…Только тиринфский герой отрешился от смертного тела, лучшею частью своей расцвел, стал ростом казаться выше и страх возбуждать величьем и важностью новой. И всемогущий отец в колеснице четверкой восхитил сына среди облаков и вместил меж лучистых созвездий.
Девкалион
Персонаж из рассказа Эхо, которая повествует Котте о Книге камней, которую якобы писал ссыльный поэт Назон; Девкалион в этой книге — последний мужчина, уцелевший в светопреставлении; вместе со своей возлюбленной Пиррой он спасается на плоту от всеуничтожающего потопа. Одиночество уцелевших, говорит Эхо, самая страшная из всех кар, страшнее не бывает.
Девкалион
Сын титана Прометея, муж Пирры, вместе с которой спасается от великого потопа, в коем Юпитер губит род человеческий. Когда вода спадает, они на своем плоту оказываются на склонах Парнаса, ищут утешения в занесенном илом храме и слышат там веление бросать за спину камни. Не задумываясь о смысле оракула, Девкалион и Пирра исполняют приказ.
Времени мало прошло, и, по воле Всевышних, каменья те, что мужчина кидал, ивнешность мужнин обретали… То-то и твердый мы род, во всяком труде закаленный, и доказуем собой, каково было наше начало!
Дит
Томский знахарь и могильщик; заброшен войною из Фрисландии на Черное море; корабельной почтой ему привозят деньги из какого-то инвалидного фонда, и потому все в Томах зовут его Богачом. С тех пор как копыто упряжной лошади размозжило ему грудную клетку, да так, что ребра с левого боку пришлось извлекать из мяса, точно обломки стрел, сердце у него осталось без защиты. Сколь ни действенны его лекарства и настойки, в глубине души он, однако же, твердо верит, что живым уже не поможешь. Только на лицах мертвых он иногда словно бы замечает выражение невинности, которое трогает его и которое он старается увековечить горькими бальзамами, пока не укрывает ужасы тлена землею и камнями. Хотя тоска по белым песчаным дюнам Фрисландии неизменно терзает его куда сильнее, чем последствия увечья, он ни разу не дал своей нареченной Прозерпине уговорить его ни съездить в Рим, ни вернуться в отчие края. Он видел столько мертвецов, столько разрушительной ярости, что после всего этого считает путь к родным берегам утраченным навсегда; ничто не будет вновь как прежде.
Дит
Римское имя (в переводе значит Богатый) Плутона; сын Сатурна, брат Юпитера и Нептуна; бог подземного царства теней, владыка мертвых; подземное царство получил по жребию, когда трое братьев свергли отца: Юпитер становится владыкою небес и земли, Нептун — владыкою морей и вод. То, что он влюбляется в Прозерпину и похищает ее, — результат упрека, который Венера сделала своему сыну Амуру: В небесах, на земле и в море — всюду победил Амур, лишь в царстве теней любви нет как нет. И бог любви Амур взялся за оружие.
Взялся Амур за колчан и стрелу, как мать повелела, выбрал из тысячи стрел одну, но острее которой не было и ни одной, что лучше бы слушалась лука. Вот свой податливый рог изогнул, подставив колено, мальчик и Диту пронзил искривленной тростинкою сердце!
Икар
Мотив на гобелене, которым Котта любуется в доме глухонемой ткачихи Арахны; гобелен, вытканный в голубых, белых и серебристых тонах, изображал пустынный водный простор: спокойное море под солнцем, небо в веселых летних облачках, мягкая зыбь, над нею кое-где чайки, но ни берега, ни острова, ни корабля. Далеко-далеко, у самой линии горизонта, в воде, словно руки утопающего, исчезают два порванных крыла, огромные, как у кондора. Фонтаны брызг, словно частокол длинных белых копий, окружают эти крыла, а с высоты, трепеща и порхая, дождем падают потерянные перья, нежные нити и пушинки, которым дозволено опуститься в море не столь быстро, как тяжелому телу, которое эти крыла несли. Икар. Имя того крылатого существа, что исчезает в море, — один из многих знаков, какие слетают с пальцев глухонемой и остаются непонятны Котте.
Икар
Сын аттического зодчего, изобретателя и убийцы Дедала. Убив от зависти своего племянника и ученика Пердикса, Дедал бежал из Афин на Крит ко двору царя Миноса, выстроил для тирана кносский лабиринт, создал проекты новых кораблей и прочего военного снаряжения; в конце концов решает бежать из-под защиты и от самовластья Миноса и мастерит крылья для себя и для сына; они вылетают из кносского дворца, направляясь за море. Но Икар от восторга поднимается все выше.
