Он видел собственное лицо.
Он смотрел в лицо Коронованного.
Метаморфы, копировавшие жонглеров, прыгали в кошмарном танце, высоко задирая ноги, размахивая фальшивыми скандарскими руками, хлопая себя по бедрам; волосы лже-Слита и лже-Карабеллы развевались на ночном ветру. Только фигура лже-Валентайна оставалась неподвижной, менялось лишь его лицо. Но скоро и это кончилось: метаморфы, стоящие в круге, протянули к публике приветственные руки — та вскочила и начался всеобщий танец.
Толпа, танцуя, уходила в ночь, к ларькам и другим развлечениям фестиваля, артистам пора, было собираться.
Валентайн обернулся к своим и увидел устремленные на него глаза. Челюсть Залзана Кавола отвисла, руки болтались. Его братья сгрудились за ним, словно прячась за его спину. Слит был бледен. Лицо Карабеллы, наоборот, пылало румянцем страшного возбуждения.
Валентайн шагнул к ним. Залзан Кавол сделал было шаг навстречу остановился и замер, не спуская со своего жонглера испуганных глаз.
Наконец открыл рот и сказал дрожащим, не своим голосом.
— Милорд…
И он, и его братья поспешно опустились на колени. Залзан трясущимися руками сотворил знак сверкающей звезды, его братья сделали то же. Слит, Карабелла, Виноркис и Делиамбер опустились на колени. Перепуганный Шанамир замер как столб, но пересилил себя и, как все, бухнулся на землю.
— Вы что, спятили все? — закричала великанша Халтин.
— На колени! — хрипло приказал ей Слит. — Ты видела, что они показали нам? Он — Коронованный! На колени!
— Коронованный? — не поверила Лизамона.
Валентайн вытянул руку успокаивающим жестом. Они боялись того, что изобразили метаморфы, они боялись его.
Он и сам испытал страх, но теперь к нему возвращалась уверенность, а вместе с нею и незнакомая сила, дающая право повелевать. Он словно бы получил сигнал с небес — о том, что он лорд Валентайн, что был Коронованным, что Горный Замок — его владение, что он вернется туда, если будет за это сражаться.
В него вдруг хлынула страсть к власти.
Даже здесь, в этой дождливой и такой далекой от центра стране, в ее городе, похожем на деревню, здесь, одетый в грубую одежду странствующего жонглера, Валентайн почувствовал себя тем, кем был когда-то; и хотя он не совсем еще понимал, какая метаморфоза произошла с ним, он больше не сомневался в реальности посланий, пришедших во время сна. И он принимал знаки почести, как и подобает Коронованному.
— Встаньте, — повелел он. — Все встаньте! Нам нужно уезжать отсюда. Шанамир, иди запрягать животных. Залзан Кавол, готовь фургон. Всем вооружиться энергометами, ножами — чем угодно. Проследи за этим, Слит.
Залзан Кавол отважился на ответ.
— Милорд, во всем этом привкус сна. Подумать только, я все это время путешествовал с… Я грубо разговаривал…
— Сейчас нет времени говорить об этом, — оборвал его Валентайн.
Он повернулся к великанше, бормочущей что-то про себя. Руки ее тоже не могли остановиться. Валентайн не мог уже сдерживать свою властность.
— Ты нанималась только довести нас до Илиривойна. Но сегодня нам нужна будет вся твоя сила. Ты останешься с нами?
— Они показывали тебе знак сверкающей звезды… — бормотала Лизамона. — Они все встали на колени перед тобой…
— Я был недавно лордом Валентайном из Горного Замка, — сказал он, останавливая ее бормотание. — Поверь этому как можно скорее. Королевство попало в опасные руки. Останься со мной, женщина-воин, когда я поеду на восток страны восстанавливать справедливость.
Лизамона — прижала громадную руку ко рту и ошеломленно смотрела на Валентайна. Потом что-то заставило ее склонить сначала голову, потом и спину в поклоне, но он схватил ее за локоть и не дал опуститься на колени.
— Сейчас этого не нужно, — крикнул он. — Пошли отсюда!
Жонглеры быстро собрали свой инвентарь и поспешили к фургону, который находился на другом конце города. Шанамир и Карабелла ушли вперед скандары шагали шеренгой, земля дрожала от их дружной поступи. Валентайн ни разу не видел, чтобы они шли так споро, он и Слит буквально бежали за ними. Кривоногий медлительный Виноркис изо всех сил старался не отстать. Позади топала ножищами великанша. Она подхватила Делиамбера под мышку, в правой ее руке был обнаженный меч.
Когда они приближались к фургону, Слит спросил:
— Мы освободим пленника?
