Быть капитаном корабля хотелось всегда, сколько себя помнил, и теперь предстояло сделать последние ходы. Не стоять перед миллионами ханьцев, не болтать перед тысячами их начальников – для этого и нужен Ленин, а действовать. В поле зрения попали руки: маленькие холеные, обтянутые желтоватой гладенькой кожей, не ведавшие физического труда с момента попадания в номенклатурную среду. И им предстояло сдвинуть гору, обрушить глобальную структуру доминирования Запада. Ни тени сомнений, ни капли страха. Тотальная уверенность в своих способностях. Нет! В своей компетенции – в реальности она важнее. «Хоп!» – произнесли розовые ладошки. На хлопок сработало акустическое устройство вызова помощницы – не стройной красавицы (внешняя скромность давно стала сутью имиджа Секретаря), а грымзы средних лет с блокнотом и карандашом! «Начинай запускать посетителей, – только ханойца поставь в конец списка: надо ему указать на низкое место в наших приоритетах». Женщина согласно поклонилась, и, когда ракурс сменился настолько, что выражение лица стало невидимым шефу, в ее чертах мелькнуло что-то южнокитайское, если не индокитайское. Окажись в комнате наблюдатель с отличной подготовкой в области азиатских генотипов, тот мог бы заподозрить в ней тайную дочь китаянки и вьетнамского офицера, во времена агрессии США учившегося в КНР. Хотя какие же посторонние в цитадели ЦК КПК?
«АБЦ»
«По агентурным сведениям, полученным дружественной разведкой, центральный аппарат КПК планирует использовать авторитет Л. для целей внутрипартийной борьбы и для усиления международного влияния Пекина. Возглавивший данный проект Шэнь Бао осуществляет интенсивные контакты как в администрации КНР, так и внешнеполитического характера. В частности, им даны конкретные поручения загранрезидентурам, о характере которых пока нет данных. В Москве эту работу он поручил возглавить племяннику – установленному разведчику Ли Пэну.»
Глава 25
Жемчуг
Сперва страшно: усадили в кресло, накрыли лицо салфеткой. Потом противно: в открытый рот стали совать странно пахнущее, не твердое и не мягкое. Пошли звуки – хлюпанье и всасывание. Усилием воли удалось абстрагироваться, расслабиться и даже – в нежданно – получить удовольствие. И вот процедура закончилась, предложили сполоснуть рот. В поднесенное зеркало стали видны заметно побелевшие зубы. Мелкие резцы, ассиметрично вылезшие клыки и крупные жевательные – современный дантист называл их моляры. И главное – в новоявленном «частоколе из слоновой кости» исчезла каверна на месте выпавшей допотопной пломбы. «Маршак – умница, что уговорила сходить в клинику», – довольно вымолвил Александр, никогда прежде не видавший столь чистых и красивых зубов. В своей ротовой полости, по крайней мере. Хотя, и тут настроение стало мутным, вспомнились белоснежные и ровные, как жемчуг, зубы у приятеля из далекого детства. Когда отца отправили на службу в Туркестан, Саша горевал по соученикам в Симбирске. Джамшут спас его от пубертатной грусти. Веселый таджикский паренек вошел в опустевшую душу: подростки вместе играли, учили друг дружку родному языку, гуляли по местной привычке рука об руку и даже немного влюбились. Керенский-старший, почуяв неладное, сослал Джамшута в кишлак подальше, и тот исчез из жизни Саши, а потом и из памяти. И вот всплыл, весьма некстати напомнив гетеросексуалу о влечении – пусть и прошлом – к особи мужского пола. Передернув плечами, пациент вышел в холл.
– Помолодел на десятку, – «Прима» изрекла комплимент, что обычно нравится женщинам и не всегда мужчинам.
– Поехали, – пробурчал и надул, насколько возможно, тонкие злые губы.
Причины для дурного настроения имелись. Верхушка «Цельной Руси» пригласила на конфиденциальные переговоры, а, во-вторых, она же выставила ультимативное требование: свернуть на время переговоров любые встречи с иными политпартиями и группировками. А в спину подталкивают клевреты хозяина «СуперБанка», то обещая златые горы, то угрожая снять охрану. Последнее весьма некстати, ибо предыдущий ужин в кафе «Пушкин» омрачило появление нациков, скандировавших омерзительные кричалки в его адрес. И пусть пользователи соцсетей, оставляли ему сотни тысяч лайков, но защитить-то не могли, ежели что серьезное. Опять же большинство из них – женщины, что льстит и дает волю эротическим фантазиям, хотя практический толк от них возможен только при условии участия Александра в предстоящих парламентских выбора. Гадские американцы достали своими нравоучениями, мол, не следует примыкать к лояльным Кремлю партиям. Ну, что Вашингтон понимает в российской политике? Ни фига, как нынче принято выражаться. Вместо дипломата, что весь секретный и шифрующийся, теперь подослали датского журналиста. Молодого дурака, который даже не знает толком историю страны аккредитации. Как черт, выпрыгнул из табакерки ЦРУ, а кроме идиотских инструкций от него ничего не дождешься. Тут пальцы левой руки, бессознательно гладившие руку правую, набрели на заусенец. Он и стал последней каплей в волне меланхолии, накрывшей премьера Временного правительства. Девушка успокаивающе положила руку ему на колено, он раздраженно её сбросил.
