в настенный, иногда в переносной. Но с настенным что-то неладно. Время от времени частота обновления экрана сбивается и он начинает неприятно мерцать, а от этого очень быстро устают глаза и начинает болеть голова. Поэтому, чаще я провожу время за выделенной мне мобильной доской. Благо, в ней есть не только обучающие программы, но и во что поиграть. Игры, хоть и примитивные, помогают скрасить череду однообразных дней. Ближе к вечеру прогулка по той же площадке и ужин. Немного свободного времени, которое я провожу пялясь в потолок, или в десктоп.
Из людей я вижу только Доктора Шеня, с которым мы беседуем при помощи переводчика. Кто он. Военный? Врач? Военный врач? Психолог? Бионейрофизик? Это единственный человек, которого я вижу. Всё остальное отдано на откуп машинам, глазкам камер и сенсорам, которые даже не замаскированы.
Звуковой сигнал, отъезжающая в сторону панель — пора на прогулку. Звуковой сигнал, открывающаяся ниша в стене — набор из двух блюд, пресных на вкус, но калорийных, потому что чувство насыщения приходит быстро и надолго.
Доктор Шень настаивает на том, чтобы я учил язык, но этому я уделяю минимум времени, потому что мозг не видит стимула для изучения и слова с фразами усваиваются очень тяжело. Да, я уже могу поздороваться или попрощаться на китайском, односложно отказаться или согласиться. В паре фраз охарактеризовать погоду. Но это всё, на что хватает моего внимания, очень быстро переключающегося на собственные мысли, бегущие по одному и тому же кругу: вылазка, Бакс, захват, камера депривации, база «Кристалис», обещание Саринца вылечить Машу, ИскИн, побег.
Я начинаю сомневаться в реальности происходивших событий. Я начинаю сомневаться в существовании сбежавшего из лаборатории искусственного интеллекта. Я начинаю сомневаться в существовании самой базы. А в какой-то момент додумываюсь задать себе вопрос: может быть, это злая шутка сторожевых программ? Может, я не успел завершить набег и сейчас стою на пустом и темном этаже человейника с вытянутой над десктопом рукой и пускаю слюни, невидяще пялясь в этот самый десктоп? И не было никакого побега, никакой базы… Сторожевые программы развиваются, им помогают развиваться люди. Может, одна из них подкинула мне какой-то вирус, играющий с моим мозгом, растягивающий время до бесконечности?
И числа на экране настенного десктопа, судя по которым проходит три недели моего заточения где-то в Китае, всего лишь часть галлюцинации, созданной моим мозгом, подстегнутым вирусом? Научили же сторожей выжигать чипы? Так почему бы их создателям не научить своих «питомцев» выжигать или циклить мозги?
К концу третьей недели, ближе к вечеру, меня начинают преследовать головные боли. Чем больше вопросов я себе задаю, тем сильнее болит голова.
Однако, Шень Ли, проведя несколько тестов, уверяет, что с организмом всё в порядке, а головная боль вызвана непрестанным мыслительным процессом, порождаемой им паникой и однообразием обстановки.
В конце концов, я принимаю на веру его уверения, смиряясь с существующим положением вещей. И как только я смиряюсь, всё изменяется. Серая панель двери, отъезжая в сторону, являет мне всё того же доктора Шеня и мужчину моих лет рядом с ним.
— Это — Ву. Это — Игант, — представляет он нас друг другу. И, уже обращаясь ко мне, сообщает: — Ву будет вашим гидом, наставником и охранником по совместительству. Мы считаем, что вы не представляете интереса для «Кристалис» и не представляете какой-либо угрозы для нас, Игант.
— Но? — я понимаю, что после таких вступлений обязательно должно быть «но».
— Но мы не приемлем ничем не занятых людей, — говорит Шень Ли. — А трата времени и ресурсов на то, чтобы наблюдать за вами, только отдаляет время вашей социализации.
О да. Каждый должен приносить максимальную пользу, чтобы страна процветала. Насколько я знаю, у них даже нет такого понятия, как базовый доход. Приносишь пользу — получаешь все необходимое. Приносишь много пользы — получаешь сверх необходимого. Чем больше пользы, тем больше благ. Но какой у меня выбор? Вернуться домой? Даже если меня отпустят, и я каким-то чудом доберусь до своего сити, то там-то, во владениях «Кристалис», моя персона наверняка не останется незамеченной.
— Ву — работник спецслужб? — спрашиваю я, чтобы хоть немного понимать, чего ожидать от нежданного компаньона.
— Всякий гражданин, если он патриот своей страны, в той или иной мере работник спецслужб.
Вот так вот.
Нет, ну я читал о Китае много разного. До сих пор думаю, что большая часть прочитанного — страшилки для безмозглых. Потому что, если судить по их экспорту: программам, доскам, одежде, чайниками и прочей фигне — такие же люди.
— Мне не помешал бы переводчик, — киваю я на коробочку в руках пожилого.
— Вам нужно социализироваться, учиться говорить по-китайски, — сообщает пожилой и, выключив ставшую привычной в наших диалогах коробочку, прячет её в карман халата.
Мы проходим по коридору, направление которого изменилось. Теперь он ведет не прямо и налево, а прямо и вниз. Спускаемся по ступенькам и оказываемся на подземной парковке легкового транспорта. Я не заметил, когда отстал доктор и с удивлением замечаю, что мы остались вдвоём с Ву.
Он садится в одну из воздушек и жестом приглашает меня внутрь. Впервые вижу частную, рассчитанную всего на двоих пассажиров машину изнутри — это привилегия работников корп и явно не рядовых сотрудников. Но это у нас. А как здесь, я могу только догадываться.
Ву что-то говорит и жестами показывает, что нужно пристегнуться. Протягиваю ленты ремня безопасности к пазу-фиксатору, пока Ву проводит пальцами по приборной панели, состоящей из одного сенсорного экрана, и откидывается на спинку кресла. Ремни мягко обнимают тело, не сковывая движений. Машина приподнимается над землёй и, покинув подземную парковку, становится частью разношёрстного транспортного потока.
Город удивляет не только разнообразием воздушек: от огромных грузовых до открытых одноместных, скользящих в обе стороны по отдельной полосе, но и отсутствием высоких зданий с рекламными конструкциями. Минут десять я глазею по сторонам, ловя себя на мысли о том, что у меня начинает болеть голова. Я всё ещё пялюсь в окно воздушки, когда головная боль взвинчивается, словно по крутой спирали и простреливает от левого глаза, через висок, в затылок. В следующий миг прямо по центру поля зрения появляется кислотно-зеленая, полупрозрачная цифра.
— 5
Я дергаюсь. И от неожиданности, и от боли.
Ву поворачивается и слегка напряжённым голосом спрашивает что-то. Из набора звуков мне знакомо только «фа-шин». И я, односложно отвечаю:
— Цинси, — видя, как цифра перед глазами меняется.
— 4
Надеюсь, я правильно сказал, что удивлен, а он правильно интерпретировал моё удивление на
