— Нет, — соврала я.
— Ну тогда, ладно. Если бы тебе было интересно, то я бы обязательно рассказал.
— Меня совершенно не волнует где ты шлялся, голубчик. — увиливала от поцелуев.
— Правда? — прямо посмотрел мне в глаза.
— Правда! — отвела взгляд к окну, рассматривая…а хрен его знает, чего я там интересного увидела с шестого этажа.
— Как насчёт повеселиться? Я поспешно с утра умотал, что совершенно забыл предупредить тебя о вечеринке в честь трёхлетия нашей фирмы.
— И что мне делать? Я даже наряда подходящего себе не купила, маникюр не успею сделать. Надо предупреждать за ранее… — стала причитать, как старая недовольная карга.
— Я так и знал, что ты начнёшь именно с этого, — возмутился Тончик, — У тебя всегда две глобальные проблемы. Первая — в чём пойти, у тебя же ничего новенького, а те платья, висящие в шкафу вышли из сезонной моды, — передразнил меня писклявым женским голосом.
— Ну, а вторая проблема? — мне было очень интересно.
— Ах, вторая — чтобы такого плохого сделать бедненькому Антону, чтобы тебе было хорошо.
— А вот и не правда! — капризно провозгласила я.
— Угу, — скептически зевнул, — рассказывай. Если ты сегодня соберёшься за двадцать минут — с меня причитается.
— Ладно, — согласилась я, — Ты меня просто недооцениваешь. Я могу и за двадцать минут собраться. — заявила я, и тут же вспомнила, что мы не договорились о самом важном — цене вопроса, — Ну, и что мне за это обломится?
— Я тебе чего-нибудь куплю, — предложил он.
— Нет! Деньгами швыряться не стоит, надо завоёвывать сердце дамы отважными поступками! — вот чего сморозила, аж сама удивилась.
— Например? — задумался он.
— Например, ты моешь посуду неделю. — И сразу внесла ясность, — Можно две.
— В случае не выполнения задания по плану, ты чего делать будешь?
— Я? А что я… — развела руками.
— Ты тоже должна на что-то спорить. — и глубоко задумался.
— Да с тебя даже спросить нечего, — заявил он так, что я обиделась, — тебе даже чайник нельзя доверить — вода пригорит.
— Ах, так! — изобразила оскорблённую невинность я и скрестила руки на груди, — Я между прочим на той недели… то есть на позапрошлой пекла пирог с яблоками! Никакой благодарности нет от мужиков-сколирозников! Зря только старалась. — строила из себя жертву несправедливости.
— Почему-то я подумал, что пирог с местного магазина. Частенько там такой же видел на прилавке. Наверное, они у тебя рецепт спёрли, говнюки. — съехидничал он, а я покраснела от такого конфуза. — Есть надежда, что не всё ещё так плохо. Твоя обязанность в случае проигрыша будет заключаться в том, чтобы вставать раньше меня на полчаса и готовить мне завтрак на протяжении двух недель.
— По рукам! — я не сомневалась, что мне будет достаточно 20 минут для того, чтобы собраться.
— И не просто бутерброды с кофе, а молочную кашу и твой фирменный яблочный пирог, — лыба как у чеширского кота.
— Тончик, скорее всего ты превратишься у нас в посудомойку. Негоже персоне голубых кровей марать свои нежные ручки проклятой готовкой.
— Это мы ещё проверим, Золушка.
* * *
— Отмеряем время, — торжественно провозгласил Тончик и снял со стены часы и положил мою мобилу к себе в карман.
— Эй, так не честно! — выразила я своё несогласие.
— Ты должна его чувствовать, время. — возомнил себя психологом Тоха. — Ведь ты же уверенна, что обязательно справишься. Если закончишь на пять минут раньше, то я в качестве бонуса ещё и убирать буду неделю в квартире.
Ну что сказать, предложение, конечно же, было шикарное и грех было отказываться. Я уже живо представляла его Золушкой которая одной рукой протирая тарелки, второй помешивая что-то в кастрюле при этом ногой возя половую тряпку.
— И готовить ты будешь? — летала я в облаках.
— Буду! — наверное всё-таки он — мазохист…
— Ладно, снимай часы и засекаем.
— Без двадцати, — и перед тем как отдать ему мобилу, я сверилась с цифрами и поторопилась в комнату.
— Только учти — ни на минуту опаздывать нельзя, — предупреждала будущая Золушка.
Я распахнула шкаф и впала в замешательство. Какую тряпку мне надеть? Схватила первое попавшееся чёрное платье и комплект белья. Антон все это время смотрел то на меня, то на часы. Когда я уже была упакована, поплелась делать макияж.
— А в этом платье я тебя уже видел. — фыркнул Антон.