Соседство палящего Солнца крыльев скрепление — воск благовонный — огнем размягчило; воск, растопившись, потек, и голыми машет руками юноша, крыльев лишен, не может захватывать воздух. Приняты были уста, что отца призывали на помощь, морем лазурным… В горе отец — уже не отец! — повторяет: «Икар мой! Где ты, Икар? — говорит, — в каком я найду тебя крае?»… но перья увидел на водах; проклял искусство свое, погребенью сыновнее тело предал, и оный предел сохранил погребенного имя…
Итис
Сын мясника Терея и его жены Прокны, племянник Филомелы; калечит себе палец, сунув его во время сеанса в жужжащий вентилятор, которым Кипарис охлаждает лампы своего аппарата. Лопасти вентилятора тысячью капелек разбрызгивают кровь мальчика по проектору лилипута; дурной знак, говорит Прозерпина. И в самом деле, через год Итис становится жертвой трагедии.
Итис
Сын фракийского царя Терея и дочери афинского царя Прокны; племянник царевны Филомелы; догадывается о своей судьбе, слыша, как Прокна клянет его отца.
Пока она так говорила, Итис к матери льнул и ее надоумил, что может сделать она. Глядит та взором суровым и молвит: «Как ты похож на отца!» И уже не прибавив ни слова, черное дело вершит… Но лишь приблизился сын, едва обратился с приветом к матери, шею ее ручонками только нагнул он, стал лишь ее целовать и к ней по-ребячьи ласкаться, все же растрогалась мать…
Кеик
Главный герой мелодрамы, которую киномеханик Кипарис апрельским вечером показывает на стене бойни в Томах. Однако не в пример актрисе, сыгравшей роль Алкионы, роль Кеика не принесла удачи ее исполнителю. Неаполитанский актер Омеро Дафано покончил с собой, когда римский киноведческий журнал «Колоссео» раскритиковал его выступление в роли Кеика.
Кеик
Сын Эосфора, супруг Алкионы; царь Трахины; не внемля уговорам жены, отправляется в паломничество в Кларос; гибнет во время бури, его труп прибивает к берегам Трахины. Там его находит Алкиона и от горя бросается в море.
…Наконец пожалели их боги, и оба в птиц превратились они; меж ними такой же осталась, року покорна, любовь; у птиц не расторгся их прежний брачный союз: сочетают тела и детей производят. Зимней порою семь дней безмятежных сидит Алкиона на яйцах в гнезде, над волнами витающем моря. По морю путь безопасен тогда: сторожит свои ветры, не выпуская, Эол, предоставивши море внучатам…
Кианея
Жена ссыльного Назона; робкая, замкнутая красавица, дочь именитого сицилийского рода; в надежде на скорое помилование мужа пытается сохранить дом на Пьяцца-дель-Моро. Тщетно. Усадьба приходит в упадок. Фонтаны иссякают, опадая в свои бассейны. Зеркальная гладь водоемов покрывается иглами пиний и листьями. Уже на втором году Назоновой ссылки Кианея перебирается из неукротимого распада в темный, покойный плюшево-бархатный этаж на виа Анастазио, а в письмах на Черное море рассказывает о жизни дома, окна которого давно заколочены.
Кианея
Сицилийская нимфа вод; заступает дорогу владыке царства мертвых и пытается помешать ему похитить Прозерпину; бог в гневе бросает в источник свой скипетр, разверзает землю и уходит с похищенной в царство теней.
…А Кианея, скорбя, что похищена дева, что этим попрано право ее, с тех пор безутешную рану носит в безмолвной душе и вся истекает слезами. В воды, которых была божеством лишь недавно великим, вся переходит сама…
Кипарис
Лилипут-киномеханик с Кавказа, который не только показывает фильмы в черноморских деревнях, но и продает турецкий мед и квасцы и заставляет оленя плясать на задних ногах под звуки марша. Кипарис любит свою публику. Когда проектор после бесконечных приготовлений увеличивает до огромных размеров лицо какого-нибудь героя и пустая белая стена превращается в окно, распахнутое в джунгли и пустыни, лилипут, укрытый в темноте, разглядывает озаренные голубым отсветом лица зрителей. В их мимике он словно бы узнает всю мощь и несбыточность своих собственных мечтаний. Иногда во время сеанса он засыпает и грезит о деревьях — кедрах, тополях, кипарисах, грезит о том, что его кожа покрывается мхом. И вот уже лопаются ногти, и кривые его ноги пускают корни, все глубже, глубже привязывают его к месту. Надежным щитом откладываются вокруг сердца кольца лет. Он растет.
