шорох и увидела, как огромные листья папоротника сворачиваются в клубки и прижимаются к стволу. Из-под мостков вылетел потревоженный шонхор, сердито завопил и юркнул в трещину коры.
- Лети в небо, - прошептал рыжий авларин, стряхивая пузырчатую тину с перил. Пласт заколыхался, раздулся и поплыл, покачиваясь из стороны в сторону. Уцелевшие обитатели реяли вокруг него, прячась среди пузырьков.
«Ящерицы в перьях и облачные водоросли,» - хмыкнула Кесса, хватаясь за ползущую вниз лиану. «Верно, местные рыбаки бросают сети прямо в тучи! А тут стоят верши…»
…Яймэнс брёл вдоль стены, покачиваясь и царапая камни когтями. Кесса шагнула к нему, тронула за руку – существо даже глаз не открыло. Оно уже спало, и хватило секундной остановки, чтобы хеск повалился на пол и громко засопел.
- Ну вот, - растерянно пробормотала Кесса. – Ну зачем ты тут заснул?! Хаэ-эй! Кто заберёт соню с дороги?
- И незачем так кричать, - нахмурился авларин с заплечной сумой в руках. Он выглянул из спальной залы, нашёл взглядом Яймэнса и положил ношу на пол.
- Они часто ходят во сне, - эльф обхватил плечи хеска и потянул его вверх. Яймэнс недовольно всхрапнул, но всё же поднялся и побрёл к двери, так и не открыв глаз. Авларин придерживал его под руку, пока не довёл до пустого кокона. Там хеск остановился и снова повалился ничком, накрыв кокон собой.
- Внутрь сам залезет, - махнул рукой эльф, оглядывая спящих Яймэнсов. Те, кто был помельче, забрались под крылья к крупным, из некоторых коконов высовывались десятки морд – под них и были проделаны дырки по бокам.
- Ты принёс им еду? – Кесса заглянула в большую чашу у двери. Над ней светился неяркий жёлтый церит. В соседней чаше блестела вода, а здесь лежали варёные коренья и куски грибов. Авларин кивнул и высыпал в воду большую ложку соли, а следом кинул кусочек тацвы.
- Они спят, я за ними смотрю, а ты чем занята?
- Иду к воинам, - нахмурилась Кесса. – Научусь сражаться.
- Полезно, - хмыкнул эльф. – Для начала возьми копьё. С ним ещё никто не оплошал.
- Ха! Копьё… Не хочу, - помотала головой Кесса. – У вас копьём детишки владеют.
- Они владеют, а вот ты – нет, - авларин закинул суму за плечи и пошёл к лестнице, у поворота обернулся. – А напрасно.
…Зеркало Призраков подёрнулось загадочной рябью, за серебристыми бликами проступили тёмные силуэты, и Кесса с надеждой склонилась над ним. Древнее стекло, вмиг потемнев, показало её собственное лицо – с царапиной на лбу и целебной кашицей, размазанной по разбитой скуле.
- Да ну тебя! – Кесса уронила Зеркало на ковры и влезла в качающийся на верёвках кокон. Руки слушались с трудом. У стены дожидалась утра наскоро выстиранная одёжка, свисала с крюков новая полосатая куртка, и ушастый шлем таращился в полутьму блестящими камешками глаз.
- Лаканха! – прошептала Кесса, и водяная стрела ударилась о колпак над церитом, уронив его на кристалл, и уже в кромешной тьме расплескалась о каменную чашу под ним. «Надо завтра заняться магией!» - думала странница, устраивая поудобнее ноющие руки и ноги. «Может, там не так больно дерутся!»
… - Хаэй, - тихонько окликнула Кесса, заглядывая в спальную залу. Свет ни к чему был спящим Яймэнсам, и цериты накрыли колпаками, оставив для освещения узенькие щёлочки. Ровное сопение наполняло комнату. Чешуйчатые лапы, головы и крылья торчали из коконов, уложенных в ряд, иногда слабо подёргивались, и кто-нибудь, тяжело вздохнув, поворачивался на другой бок.
- Ну, спите, - прошептала странница, прикасаясь к рыбьей голове, вырастающей из стены – «ручью», наполняющему водяную чашу. Влага зашипела, коснувшись раскалённых камней на дне.
- Скоро уже зима, - Кесса вытряхнула в пустую чашу для еды всё, что было в заплечной суме. Варёные грибы и коренья, оставленные там прошлым смотрителем, уже исчезли – и Кесса не взялась бы угадать, кто из Яймэнсов их съел.
…Нити кристаллов и тонких кованых листьев, развешенные на сквозняке, звенели на ветру. Холод сочился в приоткрытые окна, запах прелой листвы и подгнившей коры наполнял залы. Мастерские опустели, и никто не сражался на затуплённых копьях в Зале Клинков и не отбирал друг у друга свободные мишени, и даже те, кто безвылазно сидел в потайных комнатах чердаков и подвалов или в загонах и садках, выбрались наружу и бродили теперь по коридорам. Старшие маги неспешно обходили окна и двери, придирчиво осматривали стены и завесы, иногда проводя по ним самоцветными печатями. Замковая купальня была открыта, но оттуда тянуло холодом, и Кессе почудился даже запах выпавшего снега.
- Куда? – воин в оперённом шлеме преградил ей путь, когда она пробиралась к стене.
- Хочу посмотреть на реку, - Кесса попыталась проскользнуть мимо него, но едва на него не налетела.
- Не сегодня, - авларин крепко взял её за плечо и развернул к замку.
- Почему? – спросила Кесса, обернувшись уже у двери.
- Княгиня Миннэн говорит с богами, - нахмурился эльф. – Зимний Излом сегодня. Иди к Древу Миннэна, скоро все соберутся там.
«Зимний Излом…» - странница поёжилась. «Неужели пойдёт снег? Будто мало нам холодных дождей…»
Древо Миннэна занимало полдвора, и его ветви и корни оплетали весь замок, а серебристые листья выглядывали из каждой щели. Кесса не взялась бы судить, сколько ему лет; говорили, что его посадил тут сам Миннэн Менкайхизгу, тот, кто привёл эльфов на помощь Илирику и Келге во времена Великой Тьмы. С тех пор ствол изрядно потолстел, кора вздулась и покрылась буграми и провалами, в дуплах поселились шонхоры и перистые змеи, а среди ветвей свили гнёзда фамсы…
Авларины, которым надоело бродить по замку, собирались у Древа и рассаживались по корням. Стояла тишина, только листья шуршали, и слышно было, как за стенами Меланната выбегают на берег маленькие волны. Дождь прекратился, но солнце так и не вышло, всё небо затянуло серой хмарью. Холодный ветер пробрался под воротник, и Кесса, поёжившись, надела шлем и попыталась втянуть руки в рукава.
На крепостной стене протрубили в рог, и все, кто сидел на корнях, встали. Авларин в белом плаще поднялся на один из выступов коры и снял капюшон. Корона из серебряных листьев блеснула на золотистых волосах.
- Кен’Меланнат и все, кто зимует в наших стенах, пусть услышат меня, - голос Миннэн не оглушал
