— Лейтенант Уилер, благодарение Богу, что вы уже здесь! — Он испустил тяжелый вздох. — И подумать только, что такое могло случиться с нами! Четверть миллиона долларов похищено из нашего хранилища!
— Может быть, мы сначала глянем на само хранилище?
— Оно неприступное, — пробормотал он, — неприступное!
Я в точности следовал указаниям шерифа, провел целый час, задавая с умным видом бесконечные вопросы и терпеливо выслушивая длиннющие ответы, пока не прибыли два федеральных агента.
Я провел их в кабинет Касла и тактично посоветовал устроить перерыв для кофе. Высокого толстого, выглядевшего весьма несговорчивым агента, который почти ничего не говорил, звали, как я выяснил, Питерсом, второго же, тоже высокого, но худощавого — Кардосом.
— К хранилищу не прикасались, — сообщил я им. — Часовой механизм был установлен вчера днем, как обычно. Когда они отворили дверь хранилища сегодня, то обнаружили, что исчезло почти четверть миллиона долларов.
— Ни с одним наружным окном или с замком не мудрили? Не пытались открыть? — на всякий случай осведомился Кардос.
— Нет.
— Я всегда считаю, что задача упрощается, когда это внутренняя работа, — благодушно заявил Питерс.
— Ну, — неторопливо заговорил я, — комбинация известна лишь двоим людям. И то, как установить механизм: Каслу, президенту, и Мак-Фейлу, вице-президенту. Касл утверждает, что он находился на вечере встречи в школе далеко за полночь, потом он, его супруга и трое его бывших одноклассников поехали к нему домой. Его жена прямиком отправилась спать. Ну а старые приятели вспоминали о былом и играли в покер до семи часов утра.
— Мак-Фейл? — буркнул Кардос.
— Находится в Сиэтле до послезавтрашнего дня на банковской конференции, — ответил я деревянным голосом.
— Не будем нервничать, пока не проверим алиби Касла, — хмыкнул Питерс, но по тону его голоса было ясно, что он уже нервничает.
— Мне не хочется вам что-либо подсказывать, парни, — сказал я извиняющимся голосом. — Но есть еще кое-что.
— У меня нет ни малейшего желания это слушать, — заявил Кардос, — но, по всей вероятности, нет другого выбора.
— Ночной сторож должен штамповать часовой механизм через каждый час на протяжении всей ночи, — сказал я. — Он в точности все это проделал прошлой ночью и клянется, что не видел и не слышал ничего необычного на протяжении всего дежурства.
Оба агента секунд десять смотрели друг на дружку, потом одновременно заговорили.
— Мне абсолютно не хочется вмешиваться, — заявил Кардос с широкой дружелюбной улыбкой на физиономии. — В конце-то концов это территория округа и…
— Вы проделали уже всю трудоемкую работу, лейтенант, — подхватил Питерс, бросая на меня восхищенный взгляд. — Было бы непорядочно вмешиваться сейчас и похищать ваши лавры…
— Всего вам доброго, джентльмены, — торопливо пробормотал я, — и могу ли я пожелать вам удачи?
Глава 9
— Точно, вам повезло, что я вернулся к этому времени и заметил, что вы стоите на тротуаре перед банком, верно, лейтенант? — радостно вопросил Полник.
— Да, — задумчиво ответил я, — и ждать-то мне пришлось всего лишь полчаса!
— Точно, вы везучий, — весело повторил он, несколько минут поглазел через ветровое стекло на расстилающуюся впереди дорогу, затем пожал массивными плечами. — А у вас эта старая развалюха бегает резвее, чем у меня.
— Может быть, потому, что я частенько вывожу ее на прогулку, то туда, то сюда? — высказал я предположение.
— Наверное, — рассеянно согласился он. — Как я вам говорил, лейтенант, на противоположной стороне улицы есть бензоколонка, почти против похоронного бюро. А знали бы вы, как ее владелец ненавидит гробовщика! Он говорит, что Бреннер в лучшем случае начинает работать в девять часов, а заканчивает сразу после трех.
— Вы проделали хорошую работу, сержант! Давайте-ка поедем посмотрим, не обнаружил ли он недавно еще неизвестных мертвецов.
Очкастый владелец похоронного бюро не выказал радости при виде нас, когда мы вошли в его офис десятью минутами позже.
— Это лейтенант — ух — Уилер!
Ценой огромного усилия ему удалось выжать на физиономии подобие приветливой улыбки.
— И сержант… ух…
— Как поживаете, мистер Бреннер? — весело заговорил я. — Больше не находили неизвестных мертвецов?
