нас отпрянуть друг от друга.
Я села, поспешно застегивая куртку, и осмотрелась.
Никого.
А потом из-за дерева показалась довольная морда Виконта.
Хорошо, что собака не может никому ничего рассказать.
– Ну все, хватит, – чуть взволнованно произнесла я, поднимаясь на ноги.
Орлов смотрел на меня с довольством, которое было заметно во всем: в его улыбке, в его прищуре.
– Кстати, я должен тебе одно желание.
– Грибы почистишь! – съязвила я, не сдержавшись.
Ноги подкашивались, колени дрожали. Я чувствовала себя нашкодившей школьницей. Да что говорить, за все эти годы я целовалась лишь с несколькими мужчинами. А до остального так и вовсе дело не доходило.
– Решила меня добить? Если я стану чистить все грибы, в понедельник я на работу точно еще не выйду. А у меня, между прочим, важное совещание. Уж лучше я заплачу кому-нибудь, чтобы все сделали.
– Вот так ты выполняешь мои желания, – подколола я Сашу. – Тогда уж лучше вместе займемся. Там и на жареху, и на закатку хватит. Зинаида Ивановна сказала, что все сделает сама.
– Отчаянная женщина.
– Замечательная. Она весь вечер сетовала, что не может поехать сама, спину прихватило.
– Я действительно готов выполнить любое твое желание. В том числе и по чистке грибов. Но ты могла бы попросить что-нибудь получше, – выкрутился Орлов из неловкого положения, пока мы медленно шли по дорожке.
– Если что-то надумаю – обязательно скажу, – заявила я, направляясь к машине и вытаскивая из волос сухие ветки. После сцены на траве вид у меня наверняка был еще тот.
И я почему-то боялась смотреть на Орлова. Боялась не его лично, а чувств, что Саша во мне вызывал. Они вдруг вспыхнули и росли, вопреки моей уверенности в том, что я больше никогда не попадусь на крючок обаяния этого плейбоя.
Ульяна
Митюшка проснулся, лишь когда мы завезли Виконта в особняк по пути и приехали домой. Протер глаза и удивленно огляделся.
Вечерело. Прозрачные сумерки легли на городок, размывая очертания домиков. На улице стало еще прохладней.
Зинаида Ивановна встретила нас у порога.
– Ну, что, как добыча? – спросила, глядя на наши корзинки.
Мы отнесли все грибы на кухню, а Зинаида Ивановна отвела Митюшку в комнату с чаем и пюре с котлетами. Якобы мы грибами всю кухню изгвоздакаем, а ребенку нужно поесть спокойно.
Я отлично понимала ее маневр. Хозяйка хотела оставить нас с Орловым наедине. Я же этого жутко боялась. Особенно после нашего поцелуя. И втайне надеялась, что Александр уедет. Почему нет? Не барское это дело – чистить грибы. Он же даже нанять кого-то для этого грозился.
Я вообще не особо представляла Александра за домашней работой. Казалось, бутерброды и яичница к нашему первому визиту в его дом – максимум, на что способен Орлов, привыкший к слугам и ресторанам.
Однако Орлов бодро разделся, закатал рукава и решительно отправился за тазиком. Вывалил туда часть нашей корзинки.
Оглянулся и хитро подмигнул.
– Ты же загадала желание! Вот и наслаждайся.
Мы в четыре руки принялись чистить грибы. Отмывать их, а потом отваривать, чтобы заморозить или замариновать в заготовленных предусмотрительной Зинаидой Ивановной банках. И немного поджарить на завтра.
Работа спорилась, хотя первое время чудилось, что грибы никогда не закончатся. Однако мы бодренько орудовали ножами, и гора нашего «урожая» стремительно уменьшалась.
Орлов бойко забрал себе все маслята, которые особенно сложно чистить – выскальзывают, заразы. Да и руки после них как у трубочиста.
Один гриб несколько раз «убегал» от Александра. Я даже не сдержалась – начала хихикать.
– Ну да, у вас много общего. Тебя также сложно поймать! – Он сказал это, кажется, в шутку.
Но я почему-то даже обрадовалась подобной ремарке.
Если мужчина считает женщину недоступной, то она желанна.
Напряжение, которое нагнеталось между мной и Орловым с момента нашего поцелуя в лесу, постепенно сошло на нет. Мы смеялись, деловито обсуждали, куда какие грибы крошить, и вообще общались, как будто давно состоим в отношениях. Только непонятно в каких.
В один момент Орлов обронил:
– Первый раз так провожу с женщиной вечер. Если честно, обычно все складывалось совершенно иначе.
Посмотрел как-то по-особенному, со значением – или мне только хотелось так думать, – и добавил:
– И, самое главное – мне это нравится. Если бы мне кто-то раньше сказал, что я стану получать удовольствие от чистки грибов, когда все руки коричневые и работа не заканчивается часами… ни за что не поверил бы.
Я предпочла свести диалог к чему-то нейтральному. Поэтому ответила:
– Своя ноша не тянет. Сам собрал.
Орлов усмехнулся с таким видом, словно заметил и мои жалкие потуги перевести разговор в нейтральное русло, и мое нежелание проникаться его признанием.
Еще некоторое время мы бодренько работали на пару. Зинаида Ивановна время от времени появлялась, помогая с соленьями. Однако большую и самую трудоемкую часть мы с Орловым сделали сами.
Наконец, когда грибы закончились, я налила себе чаю, села за стол и выдохнула.
– Неужели все?
Орлов примостился рядом со своей кружкой.
– Отметим? – вдруг предложил он. – Можем заехать ко мне, выпить чего-нибудь. Завтра все равно выходной.
– Часто пить вредно. Женский алкоголизм неизлечим… – отбилась я, глядя в его лучистые глаза. Сейчас они просто сияли. Не помню, чтобы видела глаза Саши такими… Даже когда мы…
Это воспоминание слегка отрезвило.
– Да и ночь уже на дворе. Все устали. Езжай домой.
Орлов посмотрел на меня с некоторой досадой, даже не скрывая, что ему не понравилось мое предложение.
– Уверена? – уточнил он.
– Думаю, это лучшее решение.
Я ответила твердо, хотя под взглядом Орлова продолжала таять, как мороженое в жаркий полдень.
На губах так и чувствовался его поцелуй. Сладкий, как мед, желанный… Такой страстный, что ноги слабели. И вдруг становилось томно, душно, тепло...
Орлов еще немного гипнотизировал меня, словно ждал, что передумаю.
Смотрел, молчал.
А потом встал.
– Ну ладно, если меня тут не оставляют… и со мной никто поехать не хочет...
Фраза прозвучала несколько двусмысленно, и я спрятала взгляд, усиленно изучая темный чай в своей чашке. Александр еще помолчал, будто надеялся, что я передумаю и возражу. Но затем встал и отправился к двери.
Я прямо выдохнула.
Без него одновременно стало и сложнее, и легче.
Казалось, между нами рухнула какая-то стена. Но в то же время, я все еще держала руку
