Конференция началась, и мы застыли под колючими взорами троих суровых мужчин. Михаил выдал блеющим голосом приветственную речь, и мы дружно закивали, натянув на расстроенные морды счастливые улыбки. Русик исчез моментально из поля видимости камеры, да и я старался не светиться и сдвинулся в сторону.
Лёха говорил всё по делу, но чем дольше переводил Михаил, тем агрессивнее становились наши собеседники. Он что, сделал им неприличное предложение? Я ощущал себя глухонемым дураком, потому что перевод не работал. Либо Миша не понимал этих злых мужиков, либо они не понимали Мишу. Но, вероятнее всего, они не понимали друг друга, и беседа накалилась до рычащих ноток со стороны азиатских гостей.
И вот, когда мне уже казалось, что грозные китайцы выхватят сабли из ножен, дверь нашего кабинета распахнулась и на пороге возникла она – наша обворожительная, долгожданная гостья. Пока Диана скидывала пальто, стремительный Рус перевёл на неё камеру. Это был бы неплохой тактический ход, если бы я не задыхался от ревности.
Но наши иностранцы успели поймать вид Дианы сзади и, когда она обернулась с ослепительной улыбкой, потеряли дар речи и подарили нам спасительную передышку. А я уже забил на наше важное мероприятие и приклеил взгляд к своей женщине. Если то, что на ней надето – это деловой костюм, то наш Рус сегодня – звезда красной дорожки.
Чёрные, в серую полоску «деловые» брюки сидели на ней, как водолазный костюм, а «очень деловой» жакет соединялся парочкой замысловатых крючков и впечатлял двумя аппетитными полушариями, выглядывающими из глубокого выреза. Это какие же дела проворачивают в подобном деловом костюме?
Макияж делал глаза Дианы ещё выразительнее, а две хитросплетённые, нереально толстые косы придавали вызывающему образу задорный вид – невинность и порок в одном флаконе. И как я только допустил подобное представление? Хотя, что я вообще здесь решаю?
В кабинете повисла молчаливая пауза. Диана, не утруждая себя приветствиями в нашу сторону, сосредоточилась на наших, едва не сорвавшихся, потенциальных партнёрах. Я с трудом перевёл взгляд на монитор и чуть не зарычал. Парни демонстрировали чудеса перевоплощения. Теперь перед нами предстали три иностранца с почти круглыми очами, а один из них даже очки напялил. Биноклем бы ещё вооружился, придурок озабоченный.
– О, Ни Хао! – воскликнула Диана, устремив свой янтарный взгляд на оживившихся собеседников.
Те загалдели в ответ с невероятным энтузиазмом. Тронув за плечо Михаила, Диана обратилась к нему, не забывая улыбаться гостям:
– Как вас, Кондрат, кажется? Освободите даме место, я хочу пообщаться с этими милыми мальчиками.
«Кондратий» сорвался со стула без пререканий, а «милые мальчики» в предвкушении залипли на новой переводчице. И цирк продолжился.
За полчаса в кабинете не прозвучало ни одного русского слова. О чём шла речь между Дианой и нашими, дай бог, партнёрами, было неведомо даже Михаилу. А, между тем, разговор протекал весьма оживлённо. Китайцы улыбались, смеялись, кивали, а когда смеялась Диана, с благоговением замирали. Я уже ни грамма не сомневался, что она договорится о чём угодно, если только переговорщики вспомнят, зачем они здесь собрались. Кажется, им и без нас было вполне комфортно.
Лёха, о котором эта весёлая четвёрка напрочь забыла, нетерпеливо ёрзал на стуле, не забывая демонстрировать живой интерес к беседе. Но в этом нескончаемом потоке странных слов, местами нецензурно звучавших, было очень сложно сохранить на физиономии признаки интеллекта. Поэтому, когда Диана внезапно обратилась к нему с вопросом, Лёха не сразу сообразил, что слышит родную речь и завис на несколько секунд, пока его за руку не ущипнули острые ноготки. Наконец-то приступили к главному.
В итоге переговоры прошли гораздо быстрее, чем предварительное знакомство. Мы не сразу обнаружили, что из кабинета исчез Михаил. Парень справедливо предположил, что к нему появится много вопросов, и не стал испытывать судьбу. Прощалась Диана с новыми знакомыми, как со старыми друзьями и, как только довольные физиономии исчезли с монитора, мы все выдохнули с непередаваемым облегчением.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ну, так что, они подпишут договор? – подал голос Руслан.
