Илья поставил точку и опять посмотрел в окно. В этот момент в дверь постучали.
— Да, — сказал Илья, откладывая письмо, — войдите.
Зашла Маша и протянула ему лист бумаги.
— Что это?
— То, что вы просили.
— Спасибо, — обрадовался Илья, — а что здесь написано?
— Квалифицированный мастер выполняет любые виды работ за скромную плату.
— Во-первых, я не такой уж квалифицированный, а что касается платы, то она хоть и женского рода, но совсем не должна быть скромной.
— Если хотите я могу переделать объявление, только ведь вас тогда никто не наймёт.
— Это точно, — согласился Илья.
Он считал, что перед началом дачного сезона хозяева квартир начнут делать ремонт, а клеить обои и красить заборы он умел.
Через несколько дней на базаре около него остановился вальяжный итальянец и, указывая пальцем на объявление, стал что-то быстро говорить. Понятно было лишь, что его зовут Джованни и ему нужен работник. Маша была в школе и все попытки Ильи выяснить, какова будет плата и что придётся делать, окончились неудачно. На помощь пришёл Гена. Это был один из тех редких моментов, когда у него не было покупателей.
— Хорошо, Ваня, — сказал он итальянцу, — мой амиго тебе всё сделает по высшему разряду. Жаль только, Машки нет, она бы точно объяснила, что ты хочешь, но у нас и так будет с тобой полный порядок. Ты главное не волнуйся и не тараторь, как сумасшедший. Мы же всё равно тебя, дурака, не понимаем, а если ты хочешь найти с нами общий язык, то купи вот это. — Он достал из сумки бутылку водки и протянул её Джованни, но тот отказался. — Ну, как знаешь. Моё дело предложить. Когда ты хочешь начать?
— Доматтина[51].
Вернувшись домой, Илья сказал, что нашёл работу и Наде самой придётся идти на рынок. Кстати, она проверит, каким спросом пользуются изделия её фабрики за границей. У него их почему-то никто не покупал.
— Продавать не умеешь, — ответила жена, — у меня в момент разберут.
На следующий день на рынке она разложила около себя товар, рядом поставила деревянный макет фаллоса, который был раза в полтора больше человеческого, надела на него презерватив и тоном базарной торговки начала кричать:
— Купи-и-и-ите презервативы у бывшего депутата Бабушкинского совета.
Около неё собрались зеваки. Какой-то шутник предложил сначала проверить изделие на прочность.
— Конечно, проверь, — деловым тоном сказала Надя, — одень его, зажми в кулак и води вверх-вниз, пока не порвётся. Ты ведь, наверно, уже не раз так делал?
Парень покраснел, а бывшие сограждане, удовлетворённые ответом, стали покупать по нескольку пачек. Торговля пошла, и к концу дня у Нади остался только макет фаллоса с одетым на него образцом. Когда она собралась уходить, один из молодых итальянцев, постоянно гулявший по рынку, предложил её подвезти. Конечно, она могла бы и прогуляться, но чувствовала себя такой вымотанной, что хотела уже побыстрей оказаться дома. К тому же ей не терпелось узнать, как дела у Ильи, а по её расчётам он уже должен был вернуться. Она согласилась и села в машину. Водитель тут же стал приглашать её на нудистский пляж.
— La tutto va beni[52], — повторял он.
Надя прикинулась, что ничего не понимает, тогда он остановил машину и расстегнул брюки. Надя вынула из сумки деревянный макет фаллоса, оценивающе взвесила его на руке и, переведя взгляд на член итальянца, сказала: «пикколо»[53], а затем, хлопнув дверью, вышла из машины.
* * *
В тот же день утром Джованни отвёз Илью в свой загородный дом, поставил на стол бутылку вина, положил еду, с помощью жестов показал, что надо оштукатурить стены и уехал.
Илья в стройотряде пытался работать штукатуром, но тогда, проковырявшись полдня, бросил эту затею, а профессиональные мастера исправили то, что он успел сделать. Здесь некому было исправлять его ошибки и он решил оставить всё как есть, по крайней мере он ничего не испортит. Он вышел на улицу и огляделся. Небольшой дачный посёлок был пуст. Илья с удовольствием вернулся бы домой, но пешком было не добраться, и он пошёл к морю. Утренняя прохлада приятно радовала тело и создавала хорошее настроение. Он разделся и лёг на песок.
