ПРЕДЧУВСТВИЕ
…Дежурный по приемной министра обороны СССР сказал мне, что в ночь с воскресенья на понедельник в кабинете шефа ни разу не гас свет.
Маршал Дмитрий Тимофеевич Язов — матерый войсковой волк фронтового закала. За свою военную жизнь он готовил и проводил несметное число учений и маневров. Одним своим словом или росчерком пера министр много раз приводил в действие дивизии и армии, военные округа и флоты, которые были способны решить все мыслимые и немыслимые задачи. Но в ту августовскую ночь ему предстояло провести операцию, которой его не учили ни в училище, ни в академии Генштаба.
В теории и практике советского военного искусства не было такого вопроса — удержание политической власти в крупном городе с плотной застройкой при поддержке войсковой группировки без нанесения огневого поражения безоружному противнику…
Когда офицеры Главного оперативного управления Генштаба за несколько дней до времени «Ч» просчитывали маршруты выдвижения войск в столицу, они уже хорошо понимали, ради чего все это будет делаться. И многие тогда задавались вопросом: а каковы будут последствия появления танков на улицах Москвы?
Позже маршал Язов признался, что тоже не однажды задавал себе этот вопрос. Словно предвидя его, вице-президент СССР Янаев на одном из тайных совещаний на секретном объекте КГБ говорил о том, что до предела возмущенный политихой развала страны народ будет рад встретить войска на улицах столицы.
Замышлялось, что присутствие боевых частей в Москве должно деморализовать противников КПСС и нового Союзного договора. Дальше — так: разномастные демократы разбегаются по щелям, власть в лице ГКЧП при горячей поддержке народа, партийного и комсомольского актива, а также армии берет бразды правления в твердые руки и наводит порядок в государстве. Советский Союз спасен…
Многие «серые лошадки» нашего Пентагона, уже посвященные в эти затеи, только между собою судачили, что проводить в столице политическую, по сути, операцию с участием армии — такая же безмозглость, как раскалывать орехи боевой гранатой.
С теми, кому до поры до времени не положено было знать о готовящейся акции, делиться такой информацией категорически запрещалось.
Даже мой древний друг и сослуживец полковник Савчук, который никогда не скрывал от меня проблем своего управления Генштаба, и тот на сей раз упорно помалкивал. Невыспавшийся, с розовыми, цвета вареных креветок, белками глаз и серебристой, почти свинячей щетиной на щеках, он пару раз забредал ко мне просить кофе. Он говорил, что за последнюю неделю уже выпил месячную норму.
Расспрашивать его о характере заданий было бесполезно. Да это в Генштабе и не принято. Генералы и офицеры презрительно относятся к тем, кто пытается разузнать «семейные тайны», интересоваться которыми было не положено. К слишком любопытным и сплетникам на Арбате относятся с гораздо большим презрением, чем к бездарям.
В пятницу, 16 августа, Савчук, видимо, не выдержал, чтобы хоть чуток не выпустить пар. Я уже знал: если Савчук садился в кресло напротив, закуривал сигарету, смачно затягивался дымком и спрашивал: «Старик, а как ты думаешь?» — это значило, что его мучили какие-то очень серьезные сомнения.
У многих на Арбате есть эта привычка — «вентилировать» свои выводы с помощью мозгов сослуживцев. Чем чаще это делаешь, тем меньше пускаешь мыльных пузырей в документах. Несколько голов всегда умнее одной.
Савчук сел в кресло, закурил, посмотрел на меня усталохмурыми глазами и сказал:
— Старик, а как ты думаешь… Допустим, если… наши придут в Москву. Народ поддержит?
Я был убежден, что народ поддержит. Хотя, конечно, народ-то пошел разный. Возможно, кто-то будет и под танки ложиться, и бутылки с зажигательной смесью в них швырять. На худой конец — гнилые помидоры. Но ведь главное — что миллионы иссохлись без порядка!
Я заводился с каждым новым словом.
Я уже видел танки на улицах: алые розы сыплются на зеленые броневые башни и закопченные трансмиссии. Миллионы москвичей радостно ликуют, а счастливые командиры и солдаты несут на руках детей. И салют — обязательно будет невиданный салют! Может, даже лучше того, что был в мае 45-го. И московские старушки будут украдкой крестить по своей милой привычке наших бравых воинов и плакать от счастья…
И полковники Генштаба бывают романтично-дураковатыми.
Савчук недоверчиво глядел на меня смертельно усталыми глазами и стеснительно позевывал.
— А с тобой не скучно будет на нарах сидеть, — мрачно сказал полковник. — Сладко поешь. Ты когда последний раз по Москве-то пешком ходил — человек на воздушной подушке?
В том нашем ночном разговоре он мимолетом бросил фразу, которую я часто затем вспоминал:
— Куда-нибудь вводить войска — наша национальная болезнь…
Бывают фразы, которые начинаешь носить как очки.
Я вспоминал и анекдот, рассказанный Савчуком: иностранный офицер хвастался советскому, что на службу он ездит на «форде», к теще на «мерседесе» а за границу — на «вольво».
— А я на службу хожу пешком, а к теще езжу на автобусе, — ответил наш офицер.
— А за границу? — допытывался иностранец.
— А за границу я обычно езжу на танке…
УТРО ТУМАННОЕ
Над Минским шоссе ранним утром 19 августа стоял такой туман, что свет танковых фар еле-еле пробивал его. Эта картина была похожа на вождение боевых машин в молоке. Танки Кантемировской дивизии грозно рвались к Москве. По своему маршруту спешили в столицу батальоны Таманской дивизии. Быстрее всех вышла к заданным объектам 27-я отдельная бригада специального назначения из Теплого Стана.
А тульским десантникам командующий ВДВ генерал Павел Грачев отдал какой-то странный приказ — «торопиться, не спеша».
На Центральном командном пункте Генштаба шла бешеная работа: дежурная смена еле успевала принимать и передавать информацию. Многие генералы, привыкшие ходить по красным дорожкам Генштаба с приличествующей их должности неспешностью и важностью, забегали резво, будто посыльные солдаты. Гигантская машина Генштаба заработала во всю мощь.
Министр обороны выслушивал доклады подчиненных, отдавал команды и звонил Янаеву, Крючкову, Пуго. Несколько раз звонил и жене.
В полдень я встретил на пятом этаже полковника Савчука, который уныло сообщил:
— Только что говорил со знакомым разведчиком. Демократические агитаторы разлагают войска. И не только словами. Несут выпить и закусить. Многие солдаты и офицеры уже набрались.
