— Стоять! — рявкнул Антон.
Я испуганно рванула к двери в надежде успеть смыться наулицу и дать время Тохе, чтобы он успокоился и остыл. Времени обуться не было и я схватила первые попавшиеся чеблеты. Но этого секундного замешательства хватило Антону и он догнал меня и врезал мокрыми труселями мне по заднице.
Через мгновение я лежала на полу, а сверху меня оседлал голый наездник и заломал руки назад.
— Лицом в пол! Лицом в пол, я сказал! Не двигаться! — грубо приказывал он.
— Ну…ты чего, совсем сбрендил?
— Вы задержаны и обвиняетесь в преступлении. Зачитываю ваши права: у вас есть право хранить молчание. Всё что вы скажите — будет использоваться против вас в суде, — официальным тоном провозгласил он.
Ну, Антон, ну затейник какой! Я просто восхищалась его импровизацией, вошла в роль преступницы и подыгрывала ему.
— Вы не имеете права! Учтите, я буду жаловаться на вас в суд! Это незаконное задержание! — запротестовала я, тяжело дыша, придавленная им к полу.
— Гражданка Вишенкина, вы обвиняетесь по статье 213 УК РФ — хулиганство.
— Эта клевета! Меня оправдают! У меня есть связи и деньги. — вопила я. — Вас завтра же сраной метлой выперут из органов!
— У нас есть неопровержимые доказательства. И вы понесёте наказание по полной программе.
— Где мой адвокат? Я не буду говорить с вами без его присутствия! — умничала я.
— Он будет позже. А сейчас мы транспортируем вас в камеру предварительного задержания для выяснения обстоятельств совершённого вами преступления.
Его похатливые руки нагло ощупывали моё тельце, особое внимание уделяя заднице и груди.
— Что вы делаете?! — возмутилась я. — Вы не имеете права!
— Я проверяю наличие колющих и режущих предметов. Возможно вы вооружены.
— Вы не полицейский, вы- маньяк!
— Я самый настоящий полицейский! — обиделся извращенец.
— Тогда где ваши документы и табельное оружие? — задала я провокационный вопрос.
— Документы не при мне, — признался негодник, — Видите ли, карманов не предусмотрено…у нас, ментов, новая форма. А вот табельное оружие при мне, — в знак подтверждения он надавил "оружием", причём, как я почувствовала, уже заряженным и готовым к бою.
— Аккуратней с пушкой! Не выстрелите в меня случайно.
— У меня есть право стрелять на поражение в случае не выполнения вами приказа или если вы будете сопротивляться. — он наклонился и прошептал мне в ухо. От его горячего дыхания меня бросило в жар.
— Она может запросто выстрелить. — переживала я.
— С первого выстрела вас просто так не завалишь. Минимум — три нужно. — подавив смешок, заявил он. — Я то знаю.
Затем он резко встал и схватил меня, перекинув через плечо, понёс в комнату.
— Вот ваша камера. Сейчас мы устроим допрос и будем проводить следствие. — свалил меня на кровать, — Итак, пожалуй, начнём с досмотра личных вещей подозреваемой.
— Ах ты озорник-негодник! — шептала я, поспешно стягивая шмотки.
— Задержанная, попрошу без выражений. У нас всё строго — по закону. Итак, расскажите мне подробно в деталях: где вы были в ночь с четверга на пятницу?
Это следствие мы проводили весь вечер не прерываясь на перекур. Я понесла наказание по полной, и признаться, я готова каждый день нарушать закон, лишь бы меня так почаще карали.
Как ни странно, проснулась я ближе к обеду и обнаружила, что моего конвоира не оказалось рядом, что очень меня опечалило. Но на холодильнике, прижатую магнитиком, меня ожидала записка, которая извещала, что её автор будет дома к вечеру и как там было написано — чтобы я не скучала и занялась стиркой. Видите ли, в моё отсутствие накопилось много грязного белья. А вот место его направления не сообщалось и поэтому мне оставалось ждать лишь очередного подвоха. Телефон пропавшего был отключен, что меня весьма настораживало.
Я осталась дома одна, а мой дорогой смылся в неизвестном направлении. И знаете что? Я действительно решила прибраться. Пока я в деревне распивала самогоны и гоняла петухов, Антон игнорировал обязанности по дому.
Собрав грязные вещи в кучку, я стала разбирать их по цветам и проверять карманы, а вдруг мне перепадёт что-нибудь ценное. Перепало. Мелочь в его в штанах и оторванный кусок бумаги с тетрадного листа с номером телефона и коряво написанным именем Рита. Осмыслив, я поняла, что это не хрена не деловой партнёр, а какая-нибудь курица, покусившаяся на мою частную собственность. Весь мой богатый жизненный опыт подсказывал, что мужикам верить нельзя. Это с каких пор Антоша стал ощущать природную мужскую склонность к разнообразию? Волна гнева и негодования накрыла меня и я в отчаянии готова была порвать эту бумажку, а потом побежать в комнату накрыться подушкой и реветь, что мол меня несчастную обманули, изменили.
