Быстренько нашлись и ключи. Открыли…
А там!.. Чёрт ногу сломит. Хранилище хлама. Всё, что можно было собрать с промышленных свалок по электричеству — валялось, возлежало, заполняя и полки и закутки, «вялилось» на могучих крючьях, не говоря уже про банальную пыль, остатки каких-то столов, стульев, ламп дневного света и прочего… Но СанСанычу не до жиру… Машины на простое… Хотя бы такое есть, и ладно.
Едва вылезли из лабиринтов «хламоубожества», как подъехали две армейских крытых автомашины с бойцами, и старшим прапорщиком с повязкой на рукаве «Помдеж по парку». Бойцы высыпались из кузовов — худые, малорослые, но глаза, наоборот, большие, как у марсиан. Едва только осень наступила, а они уже в бушлатах и шапках, правда без рукавиц… По-команде неуклюже построились в шеренгу. Стоят, переминаются с ноги на ногу, ждут. Много их, целый взвод. Пожалуй хорошо, что много. К СанСанычу спешил старший прапорщик. Подошёл, козырнул, доложил, так, мол, и так, прибыли… «А что нужно делать? Задание, сказали, на месте получим». СанСаныч объяснил, но переспросил, а почему все такие худые, да маленькие? Не справятся.
— Да-к пограничники мы! Чтоб незаметными были, — отшутился военный, и улыбнулся. — А что худые, так зато жилистые, выносливые, в смысле. А что?
— Надорвутся, — покачал головой СанСаныч. — Тяжело им будет. Маленькие, бледные…
— Ничего-ничего, не переживайте за них, они хоть и маленькие, но как муравьи сильные. Солдаты! Бойцы!! Облепят весь ваш груз, и глазом не моргнёте, как всё сделают. — Пообещал старший прапорщик. — Не впервой!..
— Да? — недоверчиво качнул головой СанСаныч, — ну если как муравьи… Кстати, насчёт оплаты, может, поесть чего ребятам купить. Как вы думаете?
— Нет-нет, ничего не надо. Подполковник сказал, одного ящика водки будет как раз.
— Водки? — удивился СанСаныч. — И всё?
— Да, больше ничего.
— Водки?!.. Хм-м… Это без проблем. Это мы сделаем. Командуйте пока.
— Есть! — старший прапорщик кинул руку к фуражке, и развернулся. — Так, взвод, пять минут перекур. — Крикнул. — От машин не отходить… Командиры отделений, ко мне!
Главный инженер управления «дальэлектрохламстроя» вызвался лично указать маршрут вероятного движения и места подземного складирования. СанСаныч отозвал Людмилу Николаевну в сторону.
— Слышала, подполковник водку заказал?
— Да, слыхала. Они её там, в штабе, как воду, говорят, глушат, — укоризненно ответила Людмила Николаевна. — Он рассказывал.
— Я не о том, ты смотри кого он прислал! Пацаны ещё, еле сапоги таскают. А он — водку.
— Потому водку и пьют все там, наверное, — усмехнулась Людмила Николаевна. Но под взглядом СанСаныча поправилась. — Ну, не они же — офицеры пьют! А мы давайте деньгами солдатам заплатим!
— Да-да! Но не деньгами. Деньги, Людмила, у них сразу отберут, прапорщик этот или в подразделении. Им нужно еды купить. Накормить их нужно.
— Ой, как хорошо. Правильно. Я сама и съезжу, куплю им чего-нибудь. Действительно, худые все. Жалко смотреть!
— Батоны хлеба, молока, печенье, сигарет… консервы. Не знаю, что там ещё… Сама смотри. Не жмись!
— Вот ещё. Ну, СанСаныч! — делано обиделась Людмила Николаевна.
— Ладно, я это так сказал, не обижайся. Накорми, главное, ребят.
— Сделаю. Как надо всё сделаю. Так я поехала?
— Угу, давай! — кивнул гендиректор, внимательно оглядывая бойцов. Давно он не видел так близко от себя солдат… тем более пограничников. С удивлением отметил: сильно с перестройкой «калибр» изменился, не в лучшую сторону. Совсем опустилась призывная планка. Будто восьмиклассники из юноармейской игры «Зарница» стоят. Только нет жаркого румянца, и глаза не блестят. А внешний вид, и форма — один в один. Подумал ещё, подполковник пошутил, наверное, сильные и крепкие на службе заняты, а это просто юные друзья пограничников. Хорошо бы если так, но СанСаныч видел усталость и равнодушие в глазах мальчишек одетых в солдатскую форму. Помнил, только у первогодков такой тоскливый и замотанный взгляд, и усталый вид. Они, первые, кто под руку подвернулся, не «загасился»… Ч-чёрт! — не понятно чему больше, СанСаныч досадливо выругался в слух.
— Что, можно начинать? — Подбегая, спросил старший прапорщик.
— Да, — вздохнув, подтвердил СанСаныч. — Можно.
