ожидал Димка.
Мы спустились по широкой лестнице и вышли наружу.
– Я тебя домой отвезу, – сообщил я.
– Хорошо! У нас как раз уроки закончились! – обрадовался Димка.
И уже когда мы сели в машину, причем парнишка устроился рядом с креслом водителя, я решился завести разговор:
– Ты чего дерешься? – начал с главной проблемы. Мало ли, может второй и не существует. Вдруг парнишке вчера только исполнилось девять или, например, неделю назад. Уля ведь не обязана звать меня на свои семейные торжества. Неприятно, конечно, оказаться не удел в таком случае. Но Уля имела на это право. А я пока не получил законного места в ее жизни. Хотя очень надеялся, что вскоре все изменится.
Даже не знаю, почему меня так взволновал этот факт. Я ведь смотрел личное дело Ульяны, но тогда не обратил никакого внимания на год рождения ее сына. А теперь казалось, упустил нечто важное.
Димка потупился и изучал свои ногти.
Я потрепал парнишку по вихрам.
– Если расскажешь мне, поверь, станет лучше. Мы решим, что делать…
Димка посмотрел таким взглядом, словно собирался сделать меня поверенным всех своих тайн. Я даже замер на мгновение. Казалось, только что получил особенный статус в жизни парнишки. И это было так приятно, что у меня дыхание сперло.
– Обещаешь, что маме скажу я сам? – уточнил Димка.
– Конечно! – твердо произнес я.
Парнишка еще немного помолчал, поправил куртку, шапку.
– В общем… – наконец-то разродился он. – Они говорили, что раз я отца не знаю, то мама… ну… гулящая…
Меня как по башке ударили. Хорошо, что меня рядом не было! Тоже вмазал бы тем пацанам по первое число. А ведь я взрослый, и мне уж совсем не к лицу драться со школьниками.
– Знаешь. Ты вообще-то правильно сделал. Но в следующий раз просто говори, что мама в разводе. Так будет лучше.
– Но ведь это неправда? Мама не была замужем!
Эти слова бальзамом легли на душу. Все-таки Уля какое-то время отгораживалась от меня за мнимым браком и мужем. А на деле у нее никого никогда не было. Но я поспешил ответить:
– Все равно. Никто не имеет права требовать от тебя информацию о твоей семье. Это твое личное дело и твое личное право говорить, как сочтешь нужным. А с теми мальчишками просто больше не общайся…
Я немного подумал и добавил:
– И дай мне, пожалуйста, их данные. Фамилии и имена. Я сам поговорю с их родителями. Подобное поведение берет корни из семьи. Значит, их родители так своих детей учат выражаться.
Димка потер лоб, прищурился и выдал:
– Нет, дядя Орлов. Я не хочу быть жалобщиком. Сами разберемся.
Что ж. Достойный, мужской ответ.
Я снова погладил мальчика по голове. Какой же хороший парень! Как бы мне хотелось иметь такого сына!
Я вздохнул и мотнул головой. Почему-то неожиданно в голове выстрелила мысль, которую я после рассказа Димки совершенно отбросил. Ах, да!
– Так тебе все же девять лет? А не восемь? – уточнил я, и почему-то сердце вдруг екнуло и заколотилось.
Я и сам не понимал собственной реакции. Какая разница? Годом больше, годом меньше. Но в груди прямо барабанило.
Димка беззаботно кивнул.
– Недавно исполнилось? – ухватился я за новое объяснение.
– Да нет, мне скоро уже будет десять!
Я озадаченно потер виски.
Вспомнил, как Уля настойчиво повторяла, что сыну «только восемь лет». Прямо выделяла эту фразу в своей возмущенной речи. В тот самый день, когда собиралась сбежать из поселка.
Зачем она обманывала меня? Это не могло быть оговоркой! Она намеренно так говорила! Подчеркивала! Сейчас я это очень отчетливо осознал.
Почему? Для чего ей так было нужно? Чтобы я не знал, сколько лет ребенку на самом деле?
11
Ульяна
Наташа вытащила меня в кафе на «полдник». Я уже думала, что девушка взяла на вооружение похвалу Сержа и решила поддержать свои «формы». Однако все оказалось куда прозаичней.
Коллега просто хотела «полюбоваться» на то, как воркуют за десертом Серж и Юля.
Я пила чай и слушала, как Наташа щебечет:
– Представляешь! Говорят, он обещал подарить ей машину! Машину! Ты понимаешь? А еще он ей на рояле играл! Она вчера хвасталась.
Это даже я слышала, Юля рассказывала об этом всему офису. Как он играл ей романтическую мелодию, которая прямо «за душу брала» и «говорила о его чувствах лучше слов».
Надеюсь, она не принимала желаемое за действительное.
Я понимала. Для девушки из провинциального городка подарить машину – все равно, что достать Луну с неба. Но мне все больше не нравились уловки и замашки Сержа. Хотя я еще и не понимала почему.
Он казался каким-то… не знаю... неискренним. Как будто все время играл какую-то роль. И дело даже не во французских манерах или напыщенной наносной галантности. Нет! Это было нечто внутреннее, что всегда вылезает наружу, как бы человек его ни прятал.
Я смотрела, как Серж кормит Юлю тирамису с ложки, и думала, что уж слишком он все это делает напоказ.
Как будто невзначай целуется с секретаршей в приемной. Обхаживает на корпоративе, задаривает дорогими подарками.
Как ни в чем ни бывало сейчас кормит ее с ложечки на глазах у кучи зевак, которые подтянулись сюда из разных отделов.
Все это выглядело как-то слишком искусственно. Но Юле нравилось. Она краснела, улыбалась и стреляла в окружающих взглядом «кто вы, а кто я».
Что ж. И ее я понимала. Юля тоже была провинциалкой до мозга костей. Этой самой бесприданницей Ларисой, которой Паратов бросил шубу под ноги и которая думает, что все – это ее мужчина, ее звездный шанс. И любит своего принца искренне, наивно, хотя и немного пафосно.
Когда мой чай закончился, я поблагодарила Наташу за компанию и отправилась в отдел с отговоркой: мол, много работы.
И уже в кабинете заметила, что забыла на столе сотовый. Внутренняя отговорка «да ладно, кто будет мне звонить!» работала ровно до момента, когда я увидела неотвеченные звонки. Два от учительницы Митюшки и еще несколько с незнакомого городского номера.
Я схватила сотовый, чуть не выронив его под удивленным взглядом Марины Львовны. Чтобы не кормить сослуживиц очередными сплетнями и домыслами, я вышла в коридор и сразу же набрала последний номер.
– Это Оксана Степановна, зам директора школы...
– Добрый день. Извините, пожалуйста, я забыла
