Изменилось и выражение лица Жалевской. Помолодевшее под идеальным макияжем, оно выглядело безмятежным и даже аристократичным. Женщина смотрела на них свысока, хотя они стояли, а она сидела.
– Знаете, на чем вы прокололись? – поинтересовалась она. – На звонке Щербакова. Вклад, о котором я не знала, как же! У Жалевского не было от меня секретов и по определению не могло быть. Какой хозяйкой я была бы, если бы не знала, что у него в голове происходит?
– Хозяйкой? – иронично переспросил Марк. – Интересная замена слову «жена»!
– Я привыкла называть вещи своими именами. Когда Щербаков позвонил, я поняла, что у вас появились подозрения относительно меня. Это уже моя ошибка, хотя понятия не имею, как недоумки вроде вас додумались до такого. Предполагаю, что на вашей стороне кто-то поумнее есть, чем Щербаков с его отвлекающими маневрами. И знаете, когда он позвонил… У меня ведь было два варианта. Первый – это бежать. Я бы успела уйти довольно далеко. Вот только это открывает неизбежную перспективу поиска, а для него у вас ресурсов хватает. Второй – остаться здесь и вести с вами нормальные переговоры. Ведь, по сути, у вас на меня ничего нет.
– А мы и не полиция, чтобы в чем-то нуждаться, – усмехнулся Вадим.
– Вот, именно такого примитивизма я и боялась… Я предлагаю обойтись без этих угроз и грубости. Будем вести переговоры на равных.
Неужели она всерьез думала, что на такое кто-то пойдет? Ситуация казалась парадоксальной на первый взгляд! Лилия окружена, загнана в угол, даже заложник в лице Максима ей не поможет, потому что он где-то далеко, а она здесь! И все же Марк не спешил обвинять ее в недостатке интеллекта. Она уже один раз обманула их, нельзя расслабляться.
Вадим тоже понимал это. Но и слишком сильно сдавать позиции не собирался:
– Как мы будем вести переговоры – разберемся по ходу дела. Пока же предлагаю проехать с нами. Добровольно, чтобы мы могли показать должное уважение.
– А зачем нам куда-то ехать? – Лилия наклонилась к столику, стоящему рядом с креслом, и начала одну за другой зажигать стоящие там свечи. – Здесь уютно, квартира пуста, звукоизоляция хорошая. Что мешает нам говорить тут?
Начальник охраны не стал пускаться в споры, он просто объявил:
– Я настаиваю. Пройдемте с нами.
– А если я буду сопротивляться, что тогда? Убьете меня? Но вам нужен Лисицын, а где он – вы без меня не узнаете.
– Я знаю массу способов доставить вас в нужное место, не убивая. Предлагаю самый простой из них – вежливость. Что скажете?
– Нет, так не пойдет, – покачала головой женщина. – Я-то думала, что вы будете умнее, раз додумались выйти на меня. Что мы поймем друг друга и обойдемся без угроз. Но если вы настроены так, то я не вижу смысла продолжать. Потому что другие мои требования покажутся вам и вовсе не выполнимыми.
– «Зодиак»? – догадался Марк.
– Он самый. Раз уж все зашло так далеко, я не могу уйти без него. Это уже вопрос чести и самоуважения для меня. Но вы не отдадите мне его просто так.
– Мы можем обсудить это, – уклончиво ответил Вадим.
– Нет. Если вы не намерены обсуждать это здесь, вы не будете обсуждать это вообще. Я таких, как вы, знаю. Значит, мы будем вести диалог на другом уровне, и попозже.
Ее уверенность все больше напрягала. Да, она одна, а их – десять мужчин, да еще и вооруженных. Но ведь она каким-то образом организовала все те попытки ограблений! Она подчиняла себе людей, которых по определению подчинить не могла. Нынешняя ее невозмутимость всего лишь давала понять: Лилия знает, что делает.
– Итак, я предлагаю вам сесть здесь и обсудить, как я верну вам Лисицына, а вы передадите мне три бриллианта «Зодиака» и позволите уехать из страны, – сказала Лилия. – Ваш ответ?
– Нет, – твердо произнес Вадим.
Марк не был уверен, что это правильно. Хотя начальника охраны можно понять: он считает, что Лилия все еще верит в версию с разбирательством по закону. Ее отвезут в полицию, дадут адвоката… Вадим делает ставку на то, что неофициальный допрос ее запугает. Марк же подозревал, что она понимает гораздо больше, чем кажется.
Отказ нисколько не смутил женщину:
– Хорошо, значит, будем говорить в другой день. Сегодня же я предлагаю вам сделать нечто полезное: спасти столько жизней, сколько вы сможете. Этот дом полон людей, и все они спят. Удачи!