— Упаси Боже, нет! — Он утер лоб белоснежным носовым платком. — Надеюсь, никогда больше не найду. Одного подобного случая вполне достаточно до конца моих дней, разве вы не согласны, лейтенант?
— Не знаю, — неуверенно протянул я. — За пару-то сотен долларов за один день, когда я считаю сотню за неделю превосходной платой. Как вы думаете, сержант?
Полник уставился на тщедушного гробовщика «рыбьими глазами», подобный взгляд он, несомненно, позаимствовал у какого-то средневекового истязателя.
— Не думаю, что он мерзавец, — изрек он на полном серьезе.
— Ну, послушайте, — пробормотал Бреннер, часто задышав. — Я не разрешу себя так оскорблять.
— В следующий раз я не стану разглагольствовать! — загудел Полник голосом, напоминающим грохот бетономешалки на низких оборотах.
— Мы ничего не имеем против того, что вы получили две сотни легких денег, мистер Бреннер, — заговорил я беспечно. — Нам только не нравится, что вы нас впутали в это дело. По вашей милости мы остались без сна.
— Честное слово, я не имею понятия, о чем вы толкуете!
— Мистер Бреннер!
Тут я наградил его тем холодным полицейским взглядом, на отработку которого требуется не менее двух лет ежедневных упражнений перед зеркалом.
— Давайте-ка я вам расскажу, как все это было, а вы мне укажете, в чем я ошибся.
— Я все еще ничего не понимаю! — заныл Бреннер.
— Это планировалось как потрясающий розыгрыш над его дочерью, — сказал я. — Не было никаких шансов, что она проснется в вашей мертвецкой, потому что он позаботился о том, что она получит соответствующую дозу снотворного. Все, что от вас требовалось, это оставить заднюю дверь незапертой, прийти сюда рано утром, дабы удостовериться, что все о’кэй, он же сам явится к восьми часам и заберет ее домой. За это вам было обещано сто, да?
— Пятьдесят! — не раздумывая, ответил человечек.
— Пятьдесят? — Я с любопытством посмотрел на него.
— Так было обещано, когда мы в первый раз договаривались с ним. — Он скорбно покачал головой. — Если бы я знал, сколько неприятностей все это доставит!
— Расскажите мне про второй раз, — подсказал я.
— Он позвонил мне накануне поздно вечером. — Теперь Бреннер явно нервничал. — Сказал, что шутка получится еще более удачной, если я сообщу полиции о неизвестном покойнике в одном из моих гробов. Я не соглашался, тогда он пообещал удвоить мне первоначальную сумму, если я выполню его прихоть.
— Ну, и вы согласились, разумеется, — хмыкнул я. — В первый раз он приходил сюда лично!
— Да, да, конечно! — Бреннер энергично закивал. — Я бы, разумеется, не пошел на подобную шутку, но только он ведь был доктором, уважаемым человеком и все такое, так что я подумал…
— В этом месте дурно пахнет, чтобы не сказать воняет! — внезапно вмешался Полник. — Не можем ли мы отсюда выйти?
— Конечно, — ответил я, — теперь мы закончили.
— Что будет со мной? — захныкал толстяк. — Что со мной случится, лейтенант?
— Пока я еще не знаю, — честно ответил я, потом попытался приободрить его улыбкой. — Но не волнуйтесь, мы что-нибудь придумаем.
Когда мы выходили, он принялся грызть ногти, и я понадеялся, что он доберется до ладоней к тому времени, когда сообразит, что ему-то ничто не грозит.
Когда мы сели в машину, Полник поразил меня неожиданным вопросом:
— Лейтенант? Каким образом вы сообразили, что это все было сфабриковано заранее, вроде как бы это был обман, вранье?
— Целая цепочка случайных совпадений, неправдоподобное стечение обстоятельств, — усмехнулся я. — Будь я посообразительней, я бы сразу в этом разобрался. Владелец похоронного бюро, который начинает работать в семь часов утра и моментально обнаруживает неизвестный труп в одном из гробов. Доктор Ландау, потрясающе беспечно говорящий о данной истории. «Это было первое похоронное бюро, в которое мы заглянули», — так он сказал. Задняя дверь случайно оказалась незапертой. Припоминаете, когда труп уселся в гробу и улыбнулся нам?
— Я стараюсь об этом забыть, лейтенант!
В его голосе звучали жалобные ноты.
— Это был действительно черт знает какой шок! — согласился я. — Но ведь мы выжили, справились с ним, только Бреннер потерял сознание. Он перестарался, бедняга, потом до меня дошло. Я не знаю ни одного владельца похоронного бюро, который упал бы в обморок, даже если бы покойница выскочила из гроба и предложила бы ему жениться на ней.
