Черные как смоль волосы были аккуратно подстрижены. Я не люблю чересчур короткие прически у женщин, но госпожа Соколовская выглядела просто превосходно. Ее стрижка, уложенная волосок к волоску, и макияж были безупречны.
– Здравствуйте, – громко произнесла госпожа Соколовская, подошла ко мне и протянула руку: – Вы, вероятно, Ирина Анатольевна?
Я пожала руку и кивнула:
– Да. Очень приятно познакомиться, Алла Николаевна. Леру вы уже знаете. – Я кивнула в сторону Казариновой. – А это наш оператор Павел.
Павлик с Аллой Николаевной также обменялись рукопожатием.
– Проходите в дом, – Соколовская сделала гостеприимный жест в сторону «дворца» и посмотрела на Костика.
– Нет-нет, спасибо, я посижу в машине, – покачал головой Шилов.
– Нет, – произнесла Алла Николаевна тоном, не допускающим возражений. – Что же я буду за хозяйка, если позволю хоть кому-то из гостей остаться в машине. Пойдемте с нами.
– Ну, хорошо, спасибо. – Костик вышел из «Волги».
– Можете не запирать. У нас все охраняется, – небрежно проговорила Алла Николаевна.
– Это наш водитель Константин, – представила я заодно и Шилова.
– Рада познакомиться. – Соколовская протянула руку Костику и радушно улыбнулась.
Мне сразу понравилась эта сильная независимая женщина, которая сочетала в себе, с одной стороны, жесткость, необходимую в работе, а с другой – гостеприимность и доброту, свойственную женщине.
Мы прошли вслед за хозяйкой в дом, миновав во дворе большой цветник. Цветы росли повсюду – благо конец июня был богат ими. Соколовская заметила мой заинтересованный взгляд, брошенный в сторону насаждений, и проговорила с легкой улыбкой:
– Я очень люблю цветы. Когда есть свободное время, посвящаю его детям и своим клумбам…
– Так это вы все посадили? – изумленно воскликнула Лера.
– Да, – просто, без тени гордости проговорила Алла Николаевна. – Вам нравится?
– Очень красиво, – искренне призналась я.
Цветов было много. Я даже не знала названия многих. Но больше всего росло роз всех сортов и оттенков. Я подумала, нужно будет обязательно снять эту красоту, когда будем уходить. Это должно понравиться нашим зрительницам.
Мы прошли в дом, и Алла Николаевна проводила нас в гостиную на первом этаже. В ней я также заметила несколько видеокамер наружного наблюдения. Что ни говори, а охрана здесь была весьма тщательная.
– Вы предпочитаете снимать во дворе или останемся в гостиной? – поинтересовалась Соколовская.
– Как вам будет удобно, – развела я руками. – Только нам бы очень хотелось снять ваши потрясающие цветники. Вы не возражаете?
– Нет, конечно, – улыбнулась Соколовская. – Пожалуй, мы расположимся в доме. А то на улице жарко, а здесь кондиционеры.
– Хорошо, – согласилась я и дала Павлику знак готовить камеру.
Обстановка внутри дома была не менее шикарной, нежели снаружи. Пока Пашка готовил камеру, я смогла осмотреться. Гостиная, где мы собирались снимать сюжет, представляла собой громадный зал площадью не менее пятидесяти метров. Вся мебель была дорогой и изысканной. У Аллы Николаевны, если, конечно, она сама занималась обстановкой дома, был отменный вкус. Ничего лишнего, ничего кричащего – только самое необходимое, все очень красивое и подобранное с любовью и старанием.
Я расположилась на диване в стиле ампир, Лера устроилась у окна в большом удобном кресле, а Костик по своей привычке остался у двери, присев на небольшой пуфик, обитый той же тканью, что и диван. Как хозяйка ни настаивала, чтобы Шилов пересел куда-то поближе, он наотрез отказался менять место своей дислокации.
Пашка копошился с камерой, а сама Соколовская терпеливо ждала, пока мы закончим все приготовления. Почти всегда мы снимаем сюжеты и наших героинь дома, чтобы дать зрителям наиболее полное представление о быте и жизни женщины. Вот и сейчас все разворачивалось по заранее продуманному сценарию. Сначала поговорим о семье, потом о работе, а потом мы обычно знакомимся с членами семьи и снимаем дом героини. Сегодня планировалось то же самое.
Когда я заговорила о том, что мы намереваемся привлечь к съемкам также детей и мужа Аллы Николаевны, она сразу как-то помрачнела и покачала головой.
– Думаю, этого не получится.
– Почему? – Я была уверена, что Лера согласовала с Соколовской этот вопрос.
