– Слушай, Нечаев, – предложил Карпин. – А вдруг эти двое едут на сходку?.. Чуешь? Накроем всех!
Намек товарища пришелся мне по душе. Почему бы не проследить за Алексом и его спутником? Может, они и впрямь направляются на сходку? Возьмем главных участников заговора разом! Вот будет потеха!
– Думаю, ты прав, – сказал я Карпину. – Проследим за ними, куда бы они ни ехали… Эй, приятель! – Я толкнул возницу в спину. – Поезжай так, чтобы все время держать ту пролетку в поле зрения. Шибко не гони. Что б они не догадались, что мы их преследуем. Ясно?
– Да понял все, – буркнул парень, не оборачиваясь.
Темно-синий экипаж проехал Усманскую до конца, миновал бесплановые места и повернул к реке. Сомнений быть не могло: Алекс и его спутник направлялись к мосту. Но там же милицейский пост! Их непременно опознают!.. Ничуть не бывало. Задержавшись у поста всего на несколько секунд, пролетка въехала на мост и застучала по нему колесами. Остановились у поста и мы для проверки документов.
– Кто в пролетке? – спросил я у молодого милиционера, кивая на громыхавший по мосту экипаж.
– По документам, замкоменданта Петродара с помощником.
Мы с Карпиным переглянулись.
– Ты уверен, что это Алекс? – снова усомнился он.
– Документы можно подделать. Поехали!
Признаться, у меня были сомнения, что в пролетке тот самый дворянчик, за которым охочусь все последнее время. Но когда легкий экипаж оказался на другом берегу и покатил по проселочной дороге к лесному массиву, все сомнения отпали. Пришла непоколебимая уверенность, что седок с военной выправкой – это Леонид Николаевич, глава петродарских мятежников! И едет он на встречу с эмиссаром Мамантова, о чем упоминалось на вчерашней сходке. Я повернул голову к Карпину, чтобы поделиться с ним этим открытием, но изменил решение. Мне вдруг припомнились сетования Светловского об утечке информации из Угро, странная неточная стрельба Карпина в вечер посещения курзала, то, как он упустил Белого на дне рождения Лаврова. Как-то спросил меня, как идет расследование хищения ценностей из имения Заградского, не вышли ли мы со Светловским на след похитителей. Не был я до конца уверен в своем напарнике. Ну, не был, и все тут! И надо же, именно сегодня он составил мне компанию! В самый, возможно, ответственный день… Постой, а, может, я себя просто накручиваю? Может, Карпин и не причем… Ладно, буду с ним настороже, а там поглядим.
Сгущались сумерки. Спустя некоторое время темно-синяя пролетка, преодолев открытое пространство, скрылась в лесу. Вскоре и наш экипаж оказался под покровом векового бора. Замелькали сосны, огромные дубы, березы, ольха с вкраплениями осины. Крепко запахло грибами, опавшей листвой, смолистой хвоей. На вершине высокой сосны ворковал дикий голубь, пели дрозды, где-то в чащобе ухнул и отчаянно захохотал филин. Над деревьями, рассекая крыльями воздух, пролетела стая диких уток, мелькнул длинноклювый кулик.
Через полчаса извилистая лесная дорога привела нас к огороженной корявым горбылем прогалине, занятой замшелым бревенчатым домиком и несколькими хозяйственными постройками. Пролетка, за которой мы следовали от самой Дворянской, стояла у ветхого, покосившегося крыльца. Впряженная в нее гнедая лошадь, склонив голову к земле, спокойно жевала сено.
– Куда это мы приволоклись? – спросил Карпин у извозчика.
– Лесной кордон, – буркнул тот.
– Ты что, здесь уже был? – спросил я.
– Неделю назад привез сюда из города сестру лесника. Ездила к нему за грибами.
Карпин и я помолчали, вглядываясь в огороженную прогалину.
– Что-то собак не слышно? – заметил мой напарник.
– Волки погрызли.
– Ну да?
– А то!.. Хищников здесь тьма тьмущая!
Мне вспомнилось газетное объявление об охоте на волков, с которым я ознакомился в чекистской камере. Извозчик, на мой взгляд, вряд ли преувеличивал.
– Ты прижмись вон к тем березкам и дожидайся нас, – сказал я ему. – Не вздумай уехать!
