авларин, взвешивая на руке короб и заглядывая под крышку. – Что ж, благодарю, можешь спать дальше. Небо сегодня низкое, пробежаться по бережку не манит.
- Ага, - кивнула Кесса, принимая из рук авларина опустевший короб. – Пойду я.
Она побрела к двери. Выходить на улицу и впрямь не тянуло. После недавнего Семпаля даже Древо Миннэна как будто загрустило, и его ветви поникли – а на Кессу один вид серой хмари в небесах навевал смертельную тоску.
- Хаэй! – окликнула её эльфийка, выглянувшая из кухни. – Куда ты? На стену пойдёшь?
- Зачем? В Залу Сна, - удивлённо мигнула Кесса.
- Почему ты через Башню Когтей не ходишь? Тут теплее, - авларинка махнула рукой вдоль по коридору. – Видишь дверь у поворота?
Кесса уже видела много дверей Меланната, но каждая из них была украшена иначе – и никак нельзя было пройти мимо, не полюбовавшись. Тут на тёмно-красных створках раскинул крылья серебряный шонхор с янтарными глазами. Маленькие зубы в разинутой пасти очень похожи были на настоящие. Кесса осторожно потрогала их пальцем и отдёрнула руку – ящеричий зуб проколол кожу.
«Тут должна быть лестница… Ну да, вот и она,» - Кесса поднялась на несколько ступенек и огляделась по сторонам. Винтовая лестница поднималась вдоль стены, огороженной тонкими перилами. «А на что они? Тут и захочешь упасть – так некуда!» - хмыкнула Кесса, разглядывая штукатурку. Стена была выбелена неспроста – чуть поодаль, там, где свет фонаря-церита на перилах был особенно ярок, поверх побелки развернулась фреска, и Кесса остановилась и удивлённо мигнула. «Ох ты, Река моя Праматерь! Это же тзульг! Вот же пасть у него – такой и дракон позавидует!»
Тот, кто нарисовал ящера, определённо видел его живым – и не раз, и Кессе даже смотреть на картинку было жутко. Тзульг, наступив лапой на окровавленное тело алайги, зубами вцепился в её шею. Поодаль, у хвоста мёртвого ящера, пристроилась харайга – вспоров шкуру, она вгрызалась в мясо, и сородич, опасливо опустив хвост и прижав к голове хохолок, подкрадывался к её добыче. «И перья, и когти!» - восхищённо хмыкнула Кесса, погладив рисунок пальцем. «Я таких видела. А кто-то видел тзульга… Э-э! Выходит, он ростом с дом?!»
Чуть поодаль у стены горел ещё один церит, и странница поспешила туда – вдруг и там есть фреска? И предчувствие не обмануло её – рисунок был там, и был ещё ярче первого. Тзульг опять стоял над поверженной жертвой – большое пернатое существо свернулось клубком в крови, и на его шее виднелась страшная рана. Вот только хищнику было не до еды. Двое сородичей загрызенного подступили к тзульгу – один со спины, другой сбоку. «Вот это когтищи! Они его, наверное, насквозь продырявили! Вон, один шею распорол, а у другого лапа по локоть в тзульговом брюхе! То-то он пасть разинул – сейчас свалится!» - Кесса, дрожа от волнения, водила пальцем по стене. «Ой! А там, на дереве, авларский лучник! Сейчас всадит стрелу прямо тзульгу в глаз!»
Кесса тронула страшные когти – и вздрогнула, впившись взглядом в рисунок. «Я же знаю это существо! Это… это и есть зурхан – пернатый холм!»
Два зурхана, разодравшие тзульга в клочья, поглядывали на пришелицу вполглаза, длинные перья окаймляли их хвосты, торчали из передних лап – будто зачатки крыльев, светло-серый пух покрывал широкую грудь и брюхо. Когти на задних лапах были велики – на взгляд Кессы – но ни один не выгибался вверх, как цепкие «крючья» на ногах харайги. Но вот передние лапы – каждая из них – оснащены были аж тремя мечами, и, судя по всему, эти мечи были неплохо заточены.
«Вот это дело!» - усмехнулась Кесса. «И без эльфов справились.»
Третья фреска ждала её у самой двери – и на ней тоже были зурханы, живые и невредимые. Один из них, огромными когтями зацепив ветку папоротника, жевал листья, второй набил пасть медузьей икрой – так, что щупальца свисали, как лапша с вилки, третий стоял по брюхо в ручье и вылавливал что-то из тины. Кости тзульга и его зубастый череп валялись на поляне, и маленькие зурханы обнюхивали их. Один из детёнышей улёгся на траву, положив голову на колени эльфа, и тот перебирал ему перья. Другой авларин, подобрав зуб тзульга и просверлив в нём дырку, продевал в неё шнурок.
«Так вот как это было,» - задумчиво кивнула Кесса. «И с тех пор хищных ящеров никто живыми не видел. Это хорошо… А как, интересно, авларины столковались с пернатыми холмами? Непохоже, чтобы они приручили их… Может, договорились, как Речник Кирк? А может, это они его научили?»
За дверью Кесса первым делом кинулась разглядывать стены, но тут же разочарованно вздохнула – ничего, кроме ветвей и птиц, там нарисовано не было. А на лестнице, ведущей вниз, недавно положили новую штукатурку, и на ней ещё никто ничего не изобразил.
«Вот она какая, Башня Когтей! Надо чаще тут ходить,» - подумала Кесса, спускаясь в сумрачный туннель. Тут на церитах сэкономили – обошлись парой крошечных осколков под потолком. Даже дверь, спрятанная под лестницей, тонула во тьме – Кесса нашла её только по звуку и по тоненькому лучу света, протянувшемуся изнутри. Из потайной залы, волоча за собой дохлую змею, выбиралась агюма.
Зверь покосился на Кессу, презрительно фыркнул и, устроившись у стены, принялся за еду. Но странница не собиралась его трогать – её неодолимой силой тянуло к приоткрытой двери. Это была первая створка без единого украшения – ни фигурной заклёпки, ни резьбы, ни выжженных узоров, только тёмное дерево и углубление вместо ручки. Кесса хотела открыть дверь пошире, но не смогла сдвинуть её и на волос – пришлось протискиваться в щель.
- У-ух! – выдохнула она, выбравшись из узкой западни. «Как только авларины тут ходят?! Наверное, дверь давно никто не трогал – так и прилипла к камню…»
Неяркий лиловый свет лился откуда-то с потолка, но сияющих камней Кесса не увидела – как не увидела и сводов. Сверху нависал неподвижный густой туман. Он словно опирался на высокие стоячие камни – разноцветные и разновеликие, грубо отёсанные, выстроенные по кругу вдоль стен. Между кольцом, обозначенным этими глыбами, и дверью оставалось чуть-чуть места – едва хватало сделать широкий шаг. Кесса прикоснулась к камню, надавила – столб не шелохнулся и не растаял.
- Пустая зала со стоячими камнями, - удивлённо хмыкнула странница. –
