— Книга обо всех известных науке обитателях Подвала. Машунь, ты лучше о демоническом перерождении почитай. Или о влиянии чужой ауры на судьбу человека.
— Не хочу о перерождении, — капризным пьяным голосом заявила я и наугад раскрыла «Чудовищную книгу о чудовищах». — Хочу о Подвале!
Книга раскрылась на картинке с изображением зверька, больше всего похожего на ящерицу, только покрыта она была серенькой пушистой шёрсткой. На вид совсем бархатной, даже плюшевой.
— Ой, какая прелесть! — восхитилась я. — Как его зовут?
Прочитать, что написано под картинкой я не могла, потому что книга была на том самом демоническом языке, который, по словам Стёпки, мне теперь необходимо было выучить.
— Не помню, — он захлопнул книжку и настойчиво вручил мне какой-то занудный справочник. — То ли пушистый дракон, то ли ещё кто… Какая разница?! На вот, сиди, учись, стабилизируй магический фон.
Ох, если бы я ещё знала, как это сделать!
За те дни, что я прожила у Стёпки, я ни разу ничего не взорвала и не подожгла. И вообще, вела себя как обычно. А с понедельника ко мне вернулся нормальный аппетит и я больше не пыталась сожрать слона. Что же касается магического фона, то он, к Стёпкиному сожалению, отказывался стабилизироваться, и фонило от меня, по его словам, как от толпы половозрелых подростков. Что это значило, я не понимала, а у Стёпки не хватало знаний, чтобы объяснить.
— Вот на выходных вытащим сюда Чапая и Бусю, будем вместе разбираться, — утешал меня брат.
Я соглашалась и кивала. Тогда я ещё не знала, что ни в эти выходные, ни в следующие, ни в те, что наступят за ними, я ни дядю Васю, ни Бусю не увижу. Тогда я наслаждалась тихим вечером и была тихо счастлива. Дверной звонок рассёк нашу семейную идиллию неожиданно резким и противным звуком.
— Мы кого-то ждём? — спросила я у Стёпки и хлопнула его по плечу, когда он попытался поднялся. — Сиди на месте. Кому надо — подождёт минуту. Кому нет — пусть катится к чертям. А я ещё хочу щёткой четырнадцать раз провести.
— Угу, — он принял исходное положение, но при этом утратил былую расслабленность, зато приобрёл тревожность. А ещё он почему-то стал шумно принюхиваться.
— Ты что делаешь?
— Ясно же что, — братец начертил в воздухе пальцами круг, словно это могло что-то объяснить. — Хочу понять, кто там.
— В смысле? Ты что, реально можешь учуять запах того, кто стоит за дверью? Как собака?
Стёпка громко рассмеялся.
— Не как собака! Машка, Василиса тебе хоть что-то рассказывала о нас?
— А ты? — я ощутимо дёрнула прядь таких же белых, как у меня волос, и мстительно улыбнулась, когда моя жертва тихонечко взвыла:
— Уй! Осторожней! Я тоже не рассказывал. Но, Машенька, это же всем известно! Мы не собаки, мы не чувствуем запахов человека. Запахи магии — да! А почему ты думала, я тебя так притянул к себе под бок, когда мы Ракету встретили? Помнишь? Исключительно, чтобы он не почувствовал «аромат» твоего фона. Чтобы принял его за мой. Уй! Теперь-то за что?
— Прости, я не нарочно! — на этот раз действительно не нарочно, просто удивилась сильно. — И как? Вкусно я пахну?
Стёпка снова рассмеялся, но ответить ничего не успел, потому что в дверь снова настойчиво позвонили.
— Маш?
— Иди, я уже закончила. Только заплести осталось. Стэф. А откуда ты Женю знаешь?
Звонок надрывался, требовательно и нетерпеливо.
— Маш, всё потом, ладно? Я пойду соседу открою. Может, ему сахару надо. Или соли.
— Или спичек, — согласилась я и втянула в себя воздух, словно тоже хотела понять, кто там нам звонит в дверь.
Но демонические способности во мне, видимо, пробудились не все. И счастливым обладателем собачьего нюха я не стала.
— И слава Богу, — усмехнулась я и поднялась из кресла. — Пойти что ли, посмотреть, что там у Стёпки за сосед?
