на Шуйскую. Обе были напряжены и не отрывая взгляда, следили за развитием событий.
А они развивались стремительно! Теперь уже по моей инициативе.
«Что ты там говорил? Рука подойдёт?» – про себя крикнул я, уклоняясь от очередного выпада близнеца. Зубчатое лезвие призванной глефы пронеслось в сантиметре от моего бедра и вгрызлось в землю. Во все стороны брызнули клочки энергии.
«Я сверился со своими заметками. Нужна именно та, при помощи которой маг кастует свои заклинания. У близнецов они обычно в зеркальном отражении».
«Твою мать! Старик! Да как я их отличу-то? Они же одинаковые!»
«Отруби сначала ненужную руку. Так они станут разными».
Гений, мать его! Легко говорить, сидя в безопасности. Хотя, если мне рассекут черепушку, душа старика, как и моя, улетят на перерождение и, скорее всего, снова встретятся в Монседоне. Чем же так привлекло древнего мага это место?
Время снова потекло своим ходом. Я насладился видом хлещущей крови и закрутил перед зашедшим за спину вторым близнецом хлыстами.
– Зря ты согласился выйти против меня, друг, – я высвободил один из хлыстов из безумного хоровода и он змеёй завис над своей жертвой. – Ничего личного, просто ты принял не ту сторону.
В воздухе одновременно запахло озоном и палёным мясом. Близнец резко отшатнулся, прижимая к груди фонтанирующую кровью культю. Призванная глефа выпала из руки и растворилась.
«Такая подойдёт?»
«Вот, теперь они больше не близнецы! От безрукого мне нужна правая рука, а от его брата – левая. Не запутаешься?»
Я потряс головой, сбрасывая со лба капли пота.
«Не проще ли тогда отрубить все? Всё равно только одна останется».
«Страшный ты человек, Паша, очень страшный!»
«Слышала бы тебя моя мама, мигом бы по щам надавала».
Земля передо мной замерцала и изрыгнула из себя длинный, почти в два метра, шип из скованной энергии.
Я перекатом ушёл в сторону, но леденящее остриё все же успело чиркнуть по бедру, оставив после себя кровавый след. Что-то новенькое! Не насадиться бы на эту штукенцию задницей. Позора потом не оберёшься.
Рядом выдвинулся ещё один шип. Потом ещё. Земля вокруг заходила волнами.
На помощь пришёл Наговицын. Несмотря на ранение, защитник подобрался к кастующему шипы близнецу и жахнул по нему воздушным тараном. Удар пришёлся в спину.
Руниста швырнуло вперёд и он влетел в частокол из шипов, снося их своим же телом. Затрещала высвобождаемая энергия. Поделом тебе, дружок. Теперь и ты знаешь, что с защитниками лучше не связываться.
– Ты как? – крикнул я напарнику, когда мне наконец-то удалось подобраться к нему ближе. – Двигаться можешь?
– Сейчас подлатаю себя зельем и всё будет тип-топ. Поздравляю с первым трофеем! – виконт кивнул в сторону безрукого близнеца. Тот как раз уже успел подняться и набирал силу для нового заклинания. В оставшейся руке разгоралось ярко алое свечение.
Эй не сожги себе руку! Она мне целой нужна!
Я ещё раз посмотрел на Шуйскую. Мы встретились с ней взглядом и я улыбнулся. Она улыбнулась в ответ. Теперь она смотрела на меня так, как первобытная женщина смотрела на вожака племени. Она знала, что я одержу победу, и сейчас просто поощряла меня блеском своих глаз.
Потерпи, девочка моя! Эта ночь будет принадлежать только нам.
Заклинание в руке близнеца вспыхнуло и приняло форму каплевидной булавы, размером с него самого.
Уверен, что сможешь с такой справиться, голубчик? Попка не треснет?
Однорукий поднялся с колен и пошёл на меня, волоча за собой своё гигантское оружие. Второй близнец, тем временем, выбрался из бурелома льда и отёр рукавом посечённое острыми осколками лицо.
– Этот мой! – Наговицын выпрямился во весь рост, хрустнув шеей. – Руки тебе, а голова мне! Так устроит?
– Только именно в этом порядке, лорд-защитник! Это принципиально! Сначала руки, потом голова.
– Да понял уже. Сделаем.
Виконт с новыми силами рванул к рунисту, на ходу напитывая энергией два воздушных лезвия, которые сразу же устремились вперёд, перекрестившись в полёте.
– Вот и отлично! Теперь наш выход! Слышишь, барон!!! – крикнул я не оборачиваясь. – Эти воины погибнут из-за твоей трусости!
Ответа я не дождался, да в нём, в принципе, не было необходимости. То, чего я хотел добиться, я уже добился. Бросив короткий взгляд на трибуну, где разместились люди Милославского, я разглядел испуганное лицо Косинского и наградил его безумным оскалом. Так я ввергал противника в ужас. Он трясся всем телом, боясь момента, когда на его шее сомкнуться мои пальцы.
Убивать барончика я не планировал, на сегодня крови и без того будет с лихвой, а вот проучить, это да!
А! Ещё одна немаловажная деталь!
Я перевёл взгляд на баронессу Косинскую и выполнил перед ней короткий реверанс. Вот! Теперь всё!
Я насладился разъярёнными взглядами Милославского и его свиты, и повернулся к ним спиной, сразу же испытав на себе «взгляд смерти» Шуйской.
Я пожал плечами и смущённо улыбнулся. Прости, дорогая. Это мой обязательный ритуал, и я никогда не пойду вразрез со своими обычаями.
Однорукий, тем временем, приблизился ко мне на расстояние удара и неожиданно прытко крутанул булавой, принявшей максимальное ускорение на втором витке.
А ты силён! Теперь понятна твоя страсть к длинным и большим штукам. Таким ударом можно за раз расчистить вокруг себя площадь пять на пять метров.
Оголовье булавы бухнулось в полуметре от моих ног.
– А ещё разок так сможешь? Или уже всё, выдохся?
Самое удивительное, но никто из близнецов за весь бой так и не проронил ни слова. Они просто смотрели чёрными белками глаз и делали своё дело. Даже когда я отрубил одному из них руку, тот не скривился и не завыл от боли, как это делало большинство людей. Он просто прижал культю и запустил процесс регенерации. Руку это ему конечно не вернуло, а вот кровотечение остановило.
Вот и сейчас, безрукий зыркнул на меня и в полном молчании пошёл на второй замах. На этот раз удар был не круговой. Близнец просто потянул за булаву и обрушил её сверху.
Чтобы уйти от несущегося на меня оголовья, мне пришлось резко отпрыгнуть в сторону. Я кувыркнулся и по инерции рубанул хлыстами. Сверкающие на солнце ленты прошлись по нагрудным щиткам, срезав кожаную портупею. Вся передняя часть брони близнеца сползла на землю, оголив испещрённое рунами тело. Грудь и плечи руниста покрывала сетка рваных продолговатых шрамов. Такие обычно оставляет плеть для самобичевания.
Не успел я принять вертикальное положение, как оголовье булавы отползло