Он единственный, казалось, не переживал и всё время веселился в процессе переговоров, наблюдая за нашей реакцией.
– Не так быстро, мальчики! Там ещё перевод некорректный. К пятнице их юрист с вами свяжется, подготовит протокол разногласий…
Я не сводил с Дианы глаз, следил за её подвижными губами и совершенно не вникал в смысл сказанного. Она быстро отчиталась перед ребятами и собралась уходить. Руслан очень эмоционально благодарил мою девочку, не забывая рассыпать комплименты. Измученный нервным напряжением, Лёха тоже не остался в стороне и припал к руке Дианы в благодарном поцелуе. Один я застыл, как снеговик, ожидая свою порцию внимания от героини дня.
– Владик, твой пиджак у меня в машине, – нежным голоском пропела Диана и, просканировав мой внешний вид, подытожила, – но думаю, что галстук в данном случае будет уже неуместен.
Согласен. Вряд ли этот аксессуар будет достойно смотреться на окровавленной рубашке и по соседству с забинтованной рукой.
Я смиренно бреду вслед за Дианой на парковку и мучительно ищу тему для разговора, хоть какую-то зацепку. Когда она вручила мне пиджак, заботливо повешенный на плечики, я понял, что сейчас она уедет, так и ничего мне не сказав.
– Спасибо, малышка, – бормочу я, нарушая тягостное молчание.
– За что?
– За то, что приехала…
Давай, Влад, соберись, хватит сопли жевать, скажи уже что-нибудь дельное.
– А ты сомневался?
– Нет, конечно. Ловко ты этих самураев обработала.
– Самураи – это японцы, Владик, – снисходительно говорит моя умная девочка.
– Наверное, – легко соглашаюсь. – Я далёк от восточной культуры. Диан, ты прости меня за сегодняшнее утро. Я перенервничал и не сдержался.
Её взгляд потеплел, и она провела рукой по моей щеке.
– Тебе надо как следует выспаться, Владик.
– А я подумал, что мы вместе отметим сегодняшний успех, – я пытаюсь её хоть немного задержать, выстроить какие-то совместные планы.
– Да нечего пока отмечать, к тому же у меня сегодня очень много дел.
– Ты в этом собираешься дела делать? – я кивнул на глубокий вырез её жакета, который не скрывало распахнутое пальто и едва прикрывал лёгкий шарфик.
Диана недовольно нахмурилась, а я подумал, что сегодня я танцую на своих же граблях.
– Трудно нам с тобой будет, Владичка. И вот я думаю, а стоит ли мучиться, дорогой?
Она грустно улыбнулась и поцеловала меня в щёку. Этот целомудренный поцелуй показался прощальным. Мне хочется схватить её за руку, притянуть к себе и встряхнуть, как следует. Но вместо этого я стою и смотрю, как она отходит от меня, садится в машину и закрывает дверь. Этот дверной хлопок словно разморозил меня.
Сейчас я хочу только каплю надежды и готов просить прощения за всё – за каждое неосторожное слово, раздражённый взгляд, за свою недостаточную смелость, даже за само своё существование. Я готов кричать ей – «Вот он я, весь твой и делай со мной, что хочешь, только не бросай».
Протопав грязными подошвами по своему самолюбию, я резко распахиваю дверь готового умчаться от меня «Порше» и… просто молчу. А моя умная девочка читает всё в моих глазах. Я для неё, как валенок – уютный, но примитивный. Это плохо, но сейчас мне всё равно, сейчас у меня единственное желание – поймать и никуда не отпускать.
Диана смотрит на меня вопросительно, но в её глазах нет ни капли злости, зато я отчётливо вижу в них жалость, и это гораздо хуже, чем злость.
– Ты уходишь? – единственное, что удаётся выдавить вслух, а мысленно я добавляю «от меня». Выглядеть сильным мужиком в её глазах я уже не надеюсь, но хочу, чтобы она поняла мой вопрос и подула на рану. Но Диана не хочет понимать. Она предпочитает не дуть, а посыпать солью.