– Вам, – Майкл резко протянул замшевый мешочек, стоя на коленях перед диваном.
– Что это? – картинно удивилась Лидия, уже угадавшая характер содержимого, и извлекла жемчужное ожерелье – неплохое, тысячи полторы «зеленых».
– Мамино, – долговязый юноша мялся на ногах-ходулях, пока женщина не пригласила его сесть рядом.
– Украл!?
– Да, нет. Мать по-любому уже три месяца, как свалила в Штаты, и, похоже, к отцу возвращаться не собирается.
– Глупыш, – девушка притянула вихрастую голову на грудь, одновременно засовывая – не без сожаления – мешочек в карман гостя, и ощутила рядышком частично эрегированный член. – Драгоценностей не нужно, нужен ты.
– Правда? – вопрос предполагал ответ, бесконечно далекий от истины.
– Правда, – Лида крепко взяла блондинистую шевелюру и отстранила слюнявые губы американца, уже начавшего мусолить вырез платья. – Только я не свободна в поступках, хотя хочется тебя обнять и зацеловать всего-всего.
– Проблемы?
– Керенский держит крепко.
– Так брось его!
– Не могу, его бандиты угрожают убить. Мне не вырваться. Нужна помощь, – заплакала притворщица и уткнулась лицом прямо в пах Майкла, переполненный желанием.
– Что угодно для тебя, – парень гладил женщину по волосам, телом ощущая ее губы – пусть пока и через ткань джинсов.
– Александр написал твоему отцу расписку о сотрудничестве.
– Знаю, отец показывал по секрету. У него в личном сейфе лежит. А тебе она зачем?
– Если бы ты принес её мне, я бы продемонстрировала документ Керенскому и могла бы угрожать, что опубликую в сети. Он бы отстал от меня, я вернулась бы тогда в Питер, встречалась бы с тобой.
– Давай сниму копию…
– Показать надо оригинал! Копией не напугаешь. Не видел будто голливудских триллеров: там завсегда оригиналом трясут.
– Ладно, достану документ, но только на посмотреть, – рука крепко прижала женское лицо к налившемуся пенису.
– Принесешь, исполню любую прихоть, – заверила довольная Лидия, расстегивая молнию, сдерживавшую рвавшийся на свободу член, при рождении прошедший процедуру обрезания, как и положено в клиниках США. – А пока аванс…
Шорох от раздвигания зубчиков зиппера отчетливо слышен в наушниках, светодиоды на аппаратуре звукозаписи мигали в зеленой зоне, обещая отличное сопровождение для видеоролика «Петербургские Ромео и Джульетта» производства оперстудии ГБ. «Ёбта! Не забыла бы про материал ввернуть!» – забеспокоился «Юрисконсультант». «Девка ушлая, не забудет», – успокоил «Соученик» – громко, чтобы напарник услышал через наушники.
– Майкл, – губы освободились на секунду, – захвати чистые листы той же бумаги, что использована для расписки. Сделаем копии, на всякий случай.
– Ага, – выдохнул парень, с трудом приподняв веки. – АААА! – застонал, и глаза закатились, теперь уже до эякуляции.
Газета «Юлландс-Постен».
«Трудно поверить, но судьба демократии в многомиллионной России зависит от единственного человека. И это – не президент страны, а сухощавый сорокалетний пришелец из прошлого века. Точнее, родился он в позапрошлом, и зовут его Александр Керенский. Возглавив февральскую революцию 1917 года, ему удалось на несколько месяцев сделать свободной прежде царскую империю. И теперь от него ждут того же. Именно в нем сейчас сконцентрированы страхи и надежды русских граждан, желающих демократии. Ваш московский корреспондент намерен неотступно следить за его шагами в политике XXI века, чтобы стать его биографом и отчасти рупором на Западе. Мне удалось получить согласие Керенского на серию эксклюзивных интервью и репортажей, которые будут печататься «Юлландс-Постен» и ее партнерами в других странах.»
