– Что-нибудь придумаем. Бери деньги и давай рисунки.
Районное отделение социальной защиты я нашла с третьей попытки. Два раза, руководствуясь наставлениями местных жителей, сворачивала не в тот переулок и не к тому дому. Отделение соцзащиты располагалось в жёлтом двухэтажном бараке пятидесятых годов. Дощатый пол, затянутый дырявым линолеумом, пружинил под ногами, на стенах потрескалась краска…
В тесном коридоре толпилась очередь. Я отправилась прямиком к начальству. За годы, проведённые в ипостаси журналиста, привыкла везде внедряться с наглой рожей – в любую контору, на любое, самое помпезное, мероприятие…
– А вы, собственно, кто? – поинтересовалась начальница соцзащиты и задумчиво открыла удостоверение с буквами «Пресса». У неё был крошечный кабинет, заваленный папками с документами. – Газета «Уральская звезда»… И какими судьбами, Юлия Андреевна, вы к нам, в этакую глушь?
– Меня очень волнует судьба Валентины и Константина Куликовых, проживающих по адресу улица Дачная, пятнадцать. Дети остались без попечения родителей. Вы в курсе?
– Конечно, я в курсе, – кивнула начальница. Она смотрела на меня усталым взглядом, мой визит почему-то не вызвал у неё прилива радости. – Мы помогаем.
– Как? – возмутилась я. – Макароны даёте? А то, что шестнадцатилетняя девчонка надрывается на двух работах, пытаясь прокормить себя и брата, вас это не волнует?
Начальница немного помолчала, поджав губы.
– Волнует, – согласилась она спустя пару минут. – Очень волнует. Юлия Андреевна, вы присядьте. Я читаю ваши статьи в «Уральской звезде». И прекрасно понимаю – если вы избрали детей Куликовых объектом своей защиты, нам не поздоровится. Разнесёте здание по кирпичику, а нас, чиновников, забетонируете в котловане.
– У меня сложилась подобная репутация? – озадаченно уставилась я на хозяйку тесного кабинета. – И я так знаменита? Ух ты!
И что теперь?
Не пойму: радоваться или печалиться по этому поводу?
Но мне понравилось, как образно начальница выразила свою мысль. Я сразу ощутила в даме родственную душу.
– Мы помогаем, – упрямо повторила начальница. – В позапрошлом месяце выделили продукты, в прошлом тоже. Дали им макароны, сахар, муку, рыбные и мясные консервы – поверьте, это тоже неплохо!
– А как ей оплатить выпускной в детском саду? И в школе?
– Это другой вопрос, Юлия Андреевна! По большому счёту ни детский сад, ни школа не имеют права принуждать родителей, а в нашем случае – Валентину, сдавать деньги на эти мероприятия. Это незаконно.
– Но вы прекрасно знаете, без этого никуда. Школьный выпускной бал бывает раз в жизни. Естественно, Валя хочет в нём участвовать. Но и выпускной бал – это тоже частности. А в целом всё дело в том, что дети остались без попечения взрослых, а никому до этого нет дела.
– Юлия Андреевна, вы преувеличиваете. Нам есть до этого дело. Лично мне есть до этого дело, если конкретно. Вы были у Вали дома?
– Да.
– Видели квартиру?
– Да.
– Хорошая квартира?
– Хорошая.
– Вот именно. Знаете, что будет, если вы сейчас напишете и опубликуете душещипательную статью под заголовком «Брошенные дети». Или «В плену равнодушия»…
Уже и заголовки к тексту придумала!
Молодец!
– Что?
– Тут же объявятся какие-нибудь дальние родственники, цепкие и ушлые. Налетят, словно коршуны. Оформят опекунство над детьми и быстренько приберут квартиру к рукам. Дадут взятку, если понадобится. Квартиру продадут, детей отправят в детдом. И тогда мы уж точно ничем не сможем им помочь.
– Интересный поворот сюжета. Я об этом не подумала. Неужели это возможно?
– Поверьте, именно так и будет. Лучше оставить всё как есть и не поднимать шум. Валентина – девочка умная, рассудительная. Она справляется. Мы сейчас оформляем пособие, ей не надо будет платить за квартиру. Ситуация, конечно, непростая. Но, поверьте, мы постараемся облегчить участь детей…
Из отделения соцзащиты я ушла несолоно хлебавши. Однако предложение начальницы не устраивать манифестаций в защиту бедной Валентины и её брата показалось мне обоснованным.
Возвращаясь обратно по трассе, уже на подступах к городу, я промчалась мимо придорожного кафе под названием «Бодрый Джек». В серых сумерках заведение сияло нарядной иллюминацией, рекламируя себя и зазывая посетителей.