— Да! — коротко ответил Валентайн.
Он остановился и дал знак Лизамоне следовать за ним. Она отпустила карлика Делиамбера и пошла за Валентайном.
Втроем, он, Слит и Лизамона, побежали к площади. К их радости она была пуста, только группка стражников дежурила у клеток. Все три яруса были на месте. На самом верху стояла клетка с синекожим пришельцем. Не дав стражникам опомниться, великанша схватила сразу двоих и, раскружив, швырнула их далеко на площадь.
— Не убивай, — предупредил воительницу Валентайн.
Слит с ловкостью обезьяны вскарабкался на самый верх и острым ножом начал резать толстые деревянные прутья клетки. На это ушло не более пяти-шести минут. Клетка открылась.
Чужак выбрался из нее и начал растирать затекшие ноги. Потом вопросительно поднял глаза на своих освободителей.
— Пойдешь с нами, — сказал Валентайн, — наш фургон недалеко за площадью. Ты понял, что я сказал?
— Я понял, — ответил чужак.
Голос его был звучным, с резким щелканьем на каждом слоге. Ничего не сказав больше, он спрыгнул на землю; Лизамона укладывала остальных, оглушенных ею метаморфов, в небольшой штабель.
Валентайн достал свой нож и стал резать прутья на ближайшей клетке с лесными братьями. Маленькие руки ухватились за надрезанное дерево и помогли ему.
Сверху спрыгнул Слит и взялся за следующую клетку. Через несколько минут все клетки были открыты, лесные братья кинулись из них в темноту.
На пути к фургону Слит спросил:
— Зачем ты это сделал?
— А ты поступил бы иначе? — ответил Валентайн, — Они тоже хотят жить.
Фургон был готов к отъезду. Последней подошла Лизамона. Она захлопнула за собой дверь, Залзан Кавол погнал животных.
И как раз вовремя: с дюжину метаморфов, появившихся у клеток и понявших, что случилось, бросились вдогонку. Залзан Кавол прибавил скорости.
Преследователи отстали, темнота скрыла их. Фургон въехал в джунгли.
И все равно Слит оглядывался и оглядывался.
— Они должны непременно преследовать нас! — повторял он.
— Не догонят, — успокаивала его Лизамона. — Они не знают повозок. Мы уже в безопасности.
— Мне бы твою уверенность, — не доверял великанше Слит. — А что если они обойдут нас и перехватят где-то впереди?
— Да что ты трясешься, как заяц! Мы едем достаточно быстро.
И все-таки ее передернуло.
— Упаси нас боже, чтобы мы еще хоть раз попали в Илиривойн!
Все замолчали, прислушиваясь к звукам, окружавшим их.
Валентайн сидел в отдалении ото всех. Это было уже неизбежно; его огорчала новая ситуация, но ничего здесь поделать было нельзя, хотя он и терял друзей. Карабелла и Слит, узнавшие его тайну от него, держали ее в секрете. Делиамбер сумел проникнуть в тайник раньше него, но не показал виду об истинном лице бродяги. Но вот остальные… Разоблачение, совершенное метаморфом, ошеломило их. Они сейчас сидели в застывших позах, молча и почтительно смотрели на него — они боялись шевельнуться!
Как полагается вести себя в присутствии правителя Маджипуры? Может быть, надо все время держать перед собой знак сверкающей звезды?
Валентайну этот знак вообще казался абсурдным — растопыренные пальцы и ничего больше.
Растущее чувство собственной значимости, видимо, не включало в себя сомнений.
Чужак назвал себя Коном из Кайнимора, относительно близкой к Маджипуре планеты. Страх и гнев все еще не оставили его, что было видно по крепко сжатому рту; губы его время от времени шевелились, не давая выхода каким-то словам. Впрочем, стоит ли прикладывать человеческие мерки к иноземцу — возможно, на своей планете Кон и сейчас был бы признан образцом спокойствия.
Инопланетянин прилетел на Маджипуру по делу два года назад. Это была, сказал он с горечью, величайшая его ошибка: он растратил на маджипурские развлечения все деньги, по глупости попал в Зимроель, не ведая, что на этом континенте нет ни одного космопорта, откуда он мог бы отправиться к себе домой, зашел на территорию метаморфов, где его сразу же зацапали и, даже не расспросив ни о чем, посадили в клетку. Его ожидала страшная смерть в один из дней фестиваля…
— Может быть, это и к лучшему, — горько заключил свой рассказ пришелец. — Один удар — и тебя нет, конец всем приключениям. Я устал от Маджипуры. Если мне суждено умереть здесь, то уж лучше сразу.
— Тебе придется простить нас за то, что мы тебя освободили, — съязвила Карабелла.
