь его ранила, появился синяк в форме ладони. На вид страшно, но болело не так уж сильно, поэтому Линь Цюши вскоре о нём позабыл.
В десять часов утра он сел в самолёт, лететь до места назначения нужно было чуть больше двух часов. Уставший, он всё же не мог уснуть, в голове непрерывно крутились воспоминания о прошлой ночи. Он до сих пор не знал, была ли порванная картина настоящим Жуань Наньчжу, мысль об этом висела на его сердце тяжёлым камнем.
Ответ рано или поздно найдётся. Линь Цюши решил, что если сегодня ночью не дождётся сообщения от Жуань Наньчжу, отправится на его поиски в школу, о которой тот рассказал.
Беспокойство вносит сумятицу в мысли, Линь Цюши прекрасно это понимал. Но испытывая беспокойство на своей шкуре, уже ничего не мог с ним поделать.
С трудом заставив себя подремать в самолёте, Линь Цюши прибыл на место, быстро вышел из аэропорта, взял такси и поехал по нужному адресу.
Водитель, похоже, принял Линь Цюши за туриста, поэтому по дороге неустанно рассказывал ему о местных достопримечательностях. Но Линь Цюши отвечал короткими фразами, то и дело поглядывая на часы.
В два часа пополудни Линь Цюши приехал в обычный спальный район, по памяти нашёл дом и квартиру.
«Динь-дон, динь-дон» — прозвенел дверной звонок, и за дверью послышался юный голос:
— Кто там?
Губы Линь Цюши дрогнули, он не мог произнести ни слова.
Дверь перед ним открылась, и в поле зрения Линь Цюши показалось юное лицо мальчика, который посмотрел на него своими красивыми кошачьими глазами и спросил:
— Вам кого?
Слёзы так и хлынули из глаз Линь Цюши, он протянул руку и крепко прижал мальчишку к груди, наконец назвав его по имени:
— Цяньли.
Чэн Цяньли из двери не на шутку перепугался и начал рефлекторно сопротивляться, но потом лишь тихо сказал плачущему Линь Цюши:
— Кажется, вы ошиблись, ведь я вас не знаю.
Линь Цюши отпустил его, вытер слёзы рукой и сказал:
— Цяньли, как ты поживаешь?
По-настоящему напуганный Чэн Цяньли шмыгнул за дверь, но Линь Цюши разгадал его замысел и не дал запереться, подставив ногу в дверной проём.
— Не бойся, я не преступник, — грустно усмехнувшись, Линь Цюши всё же своими словами и действиями вовсе не производил впечатление нормального человека.
— А… — отозвался Чэн Цяньли. — Но я… правда вас не знаю!
— Ты… — сообразил Линь Цюши, — единственный ребёнок в семье?
Чэн Цяньли кивнул.
Линь Цюши вздохнул:
— Я… — слова вертелись на языке, однако он всё же их проглотил, — Нет, ничего. — Затем развернулся и направился по лестнице вниз.
Но вслед раздался неуверенный голос Чэн Цяньли:
— Слушайте… может, зайдёте? Угощу вас мороженым.
— Ты не боишься, что я плохой человек?
— Боюсь! — Чэн Цяньли почесал затылок. — Так что не воруйте у нас ничего, пожалуйста. Иначе я позвоню в полицию.
Глядя на него, Линь Цюши подумал: «Эх, Цяньли, Цяньли. Даже воскреснув в другом мире, остался всё тем же дурачком… Просто взять и пригласить незнакомца в дом! А если бы я действительно решил что-то с тобой сделать? Ты же совсем ещё ребёнок, не сможешь даже дать отпор!» Вздохнув, Линь Цюши прочитал ему нотацию:
— Впредь ни в коем случае не пускай домой незнакомцев.
— А?
— Ты меня слышал? Нельзя приглашать домой тех, кого ты не знаешь!
Чэн Цяньли в страхе и удивлении смотрел на него.
— Но ведь я и вас не знаю!
— Тебя зовут Чэн Цяньли, меня зовут Линь Цюши. Вот мы и познакомились, теперь ты меня знаешь.
Чэн Цяньли кивнул в ответ, хотя и чувствовал, что где-то кроется подвох. Но Линь Цюши, не дожидаясь, пока до юноши дойдёт, уже перешагнул порог его дома.
Перед ним возникла гостиная, обставленная в точности так же, как в памяти Линь Цюши. Не хватало только одного… стоящей в центре чёрно-белой фотографии Чэн Цяньли.
В тот раз Линь Цюши прилетал домой к родителям Чэн Цяньли, когда провожал их после похорон. Они чисто убрали весь дом, осторожно установили в центре гостиной фото сына, зажгли перед ним благовония и поставили лакомства, которые он больше всего любил.
Мать то и дело повторяла, что боится, что их глупый сын не сможет найти дорогу домой. Отец же, не говоря ни слова, просто курил сигареты одну за одной. А Чэн Исе долго стоял перед фотографией брата, но все слёзы уже вылились из его глаз без остатка, он безжизненным взглядом смотрел на фото, и на его лице не мелькало ни лучика света, лишь мрачная скорбь.
— Это всё моя вина, — сказал Чэн Исе тогда, и Линь Цюши навсегда запомнил его слова. — Если бы не было меня…
Вернувшись из воспоминаний, Линь Цюши, осматривая комнату перед собой, протёр ладонями лицо. И подумал, что по крайней мере в этом мире желание Чэн Исе исполнилось, хоть и иным, неожиданным образом.
Ещё одна ночь
Линь Цюши ещё немного посидел дома у Чэн Цяньли, после чего поднялся и попрощался с ним.
