– В следующий раз, когда тебе придет в голову рассказать о моих секретах посторонним, трижды подумай.
– Но… – попытался я возразить, а потом меня осенило.
– О! – прокомментировала мое выражение лица гнома. – Неужели дошло?
– Големы… – прохрипел я.
– Они самые, – кивнула гнома.
– Но ведь хранители не посторонние, – попытался защититься я. Хотя сам понимал, что это уже бесполезно.
– Для тебя – не посторонние, – ответила Галлия. – А для меня они – всего лишь временные союзники. До дружбы с эльфами гномам очень далеко.
– Прости… Я не смотрел на эту ситуацию под таким углом.
– А должен был, – пригрозила мне пальцем Галлия. – Я, конечно, рада, что в нашем мире появились сразу три Сердца леса, но мне приходится думать в первую очередь о моих подданных. Это никоим образом не умаляет моей решимости бороться с Тьмой, но говорить, что нам не выгодна будущая гражданская война в Великом лесу, было бы с мой стороны лицемерием. Скажу прямо – вряд ли мои подданные будут жалеть о гибели эльфов. Наверняка ведь они подумают, что чем больше их погибнет, тем лучше для гномов.
– А ты будешь жалеть? – вдруг спросил я. Галлия не обиделась.
– Рик, друг мой, обвинять меня в жестокости глупо. Король эльфов и его подданные помогают союзным войскам моего врага – значит, он тоже враг.
– А вот мне почему-то неприятна мысль о будущей братоубийственной войне эльфов, – прямо сказал я.
– Это все от того, что ты слишком часто соприкасаешься с магией леса. Да и амулет друга леса тоже наверняка влияет на твое отношение. Плюс эльфы тебе пока ничего плохого не сделали. Но если им дать волю… О! Ты даже представить себе не можешь, какими безжалостными засранцами они могут быть! С ними нужно ухо держать востро.
– В любом случае, мне жаль, что так вышло…
– Да уж… Слово не воробей… Вот поэтому мне пришлось приврать немного об истинном положении дел в моих мастерских.
– Что ты имеешь в виду? – встрепенулся я.
– Восстановление этих чудо-машин идет намного быстрее, – хитро улыбнулась гнома. – На самом деле, примерно половина Бронзового легиона уже готова к бою.
В общем, в тот день я получил важный урок, который мне уже никогда не забыть. Это я – друг и гномам, и лесу. А для Галлии хранители – всего лишь временные союзники.
В итоге гнома не обиделась и не рассердилась. Назвала наивным юнцом, которому еще придется многому научиться. А потом, дабы поднять мне немного настроение, она сообщила, что на днях отправит первую сотню обещанных мне по договору големов-стрелков. И не соврала – именно об этой сотне чудо-машин и говорил Бурый.
Я пока их не видел, но скоро обязательно осмотрю наше пополнение. Бурый, вон, вроде бы доволен новыми бойцами. Единственная жалоба – големы в момент активных действий жрут ману словно с голодухи.
Боровик, кстати, тоже выполнил обещание – под стенами Лесограда действительно появилась небольшая армия, состоящая из почти восьми сотен эльфийских лучников. Должен заметить, хранитель Темного леса смог меня удивить. Уровни каждого из этих эльфов были выше тридцатого. На каждом та самая древесная броня, несколько кусочков такой же хранились у меня в рюкзаке.
Когда Танант увидел это воинство, то сперва не поверил своим глазам. Придя немного в себя, принц толкнул проникновенную речь перед ровными шеренгами лучников. Пообещал, что эта армия станет весомым аргументом для будущих союзников из числа эльфийских родов.
Мы переправили эту армию в наш замок, в горы гномов, перед этим снабдив каждого бойца набором из нескольких клякс, клещей и зелий насыщения. А дальше они уже своим ходом отправились к границе Великого леса. Думаю, прямо сейчас там уже начались активные действия. Может, через пару дней мы уже получим первые сообщения от Тананта.
После того, как гномы и эльфы покинули Новоград, состоялась встреча хранителя сердца Каменного леса с троллями. Те из великанов, кто услышал Зов, принесли клятву верности Ми и отправились следом за ним к тому месту, где будет посажено зерно.
