– А скажите, товарищ, как, на ваш взгляд, мой интернет-инструктор?
– В смысле, Владимир Ильич? – «дзержинец», давно узревший тягу вождя к сексапильной девушке, не хотел ляпнуть нечто неуместное.
– Заслуживает доверия?
– Вероятно, да, – осторожно начал собеседник и вбросил наживку, – ей доверяет Завотделом идеологии и пропаганды, к вам, вот, приставил.
– Машину ей тоже он купил?
– Ну, я не знаю…
– Так будьте любезны узнать! – повысил голос Ульянов, чем вызвал одобрительную реакцию Вальяжного, давно ждавшего революционного напора от пришельца из прошлого. – Ведь могу к вам обращаться с просьбами и поручениями? Или вы выполняете только указания товарища Дю?
– Сделаю, Владимир Ильич! Даже не сомневайтесь, – отрапортовал «дзержинец», сообразив, что в сию секунду покидает когорту дюбенинцев и переходит в лагерь ленинцев. – Я и мой напарник полностью к вашим услугам. Если надумаете изменить ситуацию в партии, то скажите заранее, чтобы было время провести кое-какую подготовительную работу. Отнюдь не все в наших рядах довольны той линией, которую проводит часть центрального аппарата.
– Что имеете в виду? – незамедлительно отреагировал вождь революции.
– Много бюрократии и плутократии развели, мало внимания к интересам трудящихся, – прорвало бывшего оперативника, насмотревшегося на то, как партийной верхушкой «решаются вопросы». – Соглашательство стало нормой, подменившей борьбу за политические перемены, способные сделать общество более справедливым. Социализмом и не пахнет, зато деньгами попахивает.
В ту ночь Володя проявил непривычную нежность к Маше, хотя секс вышел задумчивым и вялым: мужчина потерял концентрацию и, соответственно, эрекцию. Заснул моментально, утреннее солнце, заглянув в окно «Бетховенской» спальни, застало в позе эмбриона. Он встревожено посапывал, будто в царстве Морфея сошелся в схватке с темными силами. Под утро приснилась страшная сказка. В ней Завотделом превратился в полуживотное по имени «Рукохват», что девушек лапает за попу и хватает за грудь. Рядом – сучка-айтишница, она же «Ногощуп», что самцам под столом яйца ласкает. Дальше обычное действо, знакомое каждому половозрелому. В концовке вдруг кроваво-алым вспыхнул неоновый лозунг «Творите не войну, а любовь подручными/подножными средствами!»
Проснувшаяся до зари Маша опасливо наблюдала за метаморфозой, что претерпевало лицо любовника. И узрев гадкую ухмылку, интуитивно содрогнулась в ужасе. Детали не важны, главное – Володя задумал нечто страшное. И в его ночном кошмаре, которому суждено стать планом действий, найдется место для предательницы – той, с ноутбуком под мышкой. Постигнет должное наказание ее начальника, подарившего авто соблазнительнице. Пространство будущего принадлежало борьбе жестокой и бескомпромиссной, в которой пленных не берут, а желающих сдаться расстреливают. Особенно тех, кто пытается извратить марксизм-ленинизм. С ними сначала «не по пути», потом «кто не с нами, тот против нас», а в финале «вырвем оппортунизм с корнем». Потребуется привлечь здоровые силы партии, только, «прежде чем объединиться, надо размежеваться». С кем размежеваться более-менее ясно, с кандидатами на объединение сложнее.
В этом Володеньке должен помочь Вальяжный, не зря же его с коллегой окрестили «дзержинцами». Не Феликс, конечно, но сдюжит: за уши вытащит прогнившие личности в руководстве большевиков. К гадалке не ходи: среди них окажется Завотделом идеологии и пропаганды. Попадет жулик на партийный суд, быстренько и с потрохами сдаст подельников и покровителей. Будет среди них Дюбенин, не будет – без разницы. Отмыться ему сложновато, позиции ослабнут. Тут за жабры и надо брать. «Иудушка-пескарь» развел в партийных рядах разврат, кумовство и коррупцию, а про революционную борьбу забыл. Вишь, как жирует за счет Агрохолдинга. А за чей счет жирует холдинг? Надо полагать, простые партийцы его содержат, прямо или косвенно.
Ничего такого Мария не знала, знать не хотела, но не отвертится – узнает. Пока же тихо поглаживала плечо спящего и вовсе не желала видеть в нем Ленина – великого и ужасного. Не Сталина, конечно, но его предтечу. И отвлеченно мечтала сделать себе уколы гиалоурановой кислоты, а то кожа на щеках и лбу стал суховата. Рекламируют, как волшебное средство для женщин, у которых появились молоденькие конкурентки.