Неподалёку от этого кафе пятого февраля улетел с трассы автомобиль, которым управляла Нонна…
SMS от Никиты:
«Навер., опять весь день просид. у компа? Надо больше двиг.! Вставай! Взял бил. на пон. ятл!»
Пон. ятл?
Какой понятл?
Что это?!!
Похоже на шифр.
Ещё SMS от Никиты:
«Моя маленькая тупица! Взял билет на понедельник. Я Тебя Люблю!»
А-а-а…
Нет, ну правда, кто бы догадался?
Обещал, кстати, вернуться в субботу!
Глава 25
Почему я всегда за всех впрягаюсь?
– Мама, сейчас не могу разговаривать, – прошипела я в трубку, прикрыв её рукой. – Работаю.
Напротив меня сидели пятеро суровых мужчин, их монументальные тела практически не оставили свободного места в моём крошечном кабинете. Это были рабочие АО «Деталь», попавшие в трудную ситуацию. Их завод за последние семь месяцев шесть раз менял владельца, присоединялся к другим акционерным обществам, откалывался, объединялся, сливался. Одно оставалось неизменным: люди, добросовестно трудившиеся на заводе, уже год не получали зарплату. А недавно, придя утром на работу, и вовсе уткнулись носом в запертые ворота…
Я внимала сдержанному повествованию страдальцев, смотрела на их натруженные квадратные лапы. И тут позвонила Марго и с места в карьер сообщила, что нашла для меня чрезвычайно компетентного гинеколога. У него ещё ни одному живому существу не удалось отвертеться от родов – рожают все!
– Не будем портить врачу статистику, – пробормотала я.
– Ты тоже не отвертишься! – радостно заявила Марго.
– Мама, мне сейчас некогда рожать. Я на работе. У меня люди.
Пятеро суровых мужчин заинтересованно уставились на телефонную трубку.
– Хорошо, давай позже…
Марго перезвонила через час в полной уверенности, что я уже покончила с визитёрами.
С заводчанами – да, но теперь у моего рабочего стола притулилась поэтически одарённая личность, жаждущая осчастливить человечество своими стихами. Я пыталась корректно втолковать автору, что заведую отделом социальных проблем, а отдел культуры – на другой стороне коридора. Правда, там сейчас никого нет, сотрудник в отпуске. Я старалась сохранять спокойствие и даже, содрогаясь, прослушала пять стихотворений, прочитанных с чарующей выразительностью – то ли чавкала тина в болоте, то ли завывал осенний ветер. Но вскоре поймала себя на мысли, что больше всего на свете мне сейчас хочется взять со стола дырокол и пятьдесят раз подряд решительно ударить им поэта по голове.
Нет, лучше сто пятьдесят раз!
Обожаю черепно-мозговые травмы!
Тем более что этот колоритный персонаж явно имел ЧМТ уже с рождения…
– Да, мамуля, – ласково ответила я по телефону и демонстративно отвернулась от поэта. – Да, уже полностью освободилась.
– Диктую номер гинеколога. Она волшебница. Позвони и запишись на приём. Скажи, что ты от Олега Дмитриевича, иначе у врача очередь на три месяца вперёд расписана. А ты за три месяца успеешь забыть, что записалась. По знакомству же просочишься без очереди.
– Надо же. Как в старые добрые времена… А кто это – Олег Дмитриевич?
– Племянник Владимира Николаевича из ханты-мансийского представительства компании «Авангард». А Владимир Николаевич – друг Эдуарда Петровича, директора питерского филиала «РДМ-банка». А он в свою очередь – двоюродный брат Максима Юрьевича, являющегося близким знакомым мамы гинеколога.
– Потрясающе! – изумилась я. – И все эти мужчины помогут мне забеременеть! А я-то всегда надеялась ограничиться одним Никитой.
– Не остри. Ты записала телефон врача?
– Записала, – убито промямлила я.
Марго взялась за меня всерьёз.
Теперь она на пенсии, и у неё уйма свободного времени и бездна нерастраченной энергии. Вся эта стратегическая мощь обрушится на мои хрупкие плечи.
Ужасно.
– Хочу внуков, – безапелляционно напомнила Марго. – Надо, Юля, надо. Пора!
Всё понятно. Ей почти шестьдесят. А в этом возрасте наличие внуков расценивается как один из показателей успешности. Марго привыкла быть невероятно успешной…
Я повесила трубку, с тоской прикидывая будущее. Оно представляло собой бесконечную череду беременностей и родов. Коляски, кружевные конверты, памперсы, молочные бутылочки… Марго с двумя совершенно идентичными карапузами на руках. Все трое улыбаются, бабуля – счастливо, младенцы – сыто. Марго воркует: «А это наши младшенькие, двойня! Ути-пути…» Я на заднем плане остервенело сцеживаю молоко, одновременно пытаясь накормить кашей двух капризных девочек и проверить математику у старшего сына…