Парень угукнул, достал из кармана калач и откусил от него большой кусок. Заросшие густой щетиной квадратные челюсти методично задвигались.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мы с Карпиным сошли на обочину и, держась кромки леса, через крохотный участок обработанной земли вышли к домику со стороны двора. Уже совсем стемнело, желтоватый свет керосиновой лампы слабо лился из окон на двор, едва достигая подернутых мхом сараев.
– Как будем действовать? – cпросил Карпин шепотом.
– Узнаем сначала, сколько их там, – ответил я.
Мы пробрались к поленнице дров и шмыгнули от нее прямо к простенку между окнами. Я встал у одного оконца, Карпин – у другого. Я аккуратно вытащил наган из кобуры и попытался одним глазом заглянуть в небольшое оконце. Едва различимому шороху за своей спиной я не придал значения, а зря. Удар по голове был настолько сильным и точным, что я мгновенно потерял сознание.
* * *
Я очнулся внутри домика, сидя посредине комнаты на табурете со связанными за спиной руками. Передо мной за столом на лавках располагались двое. Алекса я узнал почти сразу, человек с военной выправкой это, видимо, Леонид Николаевич, глава заговорщиков. Он имел карие умные глаза, прямой нос, твердый подбородок. А кто же меня держит за плечи? Морщась от боли в затылке, я посмотрел вправо и вверх. Мне с издевкой во взгляде улыбался Карпин!
– Ну, что, очухался? – весело поинтересовался он, поигрывая моей финкой. – Головка не болит? Мне пришлось прилично приложиться по ней рукояткой нагана… Пока ты был в беспамятстве, я тут немного поведал о тебе. Тобой крайне недовольны!.. Говори, проведал ли Светловский о том, кому будут проданы ценности из имения Заградского…
– Сволочь! – В это слово я вложил всю свою ненависть к подлецу и добавил: – Черная душонка!
– Да ты погоди злиться, Нечаев. Я никакой не изменник, а внедренный в Угро член организации «Свободный Петродар»…
– Ты же из крестьян. Что общего у тебя с этими лощеными господами?
Липовый сотрудник Угро ехидно хохотнул.
– Дурень! Мои предки были канцеляристами, мать – потомственная дворянка… Я всем сердцем ненавижу советскую власть и тех, кто ее защищает. C удовольствием сливал информацию из Угро, водя Светловского и всех вас за нос!.. А документы, ты прав, подделать не проблема.
– Болховитинова и Шкета ты сдал бандитам?
– Никто иной. С первым было все просто. А насчет мальчишки… Чтобы понять, кто был осведомителем, я стал следить за Светловским. Прямо с базара, где мы с Щербининым торчали с утра до вечера. Когда начальник Угро почти одновременно со Шкетом зашел в «Живой уголок», мне все стало ясно…
Послышался негромкий стук в дверь. Заговорщики переглянулись. Лесник, пожилой мужчина лет пятидесяти пяти, возившийся у огромной русской печи, выпрямился и также посмотрел на Леонида Николаевича. Тот, глянув в окно, быстро распорядился:
– Илья Минаевич, Алекс, пленника – в сарай. Допросим его после встречи с эмиссаром… Дядька Терентий, открывай!
Эти двое подняли меня с табуретки, вывели через заднюю дверь и затолкали в ближайший сарай. Повалив на земляной пол, они и ноги мне связали веревками.
– Мы скоро вернемся, дружище! – пообещал Карпин с коротким смешком.
Дверь со скрипом захлопнулась.
– В расход его после допроса! – услышал я негромкий голос Алекса. – Он слишком опасен.
Ключ в замке повернулся, и все стихло.
Прекрасно понимая, что жить мне осталось считанное время, я немного полежал на боку, приводя мысли в порядок. Пошевелил ступням ног, попытался ослабить путы на запястьях рук. Напрасно. Узлы были слишком надежны. Посмотрел в призрачном свете на хлам, лежавший в сарае. Здесь не было ничего такого, что помогло бы мне избавиться от пут. Серпы, косы и другой садово-огородный инвентарь, по всей видимости, находился в других хозяйственных постройках. Тем не менее, я лег на спину и стал прощупывать утрамбованную землю пальцами рук, надеясь наткнуться на что-то железное, острое. Надежда окрыляла, давала силы. Сжав зубы, я, как заведенный, передвигался по сараю. «Мне обязательно повезет, – мелькало в голове, – не может не повести. Я слишком молод, чтобы умереть!..»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
