— Тесса. Ты должен спасти ее, — шепчу я. Познесенное вслух ее имя помогает взять себя в руки.
Тем не менее, я осторожно ставлю одну ногу перед другой, прислушиваясь к звукам сверху, но пока все тихо. Слишком тихо. Что начинает меня беспокоить и вызывает всевозможные фантазии о Тессе, лежащей в крови посреди кухни: зарезана, застрелена или не кровавый вариант — задушена. Фантазии, которые смешиваются с реальными изображениями замученных, избитых, изнасилованных женщин. Я сжимаю пистолет сильнее, чтобы мои руки перестили трястись. Снова держать оружие — по-настоящему дерьмовое чувство. Но сейчас я не должен думать об этом, я должен сосредоточиться на своей цели.
Занавески на кухне запахнуты, так что, скорее всего, оба там, то есть прямо за дверью, ведущей из подвала. Если они, конечно, не поменяли комнату, а затянутые шторы — просто отвлекающий маневр. Специально или нет. Если мне повезет, и они на кухне, то Марк, надеюсь, следит за двумя входными дверьми, а значит, дверь подвала у него за спиной. Я мог бы открыть ее, убедиться, что в руках у него нет оружия, и вырубить его. Или я нажму на курок, если он держит винтовку в руках.
Лоб покрывается испариной. Нажать на курок. Выстрелить в человека. Выстрелить в того, кто когда-то был моим другом. Застрелить. Убить. Я останавливаюсь, когда моя нога упирается в нижнюю ступеньку.
— Кого-то убить, — шепчу я, понимая, что не смогу. Мое сердце колотится, колени дрожат, я едва могу дышать. — Черт, сконцентрируйся.
— Марк, нет, — слышу я, как громко кричит Тесса, и ужас в ее голосе растворяет все мои страхи. — Там никого нет, это просто происходит в твоей голове.
Марк глухо смеется.
— В моей голове? Там снаружи стоят все люди, которых я знаю. Даже моя мать. Они здесь, чтобы заполучить меня, как говорит голос.
— Проклятье, — стону я.
Я помню сказанное матерью Марка, что не имеет значения, если кто-то говорит, что все нереально. Для больного все реально. Он никогда никому не поверит.
Я торопливо поднимаюь по лестнице и притормаживаю у двери. Мне хотелось бы распахнуть ее и просто ворваться на кухню, поэтому нужно собраться. Любое неосторожное движение может поставить Тессу под угрозу. Я глубоко вдыхаю, затем медленно открываю дверь погреба и через секунду уже знаю расстановку сил. По крайней мере, в той части кухни, которую вижу. Тесса сидит на стуле. Перед ней стоит еще один пустой. Я не вижу остальной части кухни, потому что она за дверью. То есть, если повезет, дверь все еще может быть за спиной у Марка. Или он стоит так, что уже давно заметил, что она приоткрылась.
Дверь захлопывается, ударяя в мою голову, я отшатываюсь назад, резко падаю вниз по лестнице почти до конца, потратив драгоценные секунды, чтобы собраться с мыслями и встать. Достаточно времени, чтобы Марк открыл дверь кухни и включил свет, который ослепляет и на несколько секунд лишает меня зрения. Что еще хуже, при падении я также потерял оружие.
— Я же говорил, что они придут за мной, — говорит Марк удивительно спокойным голосом.
Я поднимаюсь по ступенькам и толкаю Марка на кухню, где он падает, ударяясь головой о деревянный пол. Краем глаза я вижу, как Тесса вскакивает со стула.
— Не делай ему больно, — испуганно взывает она.
Я совершаю ошибку, глядя на нее в замешательстве. Эту короткую секунду Марк использует, чтобы ударить кулаком мне в челюсть и откатить меня о своего тела. Затем он отталкивается от пола и протягивает руку к винтовке, которая опирается на кухонный шкаф. Я только наполовину поднимаюсь и бросаюсь на Марка, который уже держит винтовку в руке, но мешаю ему выпрямиться, чтобы в кого либо прицелиться.
— Не делай ему больно, Лиам, — снова просит меня Тесса, и у меня возникает ощущение, что здесь что-то не так. Но почему я удивляюсь? Я же должен понимать, что в каждом эта женщина видит что-то хорошее. Иначе разве она впустила бы меня в свой дом?