Прежде чем они успели сообразить, к чему она клонит, Лилия подбросила вверх одну из свечей, причем сделала это так ловко, словно тренировалась десятки раз. И казалось, что в этом жесте нет ничего по-настоящему опасного, но только до той минуты, как пламя коснулось натяжного полотка. Пленка вспыхнула мгновенно, как сухой порох, и огонь начал распространяться с потрясающей скоростью. Он напомнил Марку молоко, разлитое на пол: сплошная густая пленка покрывает все вокруг. Наблюдать за рыжими языками было странно, потому что не верилось, что такое происходит в реальности.
Ведь это невероятно! Да, натяжной потолок огнеустойчивостью похвастаться не может. Но он скорее плавится, чем горит, и уж точно это не так происходит! Перед ними как будто разворачивалось волшебство, при котором и опасность казалась какой-то ненастоящей, киношной…
Первым опомнился Вадим:
– Что-то установлено под потолком, оно и разгорается! Черт, такими темпами весь дом вспыхнет! Нужно эвакуировать людей!
На то Лилия и делала расчет, хотела, чтобы они отвлеклись. Вика ведь упоминала, что она предположительно собственных родителей вот так сожгла! Раз зажигательное вещество было спрятано за натяжным потолком, значит, Жалевская к подобной ситуации готовилась заранее. Необязательно ко встрече конкретно с ними, просто к дню, когда кто-то придет за ней. Еще неизвестно, что это за вещество горит и какой от него дым!
Ее расчет был верен. Люди, которые пришли бы за ней, обязательно бросились бы спасать себя и, может, соседей. В зависимости от собственных моральных принципов. Но уж точно не ловить ее!
А она бы тем временем убежала, спряталась и никогда бы не согласилась на прямые переговоры. Только шантаж и расправа чужими руками! Все это Марк понял за доли секунды, осознал, что допускать такое нельзя. Поэтому он предоставил Вадиму возможность раздавать поручения своим подчиненным и спасать соседей, а сам бросился за Лилией.
Для этого нужно было пройти через охваченную огнем комнату, но Марк, к собственному удивлению, настоящего страха по этому поводу не испытывал. Помогало знание: Лилия слишком себя любит, чтобы подвергнуть серьезному риску. Она наверняка все рассчитала так, что по-настоящему губительным пожар станет только после ее ухода.
Вот только как она собирается уйти? Не через главную дверь, так точно: там группа захвата. Единственным способом узнать было последовать за ней.
Из охваченной пламенем гостиной женщина метнулась на кухню, где уже было предусмотрительно открыто окно. Выбравшись через него, Лилия оказалась на пожарной лестнице, по которой начала подниматься наверх.
«Крыша-чердак, – догадался Марк. – В свой подъезд она точно не полезет».
Дом ей покидать надо срочно, пока пламя не разгорелось. Грандиозный пожар она собиралась сделать отвлекающим маневром, наплевав на погибших и раненых… Точно так же, нагло и безжалостно, она пыталась украсть бриллианты. И вроде как понятно, что от преступницы милосердия ждать не приходится. Однако конкретно от ее поведения брала злость… почему – Марк и сам не знал. Но эта злость давала сил.
Он догнал ее на крыше. Получив заметную фору благодаря неожиданности произошедшего, Лилия сама себе усложнила жизнь неудачным нарядом. Ей, видимо, хотелось впечатлить их, быть королевой перед плебеями. Но в результате платье и туфли, пусть и довольно удобные, все же замедляли женщину.
Марк уверенно ударил ее под колени, сбивая с ног, и навалился сверху. Подобное обращение с женщинами было для него неприемлемым, но тут пришлось сделать исключение. Он уже сталкивался с достаточным количеством преступников, чтобы понять: Лилия, хоть и слабее его физически, совсем не беззащитна. У нее может быть что угодно: от яда до пристегнутого к ноге пистолета, с нее станется! Поэтому, каким бы ни было ее оружие, Марк не собирался позволять ей воспользоваться им.
Прижав женщину к крыше, он заломил ей руки за спину и с силой скрутил ремнем. Крепко, чтобы наверняка. Лилия все это время визжала так, что перекрыла бы звуком и свинью на скотобойне. Женщина дергалась, извивалась всем телом, пыталась брыкаться и кусаться, но результата не добилась. Марк именно такого поведения от нее и ожидал, был готов к этому.
Внизу по-прежнему разгорался пожар, им нужно было уходить, а потом уже допросы вести. Поэтому мужчина поднял Лилию на ноги и потащил за собой. А она, сообразив, что попалась, страха не испытывала – только ярость.
Оказавшись на ногах, она произнесла с очевидным злорадством:
