– Да я не собирался…
– Ты-то не собирался. Но я ведь позволил… За пузырь. Или за два?..
Он неожиданно схватил бутылку, размахнулся и… аккуратно вернул ее на место.
– Красивые движения ничего не стоят, – кивнул Тиль. – Если ты просто завяжешь, без грохота и манифестов, это будет куда эффектней.
– Тебе-то что за дело… – буркнул Максимов.
– Я не понимаю: форвертс у тебя включился или нет еще?
– Сам не пойму. Кое-что вижу, да.
– А раньше он просыпался? Я ведь тебя в варианте полным деревом застал. Потому и… того.
– «Того»!.. – проскрежетал Сергей. – Судия, бля, с горних высей… «Того»! А сам?.. Сам-то – чего?
– Так был у тебя форвертс?
– Иногда. Если больше суток всухую. Тогда начиналось… всякое. Но со мной это, слава Богу, не часто.
– Значит, сегодня тот редкий день, когда тебя можно застать в человеческом…
– Говорю же: я все решил! – прервал его Максимов.
– Пить не будешь?
– Буду, конечно. Но по-другому. Иначе… – он тронул бутылку и отодвинул ее подальше. – Иначе придется, как тебе, на колеса подсаживаться. На чем ты сейчас? Дипэкзедрин?.. Гипнотиморол?..
Тиль, не сдержавшись, присвистнул.
– Дипэкзедрин, ясно, – сказал Сергей. – Жвачка для нервных подростков. Это слишком дорого, я не привык.
– Я…
– Естественно! Обеспечишь, куда ты денешься. Вы мне и так по гроб жизни должны. Столько лет на наших ресурсах…
– Э-э-э… Ваши ресурсы – это что? Где они?
– В Сибири, где еще!
– А я тут при чем?
– Ботинки у тебя хорошие. А мне даже на водку не хватает. – Он поскреб худую шею и хлопнул ладонью по столу. – Ладно. Ехать надо.
Тиль тряхнул головой.
– Чё, совсем глухарь, что ли? – осклабился Максимов. – Вот она, справедливость! Вообще ничего не видишь? Ха!.. Так это… зачем явился-то?
– Ты… весь наш разговор видишь? До самого конца?
– Поди разбери, где у него конец… Но поедем в гнилом «Форде». Нормальные таксисты здесь пассажиров не берут.
Сергей вышел в соседнюю комнату и вернулся одетым: те же протертые брюки плюс пластмассовые сандалии и красная майка с большим черным кулаком.
– Я готов, – объявил он и, привалившись к стене, добавил: – Принцем не хочу. Хочу быть команданте.
Тиль собирался сказать:
«Ничего, принарядим. Будешь, как принц».
В итоге он сказал другое, хотя Максимов, вероятно, увидел и это:
– Чувствую себя так, будто мне уши отрезали.
– Зато Демон молчит… – неопределенно произнес Сергей.
– Кто молчит?..
– Тот, из-за кого ты аптеку жрать начал. Пойдем?..
– Ну-ка, ну-ка… Так ты тоже о нем знаешь?! Голос?..
– Демон, – бросил Максимов. – За все надо платить. А ты как думал? Чем больше имеешь, тем дороже платишь. Но пью я не только поэтому, – оговорился он. – Пошли отсюда. Демон уже пронюхал.
– Ты его слышишь?
– Нет пока.
– Ну да… В тебе столько спирта, что за день не протрезвеешь.
– Иногда удается войти в такую норму, при которой форвертс есть, а Демона еще нет. Иногда она сама приходит, если выпить не на что.
Сергей забрал со стола бутылку и направился к выходу.
– Ты не все рассказал! – крикнул Тиль.
– Нет времени. Тачку провороним, следующая будет не скоро.
Максимов спустился по лестнице и, едва оказавшись на улице, махнул рукой. У подъезда, прямо в луже, затормозил серый обшарпанный «Форд».