Я хватаюсь за винтовку и мне удается оттолкнуть ее подальше. Тесса хватает ее и судорожно впивается в оружие.
— Марк, перестань сопотивляться. Он ничего не сделает тебе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вместо того, чтобы послушать Тессу, тот борется всеми силами, которые может собрать. В отчаянии я смотрю на Тессу.
— Должен ли я действительно не причинять ему боли?
— Ладно, один удар, — сдается она, понимая, что я не смогу удержать Марка без применения силы.
Замахивась, отвешиваю ему удар, который я ему и так задолжал, и, используя его замешательство, переворачиваю на живот и фиксирую руки за спиной. Когда я с усилием поднимаюсь вместе с ним на ноги, дверь кухни врезается в стену, и в дом входит с поднятым пистолетом полицейский.
— Не стрелять, — в панике кричит Тесса.
Глава двадцатая
Тесса
Мы смотрим вслед последней машине, покидающей ранчо. Это машина шерифа, только на этот раз за рулем не Марк, а его заместитель. Марк и его мать сидят вместе на заднем сиденье. Она — за убийство Эллы Беккет, а он направляется в клинику, где принудительно лечили его мать.
— Он не выглядел счастливым, — говорю я Джорджу, который стоит рядом и держит меня за руку.
— Я бы тоже не был, если бы меня заперлив псиушку, — отвечает он, глубоко вздыхая. — Я рад, что ты в порядке. Эти идиоты не хотели ничего делать, — жалуется он. — Никто из них не хотел идти против Марка.
Я поворачиваюсь к нему и обнимаю.
— Мне очень жаль, если ты беспокоился обо мне. Кроме того, что ты пропустил «Нашу маленькую ферму».
— По этому поводу мы еще поговорим. — смеясь отвечает Джордж.
— Я тоже тебя люблю, — говорю я, наконец, позволяя ему освободиться из моих объятий, потому что знаю, что ему не нравится, когда он вынужден проявлять чувства.
— Надери идиоту задницу, — говорит Джордж, оглядываясь через плечо, где на крыльце сидит и ждет Лиам.
Я фыркаю, потому что с одной стороны злюсь на него, а с другой слишком устала, чтобы ругаться с ним.
— Я могу сказать «спасибо», — шепчу я Джорджу, медленно начиная двигаться.
Последние несколько часов с Марком были, пожалуй, самыми интенсивными из всех, что у нас когда-либо были, если не учитывать того, каким тяжелым было время после расставания, когда мне буквально пришлось сбежать на ранчо. Но сегодня я лучше поняла многое из того, что мы пережили вместе. Его замкнутость, молчание, гнев. Внезапные изменения в нем, связанные с обнаружением скелета и правдой о его матери. Я никогда не была так напугана, как сегодня, и все же не испытываю никакой ненависти к Марку.
Я поднимаюсь по крыльцу на веранду, при этом в упор смотря прямо на Лиама и игнорируя трепет в животе и желание броситься ему на шею. Ни в коем случае я не буду этого делать. Этот мужчина бросил меня. Письмом. После того, как я рассталась с ним. Но я не сказала, что он должен уйти.
— Спасибо, — сухо говорю я, распахивая сначала сетчатую защитную раму, а затем входную дверь и направляясь в дом. Я даже не успеваю добраться до кухни, как вдруг Лиам останавливает меня, заставляя обернуться к нему, разворачивая словно балерину.
— Это все? — спрашивает он.
Я скрещиваю руки перед грудью и вопросительно морщу лоб.
— Чего ты ожидал? Ты спас меня, за это я и поблагодарила, мы квиты.
Его взгляд скользит по моему телу, по клетчатой рубашке и джинсовым брюкам, которые я надела сегодня, а затем по моему лицу.
— Я ожидал, что мы поговорим.
— О чем? — огрызаюсь я и возводя руки вверх. — Что случилось с твоей работой?
— У меня уже есть другая.
— Ага. — Я пожимаю плечами и незаинтересованно отворачиваюсь. — Удачи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Мы еще не закончили.
Он идет за мной на кухню, где помогает мне поднять стул.
— Мы закончили. Письмо доказывает это, — сухо говорю я, указывая пальцем на смятый бумажный комок, который сейчас валяется перед плитой.
Лиам прослеживает за моим взглядом, и на мгновение кажется растерянным, но затем, кажется, снова приходит в себя.
