— Галина, слухи ходят, что твой муж вернулся. Как его найти? Сюда он не приходил.
— Я его с прошлого года не видела.
— А у нас другие сведения. Есть сообщения, что его видели в городе. Еще объявился родной дядя Самсона, он пытается найти убийцу. А похожи они!
— Я ничем вам не могу помочь.
— Зря. Я надеялся на вас. Про дядю Самсона не хотите узнать? Он жил за рубежом много лет, а тут приехал, вернулся и копает. Нам дали месяц срока на поиск убийцы, а я и так знаю, что убил Самсона — Тарас, а Григорий Иванович его сбросил с крыши для инсценировки убийства. А мне нужна новая машина.
— В огороде бузина, а деньгами возьмете за свободу Тараса? А заезжему дяде скажите, что было самоубийство чистой воды, ведь кроме вас да меня никто всю картину убийства не знает. Вы сами догадались, а я видела. Если честно, то Тараса я впервые за последний год увидела десять минут назад, он мне деньги дал на ребенка. Могу деньги вам отдать.
— Раскололась. Где Тарас сейчас живет?
— Он мне ни слова не сказал о себе, дал деньги и исчез в зарослях.
— Деньги у ребенка отбирать не буду, тебе тяжело пришлось, я это знаю. Красивая ты баба, я вот о чем подумал, если дядя Самсона тебя увидит, то твой Тарас его из ревности пришьет!
— Если честно, то Инесса Евгеньевна мне говорила, что Тарас жил год в тайге у знахарки, и теперь он не умеет метать нож, она у него нож забрала.
— Значит, знахарка лесная с него порчу сняла? Коряво. А если по-хорошему, то Тараса и Григория Ивановича надо сдать, но улик нет и нож у знахарки, так и сказать отцу Самсона? Так тогда еще что-нибудь произойдет, а мне кого-нибудь надо выдать брату, а выдам я тебя, Галина.
— Это еще как?
— Скажу дяде, что Самсон из-за любви к тебе упал с крыши, что у него крыша поехала, и он не справился с любовью. А ты хочешь, чтобы на мне это дело вечность висело? — закурил сигарету Илья, глядя пристально на Галину.
— А про нож вы как узнали?
— Это все ерунда, человека нет — проблема есть, а надо подвести черту под этим делом. Так я тебя познакомлю с дядей иностранцем?
— От Тараса отстанете? Знакомьте, если это вам поможет.
— Да, но ты должна выглядеть так, чтобы иностранный дядя смог бы поверить, что из-за тебя у мужиков крыша едет.
— Кто бы с ребенком посидел, а я бы занялась своей внешностью.
— Найми няню, не мне тебя учить. Значит так, через неделю к тебе придет дядя Самсона, произведи на него впечатление.
Галина рьяно взялась за свою внешность. Няня сидела с ребенком, а она усиленно приводила себя в порядок.
Через неделю детектив Илья привел заморского дядю Самсона:
— Господин Смит, вот это и есть Галина, в которую был влюблен ваш сын Самсон, больше мне добавить нечего, — сказал Илья, пропуская в квартиру Галины некоего господина, а сам быстро закрыл за собой дверь.
— Здравствуйте, Галина! Так это из-за вас Самсон покончил с жизнью? Да, вы действительно красивы! Но жизнь — дороже. Что ж вы его довели до такой степени?
— Знаете, трудно мне все это вспоминать, но Самсон меня по-своему любил.
— Да я и сам готов в вас влюбиться, от вас идут флюиды любви и совершенства!
— А, что мешает?
— Не хочется с крыши падать.
— Не лазьте на крышу и не сорветесь!
— Галина, вы сказали хорошую мысль! Самсон просто сорвался с крыши! Наверно сидел на вашей крыше и смотрел на луну, да и сорвался! Он еще в детстве был лунатиком, на луну реагировал! Тьфу. Гора с плеч! — воскликнул дядя Смит, вставая с кресла, и медленно проходя к выходу.
Галина закрыла за ним дверь и плюхнулась в кресло.
Вскоре появился детектив Илья.
— Галина, спасибо! Дядя Смит закрыл дело о гибели Самсона, сказав, что он был лунатиком с детства. Я не ожидал от вас такого ума! Самому в вас влюбиться? Нет, лучше не буду. Все, прощайте!
Дядя Смит или точнее все тот же донжуан Григорий Иванович поехал на дачу к своему брату Виктору Ивановичу, посмотреть на дачу, оставшуюся от Самсона. Дело в том, что Григорий Иванович так вошел в доверие к матери Самсона, что стал его родным дядей и его наследником. Дольше всего Григорий Иванович рассматривал Малахитовую мебель, словно никогда ее не видел, а от Малахитовых часов он просто не мог оторвать глаз. Часы его притягивали, а их воздействие на него с каждой минутой усиливалось. Вдруг ему показалось, что если он задержится в этой комнате, хоть на секунду, то исчезнет в пространстве времени, уйдет в эти часы, как в неизбежность. Он резко вскочил со стула, на котором сидел и бросился к выходу. Ему показалось, что ножки стула разъехались, но посмотреть на стул у него не хватило храбрости, сильным движением он закрыл дверь в мистическую комнату.
Медленно побрел Григорий Иванович к Виктору Ивановичу.
— Виктор, что за часы находятся в Малахитовой комнате?
— Что, брат, они тебе сильно понравились? Да, часы еще те.
— А это не они довели до самоубийства Самсона?
— Чем черт не шутит, я сам редко захожу в эти Малахитовые комнаты.
— А зачем они тебе нужны, давай продадим?
— А кто купит? Стоит Малахитовая мебель дорого, часы так точно с восемнадцатого века сохранились, цены им нет, за границу увести не дадут, в кармане не провезешь.
— В кармане нельзя, но в контейнере можно.
— Ты их еще в порошок преврати и провези в цилиндре, размером в пятьдесят грамм.
— Не шути, Виктор, я серьезно говорю. Часы мистические, мне так страшно рядом с ними стало, что поджилки затряслись, еле ноги из комнаты унес.
— Верю. Сам боюсь до чертиков этих часов.
— Что делать будем с наследством Самсона? Надо ему было коллекционировать такую чертовщину мистическую!
— Пусть стоит, там, где стоит. Не мешает.
— А ты в гостиницу поставь, три комнаты можешь украсить этой мебелью, и цены заломить за страх!
— Этого еще не хватало! Потом в гостиницу никто не пойдет жить.
— Вот попали! Должен же быть выход из этой ситуации!
К ним подошла Лада:
— Обед готов, прошу к столу.
— Лада, принеси нам еду в холл, лень в столовую идти, — отозвался Виктор Иванович, — у нас с братом серьезный разговор.
Лада посмотрела на Григория, уловила его сходство с Виктором и пошла за едой.
— Красивая у тебя кухарка! — воскликнул ей вслед Григорий Иванович.
— Да она мне чуть ребенка не родила, да не получилось. Сорвалось. Нет у меня наследников.
— А я, чем не наследник?
— Ты, Григорий — косвенный наследник.
— Это еще посмотреть надо, чья эта дача теперь: моя или твоя?
— Эх, прав ты, тысячу раз прав, но я к этой даче привязался, а тебе она чужая, а у тебя своя есть дача.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