Наше прощание с Ми вышло немного скомканным. Словно расставались ненадолго. Максимум на день или два, хотя мы оба понимали, что увидимся еще не очень скоро. Может, это и к лучшему. Не люблю тяжелых прощаний.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Боровик тоже присутствовал на встрече с троллями, но дальше с Ми не пошел. Хотя я надеялся, что он, как старший товарищ поможет Ми освоиться на новом месте. Когда я это сказал Боровику, он покачал головой и объяснил, что хранитель сердца Каменного леса сам разберется что к чему. И что Боровику туда хода нет.
Я помню, как мы провожали гремлинов и троллей, последовавших за Ми. Обе лисички плакали. Обжора тихо поскуливал и все порывался рвануть следом. Пришлось его останавливать. Полозы тоже грустили. В тот миг я по-настоящему осознал, что Ми пошел своей дорогой. Лишь когда последний тролль растворился среди деревьев, я понял, что все это время не дышал. А еще по моим щекам катились слезы. Пришлось быстро брать себя в руки, ведь мне еще предстоял нелегкий разговор с Уром.
Словно прочитав мои мысли, Мрак спросил:
– Как прошел разговор с Уром?
– Увы, но поговорить нормально мы не смогли, – я тяжело вздохнул. – Вернее, мы поговорили, но из нашей затеи ничего не вышло.
– А как он отреагировал на то, что Нурэ-онна присоединилась к Стальному королю? – спросила Эмбер. – Ведь Хаос и Тьма – извечные враги. А теперь они вместе!
– Никак не отреагировал, – ответил я. – Выслушал молча и ушел.
Именно так и было. Пока Ур меня слушал, на его каменном лице не дрогнула ни одна жилка. Когда я закончил свою речь, тролль, не говоря ни слова, кивнул и, попрощавшись, двинулся в сторону леса.
Скажу прямо, не такой реакции я ожидал. А вот Боровик, наоборот, к поступку Ура отнесся с пониманием. Видимо, это от того, что они уже давно знакомы. Потом, уже в Новограде, перед тем как попрощаться, Боровик намекнул мне, что бывшему привратнику нужно дать время на то, чтобы все осмыслить.
Об этом я и рассказал.
– Хех… – почесал затылок Бурый. – А ведь этого времени у нас как раз и нет. Боюсь, пока он там себе что-то надумает, будет уже поздно.
– А жаль… – это уже Оникс. – Заполучить в союзники еще одного первородного было бы очень кстати. У Стального короля вон их сколько, этих первородных.
Да уж… Когда на совете Галлия начала называть их имена, по моей спине то и дело сновали стаи мурашей. Что не имя – то легендарное чудовище.
– Тебе известно что-нибудь об этих первородных? – спросила у меня Оникс.
– Немного, – ответил я. – То, что слышал от старших, а также читал в книгах.
– Расскажи! – тут же потребовала Оникс и начала моститься в кресле.
– Нам тоже будет полезно послушать, – кивнул Бурый.
Я вздохнул. А почему нет?
– Не считая магистра Сато и Нуре-онна, – начал я. – На стороне Эгберта выступят еще пятеро первородных. Оказалось, что мы убили не всех некромантов.
Все дружно выдохнули.
– И много их осталось? – нахмурившись, спросил Мрак.
– Еще один, – кивнул я. – Самый могущественный из них. Альрак Бессердечный. Если верить легендам, этот первородный когда-то был сильным магом крови, но, пожелав еще большего могущества, присягнул Тьме, а потом стал личем.
– Личем? – почти шепотом спросила Эмбер.
– Да, – ответил я. – Это когда маг-некромант, чтобы обрести еще больше силы, становиться нежитью. Со слов Галлии – Альрак первый некромант этого мира. По сути, предатель Удун на фоне этого лича – всего лишь мелкая рыбешка.
В кабинете повисла гробовая тишина.
– Пока Стальной король оставался в тени, – продолжил я. – Именно на Альрака повесили все грехи той самой Эпохи Мертвых Войн. До недавнего времени считалось, что Альрак был уничтожен, но Грамнер Четырехрукий сообщил Галлии, что древний лич хм… «жив».
– Это каким нужно быть больным на голову уродом, чтобы добровольно превратиться в нежить? – возмутилась Оникс.
Я тем временем продолжал.
– Следующий первородный присягнувший первому стальному королю – это Хапун.
