– Что вяжешь?
Она развернула маленькое синее одеяльце.
– Ничего особенного. Элга говорит, начинать надо с самого простого.
– Хорошая работа, – сказал он с таким видом, как будто долго и тщательно рассматривал ее творение, а не взглянул на него мельком. – Брайс будет рад узнать, что ты всерьез взялась за рукоделие, – добавил Эдрик, усевшись рядом с ней.
– Вы просто дьявол, сэр.
– Да, я и не спорю. Поцелуй меня.
Бросив вязание на колени, Кэтрин исполнила его просьбу, и поцелуй ее был нежным и долгим. Когда же она наконец отстранилась, Эдрик пристально посмотрел на нее – и она словно растворилась в его глазах.
– Как вышло, что ты не умеешь вязать? – спросил он, глядя на нее все так же пристально. – Разве девушек не обучают этому чуть ли не с детства?
Кэтрин снова взялась за спицы; она лихорадочно подыскивала ответ, который не выдал бы ее с головой.
– Просто в детстве у меня ничего не получалось. Терпения не хватало. Скажите, а когда Дроган вернется?
– Может статься, что завтра. Данфергюс не близко, а там еще потрудиться надо.
– Люди ждут, что он привезет провизию?
– Да, верно. Наши воины захватили с собой повозки для добычи.
– И тогда все устроится? Еды на зиму хватит?
– Сомневаюсь… – Эдрик покачал головой. – Это, конечно, поможет, но, по подсчетам Освина, нам придется тщательно расписать рацион.
А вот в Кеттвике еды более чем достаточно. Урожай собрали богатый, отец даже не ожидал подобного изобилия. Земли в Кеттвике очень плодородные; к тому же там стали по-новому осушать болота, и теперь и эти земли используют как пашню. Интересно, согласился бы отец расстаться с частью своего урожая? Но что толку размышлять о несбыточном? Ведь она не может вернуться домой…
Они с Эдриком поболтали еще немного, а потом вмешался проголодавшийся Эйдан. Девушка стала кормить малыша, а Эдрик молча наблюдал за ней. Ребенок по-прежнему принимал молоко только из ее рук, и Кэтрин прекратила донимать Лору просьбами найти ей замену.
Искоса поглядывая на Эдрика, она думала: «Какой стыд… осознавать свою слабость, понимать, что ты не в силах противостоять мужчине. Надо бы собрать волю в кулак и уйти из Бракстона, но я не могу сделать это».
Насытившись, Эйдан тут же заснул. А Эдрик с Кэтрин легли в постель и тотчас слились воедино. Когда же Кэтрин, пресыщенная ласками, затихла в изнеможении, Эдрик, отдышавшись, проговорил:
– Теперь Фергюсоны больше не представляют угрозы. Так почему бы нам не проехаться верхом по холмам? Завтра, например. Если хочешь, я покажу тебе свои владения. Бракстон-Фелл – это не только наш замок и деревня.
Он нежно поглаживал ее по бедру, и Кэтрин казалось, что она вот-вот заснет.
– Да, хорошо, – пробормотала она, даже не задумавшись о том, как они поедут вместе на глазах у всей деревни.
Кэтрин разбудила его еще до рассвета. Проснувшись, Эдрик тотчас же схватился за меч.
– Что случилось?
– Тебе пора, – прошептала Кэтрин. – Скоро рассвет, слуги вот-вот встанут.
Он рухнул на постель и отвернулся.
– Ничего страшного, Кейт. Спи.
– Вставай же! – Она трясла его за плечо. – Они не должны знать…
Усталость последних дней навалилась на него тяжким бременем, глаза слипались, и он ничего не соображал.
– Может, ты про Эйдана?..
– Эдрик, умоляю, послушай меня. Если слуги узнают, что мы с тобой… Если они…
Он приподнялся на локтях и заглянул в ее лицо, едва различимое в полумраке.
– Ты не хочешь, чтобы они догадались, что мы делим постель?
– Да, Эдрик. Пожалуйста… Они не должны знать, что я твоя…
– Моя… что?
Она тихо вздохнула.
– Уверена, у саксов найдется для меня название.
– Да, ты моя, милая Кейт. И что же?
– Но ты же знаешь, что скажут люди. Прошу тебя… Неужели ты не можешь уйти и оставить мне хоть каплю их уважения?
Эдрик встал с кровати и надел тунику. Ни слова не говоря, он вышел из комнаты, оставив Кэтрин с малышом, – тот уже проснулся и требовал молока.
Перед тем как уйти к себе, Эдрик заглянул к Брайсу. Тот мирно спал, и лоб его был холоден. Вздохнув с облегчением, Эдрик направился в свои покои; он намеревался поспать еще часок.
Но сон бежал от него.
В конце концов он встал, оделся и пошел в конюшню. Вокруг не было ни души, и Эдрик сам оседлал коня. Усевшись в седло, он отправился на прогулку – эту прогулку он с удовольствием совершил бы вместе с Кейт.
Солнце встретило его за воротами первыми лучиками. Конь легкой рысцой потрусил на запад – мимо мельницы и дальше к горам, к землям, не тронутым скоттами. Эдрику очень хотелось взять сегодня с собой Кейт и показать ей свои владения. Но теперь он знал, что она не поедет с ним по доброй воле. Слишком уж заботило ее мнение слуг.
В последние дни он совсем не задумывался о том, как Кейт относится к нему на людях. Она держалась отстранение и уважительно, как и должно кормилице. Но разве простая служанка не стала бы гордиться тем, что привлекла внимание лорда? Например, Фелиция всю округу оповестила…
Конечно, он и раньше подозревал, что Кейт не такая, но теперь окончательно в этом убедился. Вчера он задал ей невинный вопрос по поводу вязания. Но она ловко ушла от ответа и перевела разговор на другую тему. Она явно не желает раскрывать ему свои тайны.
Освин предупреждал его, говорил, что ей нельзя доверять. Но управляющий ненавидит всех нормандцев без исключения. А Кейт не представляет угрозы ни для Эйдана, ни для Бракстон-Фелл. К тому же она убила Роберта Фергюсона и подняла тревогу, сорвав тем самым планы врагов. Благодаря ей скоттам не удалось застать их врасплох.
Солнце все выше поднималось над горизонтом, и тень Эдрика постепенно уменьшалась. Как же ему хотелось видеть рядом Кейт! Он посадил бы ее в седло перед собой, прижал бы к груди, обнял бы за талию, и они отправились бы на прогулку по холмам и долинам.
Да, она явно не простолюдинка. И очень может быть, что она вовсе не Кейт из Раштона. Но кто же она на самом деле? Надо спросить ее напрямик. Вернуться в замок и потребовать от нее ответа. В конце концов, он поручил ей заботиться о сыне, поэтому имеет право знать, кто она такая.
Но вместо этого Эдрик пришпорил коня и поскакал вперед. Вскоре он добрался до тропинки, ведущей через лес к тайной прогалине на одном из холмов. В былые дни они с Брайсом, Сириком и Сигхельмом прятались там от родителей и предавались юношеским мечтам.
Эдрик не бывал здесь с тех пор, как его юные друзья пали в бою.
Когда тропинка стала слишком каменистой, он спешился, привязал коня к тому самому дереву, которым пользовались его брат и сыновья Освина, и продолжил путь пешком. Тропа была едва заметна, и это всегда очень нравилось мальчишкам; они полагали, что никто их здесь не найдет, если они сами того не пожелают. И, конечно же, упускали из виду одну весьма существенную деталь – лошадей, привязанных у начала тропы.
