— Знаю. Болты такие же?
— Нет. При сильных ранах им безразлична боль. Все равно нападут. А болт ранит сильно. На красных болтах сильный яд, он быстро действует.
— Мгновенно?
— Нет. Но быстро. У них останавливается дыхание.
— Паралич дыхания? — уточнил Киря.
— Да. Они могут что-то делать, но недолго. Падают и задыхаются.
Рогов удивленно покачал головой:
— Не пойму, почему вы их вообще боитесь при таком оружии.
— Мы не знаем, сколько их в кипящей долине. Если убить одного, может прийти тридцать и сорок. Лекарств, из которых делают яд, мало. У каждого арбалетчика всего два красных болта, еще немного у Холода в арсенале. Их не хватит надолго. Мы искали такие лекарства, но нашли мало. И наш специалист пытается сделать другие яды, но не сделал еще.
Великаны передвигались неспешно, хотя Рогов помнил, как стремительно они умеют атаковать. Очевидно, не видят смысла в растрачивании сил до момента тесного сближения. Им ведь тоже тяжело дышать в разреженной атмосфере высокогорья, тут все полагается делать неторопливо.
Разглядывая снежных людей, Рогов все больше и больше убеждался, что сходство с ваксами кажущееся. Кроме обильного волосяного покрова, у них ничего общего. Иная форма черепа, телосложение, походка, пропорции конечностей. Надбровные дуги срослись в сплошной «козырек», выпирающий над заостренной мордой. У троглодитов все иначе, отличия значительные.
Да что там говорить, если даже волосяной покров здесь больше походил на шерсть животного. Даже издали понятно, что отлично защищает от холода.
С хайтами тоже ни одной общей черты — пусть и гуманоиды, но у них вообще нет ничего человеческого. Те, которые здоровые, с секирами, походили на жирных обезьян, а непропорционально высокие и худые метатели дротиков вообще ассоциировались с пришельцами, высадившимися из летающей тарелки. Такие не могут обитать ближе Сириуса.
Снежные люди добрались до начала сплошных завалов, пошли наверх, не сбавляя скорости. При ходьбе они то и дело помогали себе длинными руками, выходило это у них непринужденно, им явно по душе такой способ передвижения.
Первый из арбалетчиков не выдержал. Его оружие звонко щелкнуло, болт едва не промахнулся, встряв в самый краешек массивного плеча. Снежный великан злобно зарычал, помчался наверх на четырех конечностях с проворством паука. Два оставшихся стрелка сработали одновременно. Один мимо, второй попал в середину груди. Но это никак не сказалось на скорости разъяренного гиганта.
Рогов, вздохнув, стащил варежки, ухватился за холодную рукоять секиры. Не к месту подумал, что, если вернется в поселок живым, всем истреплет нервы, но добьется, чтобы ему выковали меч. Универсальное оружие, легкое, смертоносное, куда практичнее. Пусть топором в один удар можно разнести крепкие кости, фехтовать в чистом поле против опасного противника непросто. Вот в строю — другое дело. Отличная штука, когда тебя прикрывают с боков и спины. Хотя и в этом случае не исключены проблемы, особенно если работаешь с двух рук, без щита и непробиваемых доспехов.
Щита у Рогова не было. Да и с доспехами дела не очень. Найденные в гробнице выделили другим, растащив набор по разным владельцам, на него они не очень-то подходили. Только если переделать под размер, в противном случае стесняют сильно.
Нетерпеливый арбалетчик успел перезарядить свое оружие, выпрямился, выстрелил шагов с пятнадцати. Болт угодил в горло и засел глубоко. Великан, издавая омерзительно-хрипящие звуки, нелепо задрал голову к небу, попятился назад, колени его подломились, он завалился на спину, тело покатилось вниз.
Второй, не проявлявший до этого признаков чрезмерной озабоченности, громко заревел и рванул наверх куда быстрее первого, от которого успел прилично отстать. Два арбалетчика, поспешно крутившие вороты механизмов взвода, синхронно поднялись, прицелились, одновременно выстрелили. Действовали будто отражения друг друга, даже рост у них одинаковый и одежда похожих расцветок.
Да она тут у всех похожая — одинаково грязная и затасканная.
Попали оба. В грудь, как и требовал Палач. Великан ни малейшего внимания не обратил на арбалетные укусы. Он и без того ревел не переставая, сила рева ничуть не увеличилась.
Дальше уже некуда.
Палач, поднял руку:
— Дротики! Дружно! В пах старайтесь!
И сам же последовал своему приказу, достал из колчана за спиной метровый прут арматуры с расплющенным и добротно заточенным концом, по кромке наконечника устроены пропилы, придававшие ему сходство с гарпуном. Размахнулся от души, бросил метко, угодив пусть и не в пах, но чуть ниже пупка. Оружие увесистое, и раны наносило серьезные. Только великан дождь железных подарков тоже проигнорировал. Ну если не считать того, что начал на бегу от них отмахиваться и даже частично в этом преуспел: один из метательных снарядов, вместо того чтобы впиться в грудь, пробил руку.
Палач после броска не стал тянуться за вторым дротиком, а вместо этого размахнулся, раскрутил над головой свинцовый шарик, закрепленный на конце тонкой бечевки, ловко направил его в полет навстречу уже подбегающему снежному человеку. На другом конце веревки оказался такой же шарик — странное оружие, вращаясь в горизонтальной плоскости, ударило в ноги великана, и грузики, увлекаемые инерцией, на совесть их обкрутили.
Произошло это так быстро, что серый гигант, не успев ничего осознать, рухнул как подрубленный, зарывшись в снег. Стрелок, успевший перезарядить свой арбалет, подскочил, выпустил болт в упор, прямо в затылок. Огромное тело даже после такого отказалось умирать, забилось, расшвыривая снег, но было очевидно, что это уже бессознательные движения.
— Хорошо мы тут живем, — произнес непонятное Палач, принявшись натягивать снятые перед схваткой варежки.
— Яд не подействовал, — заметил Рогов, постаравшись сказать это как можно более спокойно.
А голос контролировать не так-то просто — ведь второй великан не добежал до него всего ничего: меньше десятка шагов осталось.
— Я же говорил, он не сразу действует. И не всегда. Может, от мороза выдыхается или замерзает. Мы не знаем. Но все равно хорошо получилось.
— Согласен. Здорово у вас все отработано.
— Это хорошо, что их мало. Будь их десять — ничего бы мы не сделали. И один, если добежит, многих покалечить успеет. Они очень живучие. Куда смотришь?
— К нам люди идут. По-моему, Холод, и с ним еще двое, я их не знаю.
— Дай бинокль. Ну-ка… А, да, это наши. У Холода дело к тебе есть.
— Какое?
— Придет и сам скажет. У него лучше получается объяснять. Я ведь не русский. Косноязычный иногда, ведь так у вас говорят.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
