Она задумалась, а потом рассердилась.
– И вообще, разве можно делать все, что хочется? Может, мне хочется чего-то безумного или невозможного.
– Интересно, что в твоем понимании безумное и невозможное? Сбежать с уроков? Сделать пирсинг брови? Прийти домой после десяти вечера? Поцеловаться с неподходящим мальчиком у подъезда?
– Да ну тебя! – отмахнулась в темноту Алёна.
Жека хмыкнул. Наступила тишина, только в ящиках тихонько гудели лампы. Алёна вдруг ощутила неловкость за свои откровения. Ей показалось, что Жека понимает о ней что-то такое, что она не желала открывать никому. И от этого тоже было немного неловко.
Чтобы избавиться от этого чувства, Алёна решила заговорить о других вещах.
– Все-таки я сомневаюсь насчет живой ящерицы для Валентина. Ведь по условиям спора я должна принести голову дракона, как в сказках…
– Мы современные люди! – возмутился Жека. – Это в средневековье было нормой дарить любимым расчлененку. Вот представь: сидит принцесса на троне. Красивая, нежная. А рыцарь шмяк ей под ноги свежеотрубленную башку. Кровь, кишки, все расхомячено. Народ радуется и рукоплещет. Дикие люди, понятно. А как ты это себе сейчас представляешь?
– Да уж, – поежилась и улыбнулась Алёна. – Действительно, ужас.
– Вот-вот. Кроме того, в условии ведь не прописано, что голова должна быть отдельно от тела, так?
– Допустим…
– В любом случае, если не прокатит, тогда можешь смастерить голову горыныча из подручных материалов, как хотела. Но тут я тебе не помощник. Из папье-маше я последний раз лепил, когда ходил в детский сад, – он задумчиво почесал бороду. – У меня в гараже есть сварочный аппарат и разный хлам. Могу попробовать сварить драконью голову из нержавейки. Но, честно говоря, неохота возиться. А ты очень уж серьезно подходишь к делу.
– Да я вообще не уверена, что хочу продолжать участвовать в этом шоу, – вдруг призналась Алёна.
– Почему?
– Глупости это все.
– Не аргумент. Поступки ради любви часто выглядят глупостью, особенно в глазах посторонних.
– Никакая это не любовь, – негромко сказала Алёна в темноту. – Сегодня я это поняла. Мне просто хотелось, чтобы самый крутой парень факультета обратил на меня внимание. Он обратил, но...
– Но ты не обрадовалась?
– Обрадовалась, но как-то не так, – Алёна вздохнула. – Я действительно была влюблена в Валентина на первом курсе. И за три года привыкла к тому, что я в него влюблена. Но на самом деле… наверное, это что-то другое. Самолюбие. Мое дурацкое самолюбие. Я хотела быть, как остальные девчонки. Чтобы в меня влюблялись. Чтобы приглашали на свидания... Глупость, верно?
Она покосилась на Жеку. Он молчал. «Зачем я это ему рассказываю? – думала Алёна. – Он подумает, что я совсем дурочка. Девушка в двадцать один год уже должна разбираться в сердечных вопросах. А не ждать совета от постороннего, в общем-то, дядьки».
Жека подался вперед, оперевшись локтями о колени, и пристально посмотрел на Алёну. Теперь неяркий свет освещал его янтарные глаза, тени обрисовывали скулы, лоб и нос, а в бороде как будто запутались искорки.
– Вот это мне в тебе тоже нравится, – сказал он. – Ты умеешь анализировать свои поступки и делать выводы. Ты чертовски умная девчонка.
– В учебе, может, и умная. Но не в жизни, – мотнула головой Алёна, а потом ее понесло. Раз она уже начала откровенничать, то чего теперь останавливаться? И она призналась на одном дыхании:
– Я совсем не умею играть в эти игры. Мальчики против девочек, подмигивания, ухаживания, намеки, дерганье за косичку и прочее. Вот, ввязалась в историю с конкурсом для принца, и все идет наперекосяк.
– Все идет как надо. Не переживай. Будешь подводить итоги, когда приключение закончится. Кстати, насчет мальчиков и девочек. Ты, походу, не в курсе, что твои одногруппники в тебя влюблены, а одногруппницы завидуют? Тот с прической под горшок так совершенно точно по тебе сохнет. Да и не только он.
– Антон? – изумилась Алёна. – С чего ты взял?
