когтями перчатку. Перья на всех его крыльях топорщились. Кесса с трудом удерживала недовольного ящера на весу, радуясь, что перчатка сшита из толстой кожи – не то разодрали бы ей руку до кости.
- Улла-а, улла-аш, - старательно повторила она за Риланкоши. – Улла-аши… Ну что ты? Разве тебе больно?
Шонхор скосил на неё блестящий глаз и впился зубами в палец.
- Чувствуешь что-нибудь? – спросил Риланкоши, обходя Кессу по кругу. Его ученики, предоставленные сами себе, весело перебрасывались комком сухой травы. На лету солома прорастала, выпуская зелёные усики и покрываясь бутонами.
- Не-а, - качнула головой Кесса.
- И он не чувствует, - кивнул Риланкоши. – Если нет дара, то и возиться не с чем. Давай его сюда.
Кесса едва сдержала облегчённый вздох – шонхор, тяжёлый, как упитанный кот, и такой же когтистый, успел растянуть ей запястье и крепко прищемить палец. Риланкоши осторожно принял ящера и усадил себе на предплечье. Существо, оглядевшись, сложило крылья и прижало перья к телу.
- У тебя есть дар Воды, - сказал Риланкоши, пересаживая шонхора на деревянный столб. – Небольшой, но надёжный. Вот и займись его развитием. Магия Жизни не всем даётся…
…Ветка серебристого дерева торчала из стены, и под потолком распластались живые побеги. Вторая ветвь, поменьше, пробилась сквозь кладку недавно и выпустила в пролом лишь несколько листочков. Кесса потрогала камни, надавила на них ладонью – они держались крепко, ни один не сдвинулся.
Лестница, вьющаяся вдоль стены, сделала ещё один виток, и Кесса спустилась за ней – туда, откуда слышен был негромкий стук, свист и скрежет. Тёмная, окованная медными листьями дверь преградила путь. Странница удивлённо мигнула, встретившись взглядом с зубастой мордой на створке. Вырезанный из тёмного дерева зверь с длинным, приплюснутым на конце рылом и торчащими зубами был похож на хургу, красноватые камешки в его глазницах светились нехорошим огнём.
Кесса осторожно приоткрыла дверь и заглянула в потайную залу. Запах гари и окалины коснулся её ноздрей. За дверью шипели меха, гудело пламя, жалобно повизгивала, врезаясь в камень, зачарованная пилка, маленькие молоты звонко стучали по металлу.
- Нашёл? – спросил кто-то, и в ответ ему громко захлопнулась крышка ларца.
- Всё не то, - вздохнул другой эльф. – Один камень тёмен, другой – слишком красен, третий – серый, как зимнее небо. Может, на срезе будет другой цвет?
- Не мешало бы съездить в верховья, - заметил третий голос. – Поискать там пёстрых камешков. Наверное, соберусь после купаний. Кто из вас поедет со мной?
Кесса переступила порог и огляделась по сторонам.
Кто-то заметил её – звуки затихли. Зала была освещена ярко, но в паре шагов от двери воздух как будто мутнел, и Кесса не видела ни горна, ни наковальни, ни инструментов, - только силуэты авларинов в золотистом тумане. Она протёрла глаза, сделала ещё шаг вперёд – и воздух вокруг неё сгустился, стремительно превращаясь в вязкую жижу. Ещё шаг – и Кесса завязла, не в силах шевельнуться. Она шарахнулась назад и облегчённо вздохнула – тут, у двери, никакой жижи не было, и воздух не пытался её расплющить.
«Ух ты… Защитное поле, прямо как у сарматов!» - Кесса вытянула руку, попыталась нащупать прозрачную стену, но пальцы прошли насквозь. Она снова шагнула вперёд – и снова воздух превратился в колышущуюся преграду.
- Хаэй! Знорка, тебе сюда не надо, - недовольно сказал один из авларинов. Мастера, отложив работу, сердито смотрели на Кессу.
- А какие камешки ищут в верховьях? – робко спросила она. Кто-то из эльфов хмыкнул.
- Яркие и гладкие, знорка, - он повертел в пальцах что-то невидимое, придирчиво это осмотрел и поморщился. – Красные, и зелёные, и с рыжиной. Ступай-ка своей дорогой, знорка, и дверь закрыть не забудь.
…Лестница поднималась вдоль стены виток за витком, мимо запертых дверей, мимо узких окон, закрытых мутными стекляшками – а может, шлифованными камешками. Авларин-провожатый взбирался по высоким ступеням проворно, Кесса, даже не отвлекаясь на узоры на стенах, едва за ним поспевала.
- Это здесь, - эльф ткнул пальцем в медный лист – один из множества кованых листиков на тёмной деревянной створке – и узкая дверь распахнулась, едва не сбив пришельцев с ног. За ней начиналась темнота – тут не было окон. Колпак, прикрывающий светильник-церит у двери, упал, повиснув на тонкой цепочке, и серебристый свет наполнил комнату, уставленную сундуками. Кесса присвистнула.
- Прямо как в кладовке у родни!
Авларин поднял одну из крышек, довольно кивнул и протянул руку к Кессе:
- Здесь деревянное оружие. И твой лук тоже будет лежать тут. Подойди, не бойся. Смотри и трогай. Это не наши вещи, и мы о них ничего не знаем.
Кесса заглянула в сундук и увидела ещё два промасленных свёртка, пустые колчаны и две стрелы с зелёным оперением, лежащие у дальней стенки. Лук Ксилии опустился на мягкое дно, и крышка захлопнулась за ним.
- Я подожду тебя у двери, - сказал авларин, равнодушным взглядом окинув комнату. – Можешь выбрать себе что-нибудь полезное. Так всегда было – что-то сюда приносили, что-то забирали…
Кесса, затаив дыхание, заглянула в другой сундук. Ни засовов, ни хитрых чар, - ничто не удерживало резную крышку. Внутри на мягком войлоке лежали, прикрытые небольшим круглым щитом, ребристые кованые палицы, а между ними – меч из тёмного речного стекла.
- Чьё это оружие? – спросила Кесса. Эльф пожал плечами.
- Уже никто не помнит, Чёрная Речница. Когда мы поняли, что никто не придёт… наверное, были записи учёта, но куда их дели – сам Кетт не разберётся.
Кесса открыла третий сундук и радостно усмехнулась – там лежал аккуратно свёрнутый доспех Чёрного Речника, такой же, какой носила она сама. А рядом с ним – ещё один, но не чёрный – красновато-рыжий, в узких чёрных полосах, без бахромы, с высоким жёстким воротником. У воротника поблескивали странные кованые клёпки. Между двумя свёртками сверкал янтарными глазами полосатый клыкастый шлем.
- Ой! А что это за броня? Совсем другая… - Кесса потянула рыжую куртку на себя и охнула – этот доспех был куда тяжелее чёрного!
- Кто теперь скажет?! – авларин бросил на вещи скучающий взгляд. – Если понравилось – возьми себе. Не думаю, что за ним кто-то придёт.
Кто бы ни носил рыжую куртку до Кессы, он был невелик ростом и не слишком широк
