— Нет. Мы там, где владения живых переходят в царство мёртвых. Посередине. Ты ещё жив, и не имеешь права войти к нам, зато я обладаю возможностью посещать промежуточные пределы, хотя и не злоупотребляю ею. Я — конфидент.
— Связующее звено между теми и другими? Доверенное лицо тех и других?
— Да, я мог беседовать с усопшими, пока был живым человеком, теперь отсюда пытаюсь достучаться к людям. Это сложно, сложнее, чем наоборот, не всегда получается, поэтому мёртвым необходим конфидент до грани. В вашем мире.
Гарев искреннее недоумевал, но вероятно, время для обстоятельного разговора у них ещё было, потому что Деманд не спешил. Восседал на пеньке, точно гуру за кафедрой. Гарев сказал осторожно:
— Я слышал легенды об этом, но всегда полагал их чистой выдумкой. Покойники не умеют разговаривать, их сознание едва теплится и не способно к сложным построениям. О потусторонней магии я имею самые общие представления, поскольку это не моя специальность, так что, извини, понятия не имею чем я, маг огня, способен тебе помочь. Из меня конфидент точно не получится. Нечего и стараться.
— Не о тебе и речь! — махнул рукой Деманд. — Девушка, которой я передал мой медальон, станет новым связным между мирами, если выживет, конечно, а шансы у неё пока не очень велики. Способности ещё толком не пробудились и, хотя я посылал мертвецов ей на выручку, их помощь не всегда поспеет вовремя.
— Как её зовут?
— Кира.
Ну да, пропавшая студентка, на которую взъелся подлец Жеранский, тот самый, что и его, Гарева, пытался убить. И, надо сказать, почти получилось!
А ведь он и не помнил обстоятельств, при которых сюда угодил, лишь теперь факты начали всплывать из забвения, как деревья из тумана. Жеранский, преподаватель его школы! Гарев не видел стрелявшего, зато слышал голос, да и кто ещё мог до такой степени взъестся на проверяющего из центра, чтобы решиться на акт прямого насилия? Прочие держались за место и не рискнули бы ссорится со столичным магом, ввязываться в опасное расследование его возможной кончины. Разве что убийц было двое: один болтал, другой тянул спусковой крючок.
Кстати говоря, и мотивы Жеранского оставались пока неясны. Никто не идёт на чудовищное злодеяние из-за грошовых обид. Или всё-таки… А не спросить ли об этом у Деманда? Раз между мёртвыми и живыми ставят прочный барьер, значит им есть что сообщить миру. Просто так ничего не бывает. Отчего не воспользоваться удобным случаем? И Гарев не постеснялся уточнить:
— В меня стрелял Жеранский?
— Сам ведь знаешь. Я не так хорошо вижу происходящее там, у вас, могу лишь утверждать, что враг у тебя и Киры один, потому помоги ей, это в ваших общих интересах.
— Да я и пытался защитить девочку, хотя тогда ещё не представлял чётко, насколько велика опасность. Не успел, оплошал, недооценил озлобленность врага и до сих пор не понимаю, из какого она проистекает источника. Кира причинила своему профессору весьма ощутимую обиду, но ведь только она могла поправить дело. Заклятье частичной смерти лучше всего снимает тот, кто его наложил. Я, маг со стажем, и то не взялся бы работать, потому что предмет приложения сил уж больно деликатен.
Деманд ответил не сразу, уселся удобнее, обхватил сцепленными в замок ладонями колено. Заговорил задумчиво, хотя улыбка вышла горькой:
— Мужчины часто бывают излишне самонадеянны и мстят безрассудно. Допустить, что женщина взяла над ними верх и не понесла за это наказания…
Он покачал головой, словно признавая нелепость озвученной логики, продолжал:
— Человек этот привык пользоваться женщинами как вещами, получать от них своё, а потом выбрасывать за ненадобностью. Сколько всего за ним числится жертв, сказать точно не берусь, но много. Которые живы остались и даже без незаконных детей, которые — нет. Одна женщина, после того как он сбросил её с большой высоты, стала инвалидом: лежит в параличе, не понимает, что вокруг происходит. К счастью ей недолго осталось, скоро она переберётся к нам. Это покушение вышло случайным. Не считая возможным сдерживаться, твой подчинённый просто толкнул девушку с крыши, куда оба поднялись полюбоваться звёздами. Но есть случаи и, вероятно, их можно доказать, когда он убивал неугодных женщин целенаправленно, скрывал тела, и всё сходило ему с рук. Так что испугался этот человек не способности Киры причинять частичную смерть, а её дара общаться с мёртвыми. Она может узнать у его жертв все гибельные для него факты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Он у неё есть, этот почти мифический талант?
