на пульсе и регулировала наши запутанные отношения.
Это немного, но все-таки успокаивало.
Александр
Она отправила меня домой, хотя я чувствовал, что Уля сама не рада.
Но я не мог вторгаться на чужую территорию. Я едва сумел выстроить хоть какие-то отношения с этой женщиной. И теперь любой неосторожный поступок мог разрушить то, над чем я так тщательно работал все это время, начиная с нашего жаркого разговора в кабинете.
Ноги будто не желали уходить. Заплетались, едва двигались. Мне хотелось побыть с Ульяной еще хотя бы немного, пусть хоть жалких несколько минут. Даже они были бы важны. Я весь тянулся к ней, как умирающий от жажды к источнику свежей воды.
Она стала для меня живой водой, вытащив из трясины отчаяния, вселив желание жить, творить, работать и покорять новые вершины.
Сегодня в лесу Уля так сладко меня целовала, когда я завалил ее на траву. Жаль, что мы там были не одни. Будь мы дома, я бы не упустил возможность уговорить ее на секс. А там, ласками и убеждениями, показал бы ей настоящее наслаждение. Но не бросил бы на утро, как случилось в прошлый раз. Я бы принес ей кофе в постель, а потом уговорил остаться еще ненадолго… А потом еще и еще...
Ничего, Орлов, осталось немного – и она станет твоей. И телом, и душой.
Нужно только чуть-чуть потерпеть.
Но сил терпеть уже не оставалось. Теперь, когда мы стали ближе – и особенно, после поцелуя, – хотелось всего и сразу.
От неудовлетворенности мне несколько дней подряд снились эротические сны. И в них Ульяна уже стала моей женщиной. Все же я здоровый мужчина, которому периодически требуется разрядка.
Вот только, просыпаясь, я понимал, как сильно далек от этой точки, хоть и порядком сдвинул с места наши отношения. Где ж набраться того терпения, чтобы не сорваться раньше времени?
Прежде меня никогда не волновали подобные проблемы…
Я всегда находил, с кем утешиться. Не одна – так другая… Не другая – так третья.
А сейчас я не видел других женщин в своей постели и в своей жизни.
Этот вечер мне ужасно понравился. Я еще никогда не проводил время с женщиной именно так. В домашних обязанностях. Но почему-то это даже не напрягло. Мы просто делали все на одной волне.
Даже с Элен мы никогда не возились по хозяйству в четыре руки. Поначалу, когда мы только поженились, мы еще могли создавать видимость счастливой пары. Приглашали гостей, делали барбекю, сами ездили к общим знакомым.
Какое-то время после рождения дочери я даже считал наш брак счастливым. А потом начался сплошной кошмар. Бесконечные упреки, ссоры, собирание чемоданов и отъезды к родителям.
Я шел почти на все, только бы продолжать общаться с дочерью. И даже на некоторое время становился примерным супругом. Но потом все начиналось по новому кругу.
Наверное, я просто пытался отвлечь себя другими женщинами, имитируя дома семейное благополучие. Хотя нет, так случалось далеко не всегда…
Я, и правда, был тем еще подонком. А все остальное – размолвки, скандалы – лишь следствие моих необдуманных поступков.
Но сегодня я будто снова почувствовал то тепло, которое присутствует в семье. Тот уют и душевность. Место, откуда не хочется уходить.
Снова? Да нет, я никогда не ощущал ничего подобного с Элен.
С ней было интересно, удобно, даже эффектно, если требовалось выйти в свет. Но… я не чувствовал такого комфорта, этого ощущения привязки к дому, потому что там ждет она. Потому что это ее дом, наш дом.
Видимо, поэтому наш брак и не сложился.
Я был влюблен в Элен, но не любил ее. Я восхищался ей, но не нуждался в ней. Я поспешил завладеть этой женщиной, которую многие желали и хотели себе в жены. По разным причинам. Она была шикарной, эффектной, она была отличной партией и выросла в хорошей семье.
Все в ней было. Но чего-то мне не хватало.
И это не являлось виной Элен. Просто я не смог отличить похоть от страсти и любовь от желания обладать.
Мне ужасно не хотелось покидать Ульяну, где бы мы ни находились. Пусть даже в гостях у Зинаиды Ивановны, в ее простом старом доме. Это ведь временно… Потом я дам Ульяне все, чего она на самом деле заслуживает. Ей и ее сыну. Мальчонку тоже жалко, растет ведь без отца, что бы там Ульяна кому ни говорила.
Хорошо, хоть мне перестала врать о муже, которого нет.
Я все больше приходил к выводу, что Дима – плод какой-то случайной роковой связи. Какой-то подонок, вроде меня, соблазнил Ульяну и ушел после первой же ночи. Я хотя бы предохранялся, пусть и не самым надежным способом. Но в тот момент, на вечеринке, она меня так зацепила, что я не подумал о том, что не захватил средства контрацепции. Поэтому и применил старый метод прерванного акта.
А вот тот мерзавец, что переспал с Улей после, видимо, не сделал и этого…
Я почему-то был уверен, что Ульяна не имела отношений с отцом Димы. Слишком уж она стала самостоятельной, самодостаточной. Да и Дима не вспоминал про отца даже мельком. Значит, совсем не знал его. Ни разу не видел. Все это складывалось у меня в голове в четкую картинку. Ульяна однозначно не из тех женщин, которые отдаются мужчине на пьяной вечеринке, потому что уже ничего не соображают.
Я ехал домой и думал обо всем.
Странно, почему-то я не чувствовал себя плохо, даже после того, как она выперла меня из дома. Она сделала это так, что у меня и мысли не возникло злиться. Я просто понял ее желание остаться одной. И принял, как руководство к действию.
И в душе от этого было так легко, что даже петь хотелось. Я и сам не заметил, как подхватил мотив песни, что раздавалась из приемника.
В воскресенье я планировал снова попробовать пригласить Ульяну домой. По горячим следам, пока еще живы воспоминания о нашей волшебной прогулке и – чего греха таить – о нашем волшебном поцелуе.
Но вышло так, что я поздно встал. Видимо, грибная суббота все же меня слегка измотала. И когда заглянул в машину, то понял, что она срочно нуждается в чистке и мойке, поэтому занялся насущными делами, поручив своему помощнику съездить на автомойку. А потом, пока разбирался с новой горничной, что пришла убираться в доме, заявился Серж.
Вошел, как ни в чем не бывало, остановился в гостиной. Я заглянул на