Отпуск в Италии! Ещё недавно это казалось несбыточной мечтой. Вот о чём надо было написать Лёхе. Жаль только, что он не взял с собой ручку и бумагу, но кто знал, что так получится. Он же ехал на заработки, а не на курсы повышения эпистолярного мастерства. Илья посмотрел на море. Такого удивительного цвета воды он ещё никогда не видел. Она манила его своей лазурью. Правда, теплолюбивые итальянцы считали, что для купания ещё холодно, но для русского медведя в самый раз. Он разделся и полез в воду.
Домой он вернулся только к обеду. Простая еда и лёгкое вино показались ему такими вкусными, что он быстро расправился со всеми запасами и, включив телевизор, начал щёлкать пультом управления. Перепробовав все каналы по нескольку раз, он с сожалением убедился, что порнуху днём не показывают. Вино уже начало действовать и оглядев комнату, Илья вспомнил, для чего его сюда привезли. Работа штукатура уже не казалась ему такой сложной, он взял мастерок и взвесил его в руке.
…Когда Джованни увидел, во что превратилась стена его спальни, он с трудом сдержался, чтобы не накинуться на Илью с кулаками. Неудавшийся штукатур был обложен отборным итальянским матом и доставлен домой.
На следущий день у Нади резко повысилась температура. Она решила, что это простуда и стала принимать антибиотики. Скоро она выздоровела и могла бы забыть о болезни, но у неё прошёл срок. Беременность её не пугала, в конце концов, они прокормят и двух детей, но сильные лекарства могли фатально подействовать на плод, а рожать больного ребёнка она не хотела. Подождав несколько дней, Надя попросила мужа поехать с ней в Рим. К ним присоединилась и Маша, испытывавшая сильные боли в животе и её дед, у которого в тот день был очередной шахматный турнир. Они выглядели как одна большая семья. Совместная эмиграция сблизила их настолько, насколько и могут быть близки люди. Тратить деньги на проезд они не хотели и поехали зайцем, но им не повезло, контролёров они заметили слишком поздно. Их зажали с двух сторон. Деться безбилетникам было некуда и они притворились, что ничего не понимают. Контролёры ругались, кричали и размахивали руками, но возиться с эмигрантами не хотели: по опыту они знали, что штрафа с них не возьмёшь, в тюрьму не посадишь, а поэтому и тащить их в полицию бессмысленно. Они стали ругать своё правительство, из-за которого страну наводнили выходцы из третьего мира, особенно русские, которых они, итальянцы, били во время второй мировой войны, но, вероятно, били мало, потому что эти свиньи другого языка и не понимают.
— Вы ошибаетесь, — возразила Маша, — во время войны мы вас били, а не вы нас, а этот старик, — она указала на деда, — генерал, его армия прошла пол Европы.
Автобус притих и военврач без пенсии тот час же стал центром внимания. Он понял, о чём говорит Маша, неспеша вынул свои награды и по одной стал прикреплять их к пиджаку. Пассажиры внимательно следили за каждым его движением.
— Закон для всех одинаков, — сказал старший контролёр, а его коллеги не сговариваясь стали подталкивать безбилетников к выходу.
— Бежим, Яков Борисович, — шепнул Илья.
— Не спеши.
— Почему?
— Потому что скоро сиеста.
— Ну и что?
— Следущий автобус может пойти через три часа и тогда я не попаду на турнир, а вы — в поликлинику.
— Что же делать?
— Маша, скажи, что твоя мать плохо себя чувствует и мы везём её в госпиталь, а дома у нас остались твои братья и сёстры, мал-мала-меньше, скажи, что мы, конечно, нарушили закон, но сделали это исключительно по бедности, — обратился к ней дед.
Маша перевела, пассажиры загалдели, выясняя кто прав, кто виноват, а когда водитель попытался их успокоить, автобус чуть не врезался в столб и вынужден был остановиться. Контролёры, не ожидая развязки, вышли, а пассажиры стали расспрашивать эмигрантов, кто они, как здесь оказались и что делают. Маша подробно ответила на все вопросы.
— Откуда ты так хорошо знаешь язык? — спросила её какая-то женщина.
— Выучила.
— А давно ты здесь живёшь?
— Три месяца.
— Ты, наверно, итальянка?
— Нет.
Отрицательный ответ женщину не убедил: черноволосая, смуглая девочка, говорит без акцента, зовут Мария, ну а то, что родители её приехали из России, ничего не доказывает. Они ведь жили за железным занавесом, привыкли всего бояться, вот и скрывают свою настоящую национальность.
В поликлинике дежурный врач быстро определил, что обе пациентки в полном порядке, но у младшей на нервной почве раньше времени началось то, что у старшей по тем же причинам задерживается. Наде он сказал, что после простуды она должна быть очень осторожной.