– Детей здесь нет, они у бабушки, а муж… – Лицо Аллы Николаевны приняло задумчивое и, как мне показалось, даже несколько мрачное выражение. – В общем, мне кажется, вполне достаточно будет, если вы снимете меня и цветник. А про свою семью я просто расскажу.
– Но… Алла Николаевна… – попробовала возразить я, но госпожа Соколовская меня перебила:
– Ирина Анатольевна, поверьте, у меня есть причины так говорить, – непререкаемым тоном заявила она. – И потом, мне казалось, что передача обо мне, а не о моем муже.
Тон Соколовской, когда она говорила о своем супруге, показался мне несколько резким, но я не стала больше настаивать, тем более что и так было понятно – моя настойчивость все равно ни к чему не приведет. Алла Николаевна умела дать понять, что ее решение ничто не способно изменить.
Павлик наконец закончил настраивать камеру, и мы начали съемку. Хозяйка поведала нам о своем доме, о своей семье. Причем о муже на сей раз она говорила без тени неприязни, с теплой улыбкой, я даже засомневалась, не показалось ли мне поначалу, будто она его не любит?..
Мы сделали небольшой перерыв в съемках, чтобы передохнуть и поменять пленку в камере. Соколовская, извинившись, ненадолго вышла, сказав, что будет через несколько минут. А когда вернулась, мы продолжили работать.
– Алла Николаевна, а ваш супруг дома? – спросила я, все еще надеясь, что Соколовская передумает.
– Да, – просто ответила она.
– Может, вы все-таки позволите нам снять сюжет с его участием? – попыталась я снова ее уговорить.
– Не думаю, что это хорошая идея… – проговорила Соколовская, нахмурившись. – Все, что вы хотите спросить у него, можете спросить у меня.
– Ну давайте хотя бы просто снимем вас вместе. Без беседы, – продолжала настаивать я.
Алла Николаевна подумала несколько секунд, потом согласно кивнула:
– Хорошо, я сейчас только скажу ему, чтобы переоделся. – И вышла из гостиной.
Аллы Николаевны не было довольно долго. Я уже начала беспокоиться, куда это она запропастилась. Потом мы услышали какой-то непонятный шум во дворе. Выглянув в окно, я увидела, как мимо дома по территории идет один из охранников. Вернее, он почти бежал в сторону заднего двора. Именно оттуда раздавались возбужденные голоса и прочий шум.
Почувствовав неладное, я на всякий случай решила выйти и посмотреть, что стряслось.
И как только я направилась к двери, то столкнулась с входящей в гостиную Аллой Николаевной. Несмотря на самообладание, которым была наделена госпожа Соколовская, я все же заметила на ее лице бледность.
– Алла Николаевна, что случилось? – настороженно спросила я. – Вас так долго не было. Я хотела выйти посмотреть…
Соколовская, казалось, даже не заметила меня и не услышала моих слов. Она скользнула по мне блуждающим взглядом и бросила:
– Что?.. А, Ирина Анатольевна, боюсь, что съемки не получится, – Алла Николаевна подошла к окну и замерла в неестественной позе.
– Что произошло? – У меня мгновенно появилось какое-то нехорошее предчувствие. – Что-то случилось?
– Да, – отрешенно проговорила Соколовская. – Случилось… Мой муж… Он мертв…
– Мертв?! – потрясенно переспросила я. – Но как… как же так?..
– Я не знаю. Кажется, его застрелили… Я уже вызвала милицию. Вам лучше уехать…
– Но как… как же наша передача? – недоуменно спросила я.
– Какая передача?! – раздраженно сказала Алла Николаевна, гневно взглянув на меня. – Вы что, не понимаете, моего мужа убили, никакой передачи не будет!
– Мои соболезнования, – запоздало и не к месту произнесла я растерянным тоном.
Я заметила, что все члены съемочной бригады замерли, слушая наш разговор. Павлик так и остался стоять с камерой в руках, разинув от изумления рот. А Лера, хлопая глазами с длинными ресницами, переводила недоуменный взгляд с меня на Соколовскую. Костик сразу же помрачнел и о чем-то задумался.
– А как это произошло? – вдруг спросил Шилов.
Алла Николаевна вздрогнула и обернулась на звук его голоса.
– Я не знаю… – растерянно проговорила Соколовская. – Его застрелили… Извините, Ирина Анатольевна, но я вынуждена попросить вас удалиться.
– Да, да, конечно, – поспешно сказала я, дав Павлику и Лере знак собираться.
Но пока мы укладывали камеру, во двор уже въехала милицейская машина. И только мы погрузились в нашу «Волгу», чтобы отправиться в город, как высокий мужчина в штатском, приехавший по вызову, обратился к Костику:
– А вы кто будете?
– Мы с телевидения, – ответила я за Костика. – Приезжали сделать репортаж с Аллой Николаевной…