Шэнь Бао всходил по иерархической лестнице гладко, следуя исторической традиции: заводил друзей и союзников, избегал ошибок и конфликтов. Метод не давал быстрых результатов, и процесс растянулся на сорок лет. Ярких событий случилось немного, зато и партийным комиссиям придраться не к чему. Ошеломляющих результатов не достигнуто, но и явных провалов не отмечено. Так и поднимался ступенька за ступенькой: редко по две за раз, хотя и оступаться не приходилось. Нет, конечно, встречались шероховатости и даже колдобины на жизненном пути, первые приходилось сглаживать лестью и враньем; вторые – деньгами и жертвами. Собственно, на это и тратил коррупционные доходы, не оставляя себе ни дворцов, ни банковских счетов. Достаточно того, что родственники стали миллионерами, долларовыми, понятно, не юаневыми. Более других преуспел племянник, сделавший состояние на переработке мусора и перебравшийся в Австралию. Двоюродной же брат оставался скромным госслужащим и возглавлял московскую резидентуру разведки КНР, а в свободное время приглядывал за бизнес-интересами китайских магнатов в России. Официальную зарплату получал только за первое.
Сам моложавый мужчина перешагнул 60-летний рубеж и жил за партийный счет, не зная ни в чем нужды. Взятки же получал не по собственной жадности, а в силу традиционной склонности чиновников к подношениям. А как не брать, если коллегам, особенно вышестоящим, подобная щепетильность показалась бы подозрительных пренебрежением корпоративным кодексом поведения. И как не убивать, не своими, ясное дело, руками, если порой возникал несговорчивый противник, который позже мог превратиться в лютого врага? Такого следовало первым сдать партийным инспекторам или сотрудникам министерства безопасности, обвинив – лучше чужими устами – в склонности к воровству бюджетных средств, стремлении к роскоши, наличии наложниц и прочих грехах. Идеально, если еще и наркотики удавалось присовокупить. Раз-два и по ТВ демонстрируют, как дураку – среди прочих преступников – делают выстрел в затылок, а переполненный стадион рукоплещет. Сам же ты стоишь с серьезным государственным лицом, и понимающие видят на челе легкие признаки сожаления к падшему товарищу. На следующий день выходишь на службу в ЦК КПК и усердно трудишься на благо Великого Китая с полутора миллиардами жителей. Вот, как сегодня. А заодно размышляешь, как нейтрализовать группу партийцев, которые сплотились, чтобы не допустить его дальнейшего возвышения.
– Немедленно подготовьте предложения по усилению идеологической работы с привлечением воскресшего Ленина, – жестко потребовал Секретарь компартии от подчиненных, почтительно склонивших головы над планшетниками, чтобы записать мудрые указания, не упустив ни иероглифа. – Чисто туристский маршрут по России является совершенно недостаточным вариантом использования. Следует продумать, как перенести возникшую благоприятную возможность на нашу территорию, чтобы придать китайское лицо вождю рабочих и крестьян. Именно Китаю следует высоко поднять над планетой ожившее знамя коммунизма. И пусть враги трепещут, а друзья радуются, – оратор сделал многозначительную паузу, и только когда сотрудники ожидаемо подняли на него взгляды, закончил. – Через три дня представьте развернутый план действий, охватывающий ВСЕ органы власти, включая и наши возможности за рубежом, в первую очередь, в Москве.
Отпустив подчиненных, Шэнь Бао еще раз пробежал расписание на остаток дня: встречи с послами Кубы, Венесуэлы, КНДР, Белоруссии, Лаоса, Камбоджи. Потом в кабинет станут входить представители компартий из Азии, Латинской Америки, Европы, а к вечеру, если останется время, надо принять тайных эмиссаров от народно-освободительных движений. Последних Пекин официально не поддерживал, опасаясь столкновения с США, однако теперь, когда доллар зашатался, а Ленин воскрес, ситуация вполне может развернуться. Надо прощупать почву, не беря обязательств, но щедро даря улыбки. Губы раздвинулись сами собой, довольный Секретарь осклабился: карты предстояло пересдать по-новому, и появлялся шанс сорвать банк. Цель – восхождение на Главный пост в стране и партии – трансформировалась, приобретая глобальный характер. Знал он, знал, что исторически Китай никогда не проводил успешной экспансии за пределами Срединной империи, осознавал риски со сломом парадигмы и тем не менее чувствовал, что мир меняется, уже изменился. Не меняться вместе с ним – глупость, если не преступление. И ответственность – перед нацией, перед однопартийцами – ляжет на Руководителя, вставшего у штурвала.