Пыхтя как самовар, я судорожно набирала этот ненавистный номер Риты. После попсовой мелодии вместо гудков я услышала ласковое мурлыканье:
— Алло, — сказала та тварь.
— Здравствуйте, это Рита? — спокойно спросила я.
— Да. А вы кто?
— Я звоню из больницы. Мы обзваниваем всех знакомых одного пациента, которого зовут Антон. Ваш номер мы нашли в его телефонном справочнике. Скажите, пожалуйста, насколько близко вы с ним знакомы?
— Что случилось? — возмутилась шмара.
— Сначала вопросы задаем мы, а потом отвечаем. — деловито надавила.
— Я не пойму какого Антона вы имеете в виду… — замешкалась та.
— Кораблёв. Если вам фамилия ни о чём не говорит, то я дам описание. Он высокий брюнет с серыми глазами.
— Уууу, — задумалась та.
— Он ездит на чёрном джипе, — стала перечислять главные отличия.
— А! Антон! Вспомнила. Что с ним случилось? Как он попал в больницу? И почему вы звоните мне? — заволновалась та.
— Девушка, я ещё раз спрашиваю, вы с ним близко знакомы? — любезно поинтересовалась я.
— Нет, я встречалась с ним один единственный раз, буквально на днях он мне помогал поменять колесо на автомобиле, я стояла на дороге и мне нужна была помощь. Я даже не знаю его телефона… — разочаровано ответила та.
— То есть вы не вступали с ним в близкий контакт?
— Не понимаю, что за контакт? — 'Вы трахались, или нет?'
— В половой, — уточнила я.
— Нет! У нас ничего не было, — вздохнула та, — правда я оставила ему свой номер, но он мне так и не позвонил.
— Вот и хорошо.
— А что произошло? — вот пытливая какая.
— У данного пациента обнаружилось заболевание СПИД. И мы проверяем его контакты и делаем анализы. Уже обнаружено двое заразившихся. Но раз у вас ничего не было, то можете не волноваться за своё здоровье. Всего доброго. — сбросила, и не стала слушать вопли. Если бы они спали, то она мне бы перезвонила тут же.
Она не перезвонила и от этого мне стало легче.
Вот что за мужики, что попало пихают в карман, а потом разбирайся с кем он там и где… Тоже мне джентльмен! Мог бы и выкинуть эту писюльку, или в туалет с ней сходить.
И где его носит? Я позвонила ему в офис и мне сказали, что его сегодня вообще не было на работе. На этом мои поиски пропажи не прекратились, я обзвонила знакомых — и они его тоже не видели.
* * *
Ревность не давала мне покоя и я ничего не могла с ней поделать, хотя прекрасно понимала, что она мне мешает спокойно жить. Всё время, проведённое в отсутствии женишка, я накручивала саму себя на неприятные мысли: вдруг, он сейчас жмётся с какой-нибудь фифой, или сидит в кафе с длинноногой мадам… Ведь я чётко осознавала, что к такому экземпляру, как мой Антон, бабы липнут как мухи на… И чтобы продлить своё семейное счастье, мну нужно бороться с этими мухами, ой, то есть с бабами, ибо каждая женская особь так же считает, что заслужила счастья и имеет полное право пококетничать с шикарным мужчиной.
В общем, когда явился пропавший хмырь, я уже была на гране истерики.
— Вау, малыш, я и не думал тебя дома застать, — проворковал Антон и сжал меня в объятьях. — Чем занималась?
— Тебя ждала. — ответила я, обнюхивая подозреваемого на наличие женских духов и пристально разглядывая губы и шею — не осталось ли следов от помады.
— Ты чего такая не улыбчивая сегодня? — чмокнул в щёчку.
— Ты где был? — кажется ни с того начала я, — Как день провёл? — так, наверное, правильнее.
В ответ он мне лишь ехидно улыбнулся.
— Ну и чего лыбишься-то? — недовольно пробубнила я.
— Ты чего не на позитиве? Что-то случилось?
— Всё в порядке, — попыталась изобразить подобие улыбки, дабы не выдать себя.
— И ты не хочешь узнать где я был? — искушающе провёл кончиком языка по мочке уха.
— Нет, — соврала я.
— Ну тогда, ладно. Если бы тебе было интересно, то я бы обязательно рассказал.
— Меня совершенно не волнует где ты шлялся, голубчик. — увиливала от поцелуев.