— Где?! — остолбенела я.
— На выставке.
Оскорблённая до глубины души таким замечанием, я решила переодеться, по моим подсчётам прошло не более 5-ти минут. Я снова распахнула огромнищий шкаф и схватила красное платье, которое точно никогда не надевала.
Поспешно одевшись, я потопала к зеркалу и стала кружиться, разглядывая себя.
— Ну уж нет! В таком виде ты никуда не пойдёшь! Мы идём на культурное мероприятие! А не подзаработать в борделе. Мне будет неловко если мои похотливые партнёры будут разглядывать твои трусы через разрез.
И здесь я полностью была с ним согласна — разрез действительно был по самые неболуйся. Время ещё у меня точно было и я нашарила в шкафу приличное платье длиной до колен. Конечно не изысканно, не ярко, зато быстро и практично.
— А в этом ты смотришься, как мешок с картошкой, — скривив черносливом морду, Антон высказался по поводу моего внешнего вида.
— Сколько времени у меня есть? — поспешила спросить. Не знаю к чему он это сказал, но покрутившись около зеркала я не находила что платье ужасное.
— Вот этого не скажу. Но платье — отстой. С моим положением ты не солидно смотришься.
— Иди в задницу, Корабликов! Я не собираюсь кухарить такой большой срок. Обойдусь этим, — приговаривала я, натягивая чулки.
— Ну-ну, — 'подбодрил' он.
— Может, накинешь пять минуточек, а? — наивно пискнула я.
— Я же говорил, что тебе и часа недостаточно, чтобы отрыть в своём бездонном сундуке подходящую тряпку! Нет, никаких минуточек. — безжалостно отверг он моё пустячное предложение.
— Всё! Готова! — объявила я с гордостью.
— Точно? — фыркнул Антон, — Посмотри: у тебя чулок пополз сзади.
— Ой, какой ужас! Эти чулки! Ну никакой надежды на них нет! — выла я, ища новые, расскидывая шмотки с полки.
— Ах, какое проклятие, — передразнил Тоха и махнул рукой.
— Одну минуту!
Лёжа спиной на кровати, вытянув вверх ноги, я зверски стягивала с себя дырявые чулки и решила идти без них, так как лимит времени не позволял надевать другие.
Когда я стягивала второй чулок, Антон, хлопнув в ладоши и с победной улыбкой огласил мой приговор:
— Кашу предпочитаю рисовую.
— Ты меня дурачишь! У меня ещё есть время! — заскулила я как побитая шавка.
Он протянул мне часы, удостоверившись в своём провале, я обречённо вздохнула, смирившись со своей нелёгкой судьбинушкой образцово-показательной жены.
— Теперь, дорогая, у тебя времени вагон и маленькая тележка. Можешь снять с себя этот ужасный мешок и надень синие платье, которое висит в другой половине шкафа. — я не понимающе посмотрела, не сразу врубилась про какое платье он мне заливает и Антон, верно истолковав мой тупорылый взгляд, разжевал — Мы на той недели его покупали, очень даже ничего.
Вот я дура! Нужно, наверное, как-нибудь провести опись того, что хранится у меня в шкафу.
— Лиса, шевелись давай. Нас уже ждут. — торопил меня Антон, выталкивая из квартиры.
— А кто там будет? — по пути спрашивала я.
— В основном девушки, — с опаской глянул на меня и добавил, — У нас бабский коллектив. Ты ревновать будешь.
— Ох, — закатила глаза, — больно надо. — "Куда ты денишься с подводной лодки, милок" — добавила про себя.
=34=
Действительно, нас уже ждали. Подавляющее большинство состояло из молоденьких девиц, явно питающих к моему спутнику нежные чувства и надежды. Когда мы появились на пороге, стайка разукрашеных и разнаряженных по последней моде баб, закишили, как сардина в стае возле объекта своих эротических фантазий. Ни смотря на то, что мы пришли вместе под ручку, на меня никто не обращал внимание. Да и вид у меня, конечно, был не авторитетный. Минут десять мы выслушивали:
— Антон Валерьевич, как вы сегодня прекрасно выглядите…
— Антон Валерьевич, как ваше настроение?…
— Антон Валерьевич, бла-бла-бла…
Я не могла смотреть спокойно на это безобразие, и чтобы снять напряжение решила успокоить себя бокалом вина. В кругу дам Антон картинно тешил своё самолюбие и всем сладко улыбался, временами поглядывая на меня, чтобы узнать мою реакцию. Естественно, я делала вид, что мне всё до лампочки и в моей душе нет места для глупой ревности, при этом обдумывала коварный план ответных действий.
— Ну, а теперь ревнуешь? — отвлёк меня от глубоких дум Антон.