Вопрос был совершенно риторическим, никуда бы я не пошла — если только в щёлочку подсмотреть — потому что на маленьком семейном совете мы единогласно постановили: до тех пор, пока мой загадочный магический фон не стабилизируется, посторонним демонам на глаза лучше не показываться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я вышла в кухню, раздумывая, куда Стёпка запропастился, взяла кувшин с водой и застыла посреди помещения, потому что в коридоре что-то громко упало, а затем я услышала голос своего брата:
— У тебя месячные или ты белены объелся? В любом случае, тебе не ко мне, а к врачу. Единственное, чем я тебе готов помочь, так это организовать травму, достойную инвалидной коляски.
— А не забыл ли ты, Сержант, с кем говоришь? — ответил сосед моего брата, а я схватилась рукой за то место, где раньше у меня находилось сердце (сейчас оно эмигрировало из грудной клетки в пятки).
— Да что ж в этом городе домов что ли мало? Почему именно он нашим соседом оказался?
— Потому что если ты забыл, так я напомню.
— Так вы с официальным визитом, ваше высочество? — в Стёпкином голосе появились глумливые нотки. — Как это я сразу не догадался, когда ты ко мне драться полез.
— А ты хотел, чтобы я полез целоваться после того, как ты меня на хер послал?
— И правильно послал, — проворчал мой братик и снова уронил что-то тяжёлое.
И тут я не выдержала и, на цыпочках прокравшись к двери из кухни в коридор, которую Стёпка так предусмотрительно не закрыл до конца, высунула свой любопытный нос в образовавшийся зазор. Любопытный, но очень-очень осторожный, ибо ни Диметриуш, ни Стэфан не заметили, что у их беседы появилась зрительница.
«Они сошлись. Волна и камень, стихи и проза, лёд и пламень не столь различны меж собой», — подумала я, когда увидела, как нежно и трепетно мужчины прижались друг к другу. Со стороны они напоминали двух танцоров, только танцевали они без музыки и замысловатых па. И вообще, все их движения были направлены на то, чтобы побольнее ткнуть своего партнёра. Я никогда не была поклонницей бойцовых видов спорта, но готова была поспорить, что в данном конкретном соревновании пока была ничья. А впрочем, если закрыть глаза на злобные взгляды и громкое дыхание спортсменов, зрелище они собой представляли весьма привлекательное. Высокие, сильные, широкоплечие (я не без внутренней радости отметила, что Стёпка-то пошире их высочества в плечах будет). У одного тёмно-каштановые волосы едва прикрывают шею, торс другого овивают длинные светлые пряди. Красота. Инь и Янь, блин.
— Ты мне что сказал, придурок? — уточнил Стёпка, разрушая созданный моим воображением романтический образ, и скрипнул зубами, пытаясь прожечь в Диметриуше дырку взглядом. Дырка прожигаться отказалась, зато в движение пришла мебель, точнее говоря, тумбочка. Она невысоко подпрыгнула на месте, а затем с диким грохотом рухнула назад.
«Так вот что они тут роняют всё время», — разочарованно подумала я. Мне-то хотелось, чтобы они тут роняли Диметриуша Бьёри, ну или хотя бы какую-нибудь его часть, например, голову.
— Я очень вежливо дал тебе понять, что мне надо поговорить с твоей гостьей.
— На хер пошёл со своими разговорами! — взрычал мой братец, и тумбочка снова взлетела над полом.
«Интересно, как здесь со звукоизоляцией? — обеспокоилась я. — Как бы добрые соседи в правоохранительные органы не позвонили. Дом-то элитный. А они тут рожи друг другу чистить собрались».
— Да что ж ты за идиот такой! — возмутился Димон, и мне немедленно стало обидно за Стёпку. — Выслушай, в конце концов!
Но слушать его, совершенно очевидно, никто не собирался. В воздухе ощутимо запахло грозой. Бьёри склонил голову к левому плечу, а брат прошипел что-то сквозь зубы, и в следующий миг мой персональный кошмар отлетел к входной двери, словно большой плюшевый медведь, ударился о неё спиной, но даже не поморщился, хотя удар, судя по тому, как накренилось зеркало, висевшее на стене, был ощутимым.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Стэфан, — укоризненно покачал головой.
— Ты знаешь, я сильнее. Покалечу — пойду под суд. Не доводи.
«Под какой суд?» — не на шутку перепугалась я. Только этого не хватало! Вот как знала, что Стёпка почешет свои кулаки о морду лица Диметриуша Бьёри. Правильно я ему тогда не обо всём рассказала! И это же я не думала о возможных последствиях. А они обязательно будут, не хухры-мухры всё-таки, а Императорское семейство, гори оно ясным пламенем!