– Уж поверь, такое сразу видно. Я мужик наблюдательный, а вы, детишки, пока еще не умеете скрывать свои чувства. Когда мы разговаривали на стоянке, видела бы ты физиономии тех парней на крыльце. Они тебя чуть глазами не съели.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Ты ошибаешься или выдумываешь! Чтобы повысить мою самооценку.
– В жизни таким не занимался. Вот еще, нашла психотерапевта.
В его тона не было ни намека на шутку. Он говорил совершенно серьезно, и, кажется, сам верил в то, что говорил!
– Слушай, так нечестно, – спохватилась она. – Мы как будто играем в «Правда или действие», и ты выудил из меня кучу информации. А давай теперь я спрошу что-нибудь о тебе?
– Ну ладно, – пожал он плечами. – Валяй. Только не спрашивай ничего сложного и ничего слишком личного. Пока рано.
Алёна задумалась. Нужно задать правильный вопрос. Несерьезный. Чтобы Жека не ушел в сторону, как всегда… При этом несерьезный вопрос может заставить его разговориться, а несерьезный ответ – подсказать верные выводы.
– Ладно, начнем с чего попроще. Не знаю, конечно, насколько это личное... – Алёна смущенно потеребила застежку на куртке. – Если не хочешь, можешь не отвечать. Но меня мучает любопытство. Скажи, пожалуйста, зачем ты носишь эту свою... бородищу?
Жека совершенно точно не ожидал такого вопроса. Он хмыкнул, откинулся на спинку и машинально погладил бороду, как будто проверяя, на месте ли она.
– Ну... во-первых, образ жизни обязывает. Во-вторых, просто нравится. Женщинам, кстати, тоже.
Он как будто оправдывался! Алёне стало смешно. Так-так, интересно…
– И чем же им нравятся бороды?
– Они считают, что борода – воплощение брутальной первобытной силы. Но у тебя, кажется, свое мнение по этому поводу?
Опять он перешел в наступление! Нет уж, она не даст ему перевести разговор!
– Мне непривычен такой стиль, – уклончиво ответила Алёна. – Я всегда думала, что бороду носят мужчины с вялым подбородком, чтобы придать себе мужественности.
– Это не мой случай. Нормальный у меня подбородок, – обиделся Жека. – Можешь потрогать.
– Поверю тебе на слово, – Алёна немного растерялась. Потому что ей и правда вдруг захотелось коснуться его лица. Коснуться его щеки. Там, где заканчивалась гладкая кожа и начиналась растительность. Впрочем, сейчас вечер, и его щека не будет гладкой. Даже в тусклом свете видно, что у него вылезла щетина, там, где он, видимо, подбривает свою брутально-первобытную красотищу.
Она точно сошла с ума! Всего три дня назад ей и в голову не могло прийти, что ей будет любопытно рассматривать подобные детали на мужской физиономии.
У Алёны даже стало щекотно на кончиках пальцев, когда она представила, как дотрагивается до его скулы, потом скользит к виску – Жека носит короткую стрижку, и волосы на его виске и затылке должны быть жесткие... Но она позволила себе еще больше. Мысленно она положила ему ладонь на шею. Провела по плечам. Потом ниже, к груди… грудь у него широкая, мощная. Она хорошо ее рассмотрела, когда пряталась в кустах за забором и подглядывала.
Вспомнив свою шпионскую деятельность в Тридевятово, Алёна не удержалась и хихикнула.
– Чего смеешься? – с подозрением спросил Жека.
– Все еще пытаюсь понять, что заставляет мужчин отращивать такое украшение. А ты не думал о том, чтобы побриться?
– Так, послушай, – приказал он сурово. – Я расскажу тебе некоторые правила для девушек, которые встречаются с бородатыми мужчинами. Как знать, вдруг пригодится.
– Звучит интригующе. Люблю узнавать что-то новое. А вот интересно, длина бороды играет какую-то роль?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Алёна сама подивилась, как шаловливо звучали ее слова. Неужели она пытается заигрывать? Впервые в жизни? Интересно, у нее получается? Или она сморозила пошлую ерунду? Впрочем, какая разница!
– Правило первое: никогда не просить побриться, – заявил Жека, который, кажется, не заметил, что с ним заигрывают. – Раз парень отрастил себе такое украшение, то он гордится им. И потакать девичьим капризам не будет. Понятно?