— Это мы щас, вмиг. Та-ак, взвод, кончай перекур, — привычно прикрикнул он. Солдаты встрепенулись. — Вы, четверо… Да-да, ты, ты и вы оба, лезьте на машину. Остальные встали в цепочку, парами. С боков каждую «сигару» берём. По шесть человек на место… Осторожно берём, не толкаться, не торопиться… на ноги не ронять. Не то, больно будет. Так, начали!..
Не начали, а приступили…
Тц!..
Разгружали… целый день! весь вечер! и только в девятом часу вечера закончили выгрузку. Все валились с ног. Все были мокрые от пота, и грязные, как черти. Это только до входа в бомбоубежище можно было коллективно, как муравьи, что-то там нести. А потом, — вход же узкий! Плечами, боками все стены вышоркали, всю пыль собрали. Действительно, хорошо, что ребята были маленькие… Но слабые. Жалко смотреть. Намучились все. СанСаныч уже через пять минут наблюдений, подхватив и прапорщика, таскал за троих, если не за четверых… Упрели… Но ребят покормили аж два раза. Второй раз, как закончили. Людмила Николаевна не подвела. Даже с запасом получилось. И то, что осталось, солдаты между собой поровну разделили, и рассовали по карманам бушлатов, как и пачки сигарет.
— Ну что, закусили, нет? — поинтересовался СанСаныч у солдат. — Всем досталось?
— О, отлично! Всем!..
— Спасибо!.. Молоко вкусное… Так бы каждый день!..
— Работать? — в тон, подыграл старший прапорщик.
— Нет, не работать, — весело рассмеялись солдаты, уточнили. — Кормили бы так…
— Так же бы — булочки! конфеты! такие же сигареты!..
— А нас в части ещё и «расход» ждёт!..
— Ууу!..
— Ну всё, мы уже домой, да? — заторопился старший прапорщик. — У нас вечерняя поверка скоро и отбой.
— Да, всё! Спасибо вам!
— Не за что, — великодушно ответили бойцы. — Наелись…
— Когда надо, вы именно наш взвод вызывайте. Как штык, мы!
— Ладно-ладно, — пообещал СанСаныч. — Именно вас.
Отсветы благостных душевных состояний блуждали на ходу засыпающих солдатских лицах: закончили наконец! устали! наелись! и курево есть! скорее бы спать!..
И СанСаныч с прапорщиком — здоровые мужики — валились с ног. Тоже думали, скорее бы в койку.
Бренча бутылками, ящик с водкой с трудом взгромоздили с начала на подножку кабины ЗИЛа, сил, поднять сразу, выше, уже не было, потом и в кабину втолкнули под ноги прапорщику. Вид у старшего прапорщика теперь был не такой уж и бравый. Он тяжело ещё дышал, из-под криво — кокардой набок, сидящей фуражки выглядывали мокрые, взъерошенные волосы, ворот гимнастёрки от пота потемнел, был широко расстёгнут… глаза ввалились, но лицо было розовое, не сказать румяное. Прапорщик с удовольствием, по мужски, ответно хлопнул ладонью на прощальное сильное рукопожатие СанСаныча, стиснул пальцы, и разулыбался, почувствовав в своей руке… деньги.
— А это вам, — глядя в глаза прапорщику, сказал СанСаныч. — Выручили. Спасибо, командир.
— Не за что, — криво улыбаясь, отмахнулся военный. — Это вам спасибо. — И стесняясь, сунув деньги в карман, пояснил. — А то ведь уже четыре месяца, как нам зарплату не платят. Ага! Домой, жене — стыдно сказать! — только продукты кое-какие из пайковых приношу, и всё. Да! — подтвердил он, видя удивление и непонимание в газах СанСаныча. — Выручили, считай, просто. Спасибо!
— Да ладно вам, — вновь расстроился СанСаныч, видя явную несправедливость к военным. — Это вы меня выручили. Поздно уже, езжайте отдыхать. Солдат-то хоть сегодня пожалейте, не гоняйте там по тревоге.
— Что вы, нет, конечно. Совсем шланги. Куда их гонять. Ну ладно, мы поехали, — кивнул водителю. — Заводи.
— Подполковнику привет.
— Обязательно передам. Он ждёт… — подумал и уточнил. — Должен ждать… В общем, если что — звоните.
— Ладно, позвоним. Спасибо.
— Ну, добро! Мы поехали… Вихров, трогай!
Машины, довольно урча, прощально покачивая своими шаткими брезентовыми тентами, будто кибитки бродячих цыган, выехали со двора.
— Всё, Людмила Николаевна, — с горечью, глядя на отъезжающие машины, как отчитывая, зло и жёстко произнёс гендиректор. — Запоминаем раз и навсегда: никогда больше, нигде, и ни в каком качестве мы не используем солдат… Мы! — делая на этом ударение. — Ты поняла?
— Поняла, — испуганно сжалась Людмила Николаевна. — Но тут же ситуация была… такая…
— Я понимаю, что ситуация, — всё ещё злясь, жёстко перебил СанСаныч. — Мы договорились? Договорились?!
— Конечно! Только я тут причём? Им не платят, другим не платят, нигде не платят — мы-то с вами тут причём? Мы же не правительство, не депутаты какие…