– Не ошибся Серж… – с восхищением промолвил Тиль.
– Деньги вперед, – заявил водитель.
– Распрягайся, герр космополит, – буркнул Максимов.
Тиль передал в окно карточку и с трудом открыл помятую дверь.
– Полиция такое корыто пропустит? – спросил он.
– Пропустит, – кивнул Сергей, усаживаясь рядом. – Авеню Кирилла-Мефодия, за эстакадой свернуть, дальше покажем, – сказал он таксисту. – Правильно, Тиль?
– А что еще знаешь?
– Еще?.. – Максимов скрутил на бутылке пробку и поднес горлышко к губам. – По дороге заблудимся, но к полуночи доедем. Все будет нормально.
– А дальше? – Он с удивлением отметил, что в нем просыпается любопытство, – обычное любопытство, свойственное обычному человеку.
– Дальше?.. – Сергей скривился. – Поднимемся в номер. Жрать нечего, баба твоя нерусская не позаботилась. Весь вечер дергалась, на трубку глядела… ей же не видно, во сколько ты вернешься. Вы теперь оба глухари. Смотрела, как дура, новости, – вдруг сообщат, что Тиля Хагена уже арестовали.
– Ну?.. А еще дальше?
– Еще дальше?.. – Максимов вставил горлышко в рот и сделал шумный глоток грамм на сто. – Все! Сеанс окончен!
Тиль позвонил Элен. Та ответила сразу.
– Буду около двенадцати, – сказал он. – Не один, с родственником. Не беспокойся. И закажи что-нибудь поесть.
– Вот ты уже и начал меня эксплуатировать… – Сергей снова приложился к горлышку и, крякнув, утер подбородок майкой.
– Не разгоняйся, – предупредил Тиль.
– Я не запойный. Просто хочется выжить.
– Другого способа не нашел?
– Тебе не понять. Мы ведь не в Африке и даже не в Европе… – Максимов завинтил пробку и сунул бутылку в брюки. – Это Россия, Тиль.
Демон
– Хорошо, что позвонил, – сказала Элен. – Я волновалась. Не видно же ничего.
– Гляди, приучишь ее к этой химии… – Максимов разулся и, звучно отклеивая пятки от пола, прошел по комнате. – Горячая вода есть?
– А что, разве может не быть? – удивилась Элен.
Сергей вытащил из кармана бутылку и повертелся, соображая, куда бы ее пристроить. В итоге он поставил ее на монитор – не слишком близко и не слишком далеко.
Тиль снял куртку и сел за стол. Элен накрыла на троих: три маленьких пиццы и три бутылки газированного сока.
– Пыталась заказать ужин в ресторане… – начала она.
– А принесли из бистро. – Сергей понюхал тарелку и закатил глаза. – Сплошные модификанты… Дай-ка, милочка, мне стакан.
Тиль перестал жевать и долго посмотрел на Максимова.
– Элен не «милочка», Элен наша сестра. Если тебе нужен стакан, ты возьмешь его сам. И никаких одолжений ты нам делать не будешь.
– Да ладно, ладно… – Максимов дошел до автомата и получил бесплатную чашку от «Глобал-Фудс». – Я у вас в меньшинстве, так что голосовать бессмысленно. Сами дали – сами и отняли.
– Ты о чем?.. – не поняла Элен.
– Я про демократию.
– Тиль, где ты откопал этого лохмотника?
– Серж не лохмотник, Серж наш брат, – сказал он тем же тоном. – А если вы на найдете общего языка… получите то, что вам уготовано. Только без меня.
– Нормальный космополитский эгоизм, – заметил Максимов, открывая бутылку.
– Типичное славянское свинство, – высказалась Элен, также глядя на Тиля.
Оба фыркнули и приложились к чашкам. Элен потерла переносицу – сок был теплым и запузырился в горле. Сергей проглотил водку безразлично, как молоко.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