— Да, хотя долго был скрыт. Теперь, когда она взяла мой медальон, он уверенно проснётся, произойдёт это скоро, и всё равно надлежит спешить. Ты прекрасно понимаешь, сколь многим душегубам грозит разоблачением посредник, способный раскрыть стражникам, охраняющим порядок, подробности случившихся злодеяний.
— Вряд ли сведения, полученный столь нетривиальным способом смогут послужить доказательством в суде, — усомнился Гарев.
Деманд резко выпрямился, кожа натянулась на обострившихся скулах, глаза сердито сощурились:
— Вот затем и нужен ты, маг при должности, имеющий авторитет среди властных. Если законы устарели, пора их менять. Займись этим полезным делом, а не отлёживай бока в ре-а-ни-ма-ции.
Последнее слово Деманд произнёс по слогам, как малознакомое, едва-едва выученное, чем насмешил Гарева, хотя и рассердил изрядно:
— Я из неё, между прочим, всё ещё могу переехать в морг, а не в общую палату! — заявил он ядовито.
— И давно бы переехал, хотя нет, сгнил бы как куча хлама на кладбищенской помойке, если бы две отважные девушки не нашли тебя, не вытащили, не отдали на руки врачам. Чудо, что ты ещё не умер, но сотворил его не ты, а они, и сейчас как никогда, они нуждаются в твоей помощи, потому что, пока ты валяешься без сознания, тебя снова пытаются убить и их тоже. Две верные подруги сидят у твоей койки и загораживают от беды! Будь человеком и магом: встань и помоги им!
— Если бы я знал — как! — огрызнулся Гарев. — В смысле — вернуться. Остальное-то соображу. Я сюда топать не напрашивался, ты затащил и что-то я не наблюдаю указателей с надписями «морг» и «палата для выздоравливающих» на деревьях.
Деманд ухмылялся уже откровенно:
— Измельчали вы и избаловались, люди Земли. Без приказов и табличек делать ничего не умеете. Встань и иди! Разум и сердце приведут куда надо. Или инстинкт, если первого и второго в помине нет. Не ной, Гарев, дело делай. Ищи дороги, сами они тебя не найдут. Без приложения усилий только в морг получается. Это всегда своим ходом, барахтаться не надо.
Резон в его словах был и властный нажим — тоже. О многом хотелось поговорить с этим существом, ведь другого шанса могло не представиться. Гарев сдержался. Рисковал и, правда, опоздать. Он поднялся, шагнул в туман, оглянулся. Деманд с любопытством смотрел вслед.
— Спросить хочу. Ты так и умер тогда, совсем юным?
Давным-давно истлевший в реальном мире мертвец засмеялся:
— На самом деле — нет. Меня вылечила Медлен, и дар мой к ней не перешёл, оказалось, что это так не делается. Зато у неё открылся свой, он есть у каждого, надо лишь поскрести душу. Мы сотрудничали. По тем временам я прожил достаточно долго, она тоже. Нет, мы не поженились, если тебе это интересно. У магов это вообще редко случается.
— Ну и дурак: такую женщину упустил! — мстительно сказал Гарев, после чего развернулся и решительно зашагал прочь.
Смех Деманда ещё звучал какое-то время за спиной, потом исчез. Не утих постепенно, а стёрся разом, словно отрезало. Вот и ладно.
Туман уныло колыхался, и вновь вставали из него сгустки не то полной тьмы, не то разнообразных предметов, но Гарев более не обращал внимания на ерунду. Он сосредоточился на возвращении. Не знал, как и когда пройдёт свой путь и достигнет цели, зато шёл. Вспоминал последние дни перед клинической смертью или нетривиальным сном, пытался зацепить происходившее вокруг уже после выстрела. Должен был как маг хоть что-то ухватить и запомнить, вот и терзал себя, прокладывая тропу отсюда в реальный мир. Требовались осязаемые материи, туман помочь не мог.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
