— Значит, иметь сына — тоже предательство! Ведь поговаривают, что маленький принц Эдуард слаб здоровьем.
— Как странно, что маленький Кэри такой крепкий, а Эдуард при всей опеке и суете вокруг него так тщедушен.
— А это измена — обсуждать здоровье наследника трона?
— Измена таится за углом, всегда готовая подкрасться. Даже если мы обсуждаем ленты — это измена! Может, мои ленты более приятного цвета, чем ленты королевы Кэтрин Говард. А я, утверждая это, становлюсь предательницей! Думается мне, Дамаск, что мы должны следить за собой и вообще не говорить ничего, кроме «солнце светит» или «дождь пошел», или, как твоя матушка, обсуждать преимущество одной розы перед другой. Это безопасно. Но, несмотря на все, по мне лучше быть при дворе, рискуя умереть, чем погибнуть от скуки здесь.
Но мысль о предательстве отрезвляюще подействовала на нас обеих, и мы уже не хотели поддразнивать друг друга.
На следующее утро приехал Руперт, Как только он въехал во двор в сопровождении слуги, я уже знала, что он привез плохие вести. Я выбежала навстречу и обняла его. Он промолвил:
— Дамаск, о, моя дорогая Дамаск…
— Отец? — спросила я. — Это отец?
Он кивнул, пытаясь скрыть свои чувства.
— Скорее, — воскликнула я, — скорее скажи мне, в чем дело!
— Вчера твоего отца увезли в Тауэр. Я в ужасе взглянула на Руперта. Я не могла поверить.
— Это не правда! — закричала я. — Это не может быть правдой! Почему? Что он сделал?
Произнося эти слова, я вспомнила наши разговоры последних дней. Как легко можно обвинить человека в измене! Что отец мог сделать такого, за что его увезли в Тауэр, его, который никогда в своей жизни ни причинил никому вреда?
— Я должен поговорить с тобой, — сказал Руперт. — Где Кейт? Где лорд Ремус?
Лорд Ремус был на охоте. Кейт, услышав, что кто-то приехал, присоединилась к нам во дворе.
— Руперт! — воскликнула она. — Добро пожаловать, братец! — Тут она увидела его лицо. — Плохие новости? — в растерянности спросила она, переводя взгляд с него на меня.
— Отца увезли в Тауэр, — ответила я. Кейт побледнела. Ее большие глаза будто остекленели. Я редко видела, чтобы Кейт была так расстроена. Она повернулась ко мне, губы ее дрожали. Крепко обняв меня, Кейт дала понять, что понимает мое страдание.
— Давайте войдем в дом, — сказала Кейт. — Не будем стоять здесь, у всех на виду.
Она взяла меня под руку, и мы прошли в большой зал.
— Мы не можем говорить здесь, — сказала Кейт. И провела нас в приемную. Там она пригласила Руперта и меня сесть. Потом села сама. — Теперь, Руперт, расскажи нам все.
— Это было вчера. Мы обедали, когда пришли люди короля и его именем арестовали дядю.
— В чем его обвинили? — спросила я.
— В измене, — ответил Руперт.
— Это не правда.
Руперт печально посмотрел на меня.
— Они схватили и Эймоса Кармена. Они знали, где он прятался, и пошли прямо туда, как будто кто-то выдал его.
— Доносчик в нашем доме? — спросила я. Руперт кивнул.
— После твоего отъезда Эймос вернулся. Его разыскивали. Он утверждал, что папа римский — истинный глава церкви. Эймос Кармен отказался подписать акт о том, что главой церкви является английский король, он был обязан подписаться как священник. Эймос собирался бежать в Испанию, потому что, пока жив король, ему не на что надеяться в этой стране, а твой отец помогал ему.
Я закрыла лицо руками. Как отец мог совершить такую глупость? Он шагнул прямо в ловушку. Я всегда боялась этого. То, чего мы так страшились, наконец пришло в наш дом.
— Что мы можем сделать, чтобы спасти его? Руперт покачал головой.
— Но, может быть, мы сможем помочь ему! — воскликнула я. — Что они сделают с ним? То… что сделали с другими?
— Его удостоят топора, — ответил Руперт, будто хотел успокоить меня. — Он благородного происхождения.
Топор! Его гордую голову отрубит палач. С праведной жизнью покончат одним ударом! Как можно допустить это? Разве эти люди никогда не любили своих отцов?
Кейт тихо сказала:
— Это ужасный удар для Дамаск! Мы должны о ней позаботиться, Руперт.
— Я для этого сюда и приехал, — промолвил Руперт.
— Я должна поехать к отцу, — сказала я.
— Тебе не позволят увидеть его, — сказал Руперт — Кроме того, он хочет, чтобы ты оставалась с Кейт — Оставалась здесь… когда он там! Никогда! Я сейчас же возвращаюсь домой. Я найду способ увидеть его. Я сделаю что-нибудь. Я не буду сидеть, сложа руки, позволяя убить его.
— Дамаск… для тебя это ужасный удар. Ведь я сообщил тебе эту весть так поспешно и так грубо. Но здесь ты в безопасности. Ты вдали от дома. Твой отец не хотел, чтобы ты приезжала домой, пока Эймос был там. Он никогда бы не позволил, чтобы кто-нибудь из нас был вовлечен в это. Он не уставал повторять, что он и только он будет отвечать за содеянное. Он прятал Эймоса не в доме. Ты, конечно, помнишь маленький сарай в орешнике. Дядя укрыл Эймоса Кармена там и сам носил ему еду. Ты помнишь, там внизу хранили только садовый инвентарь, и никто не лазил на чердак. Казалось, там Эймос в безопасности. Пойми, было бы глупостью возвращаться сейчас. Мы не знаем, что еще может случиться.
— Значит, они пришли, когда вы обедали? Руперт кивнул.
— А отец… как он вел себя?
— Спокойно, как и следовало ожидать. Он сказал: «Никого не нужно винить в этом, только меня». А потом люди короля схватили Эймоса и увезли их обоих в Тауэр.
— Что же нам делать, Руперт?
Руперт бессильно склонил голову. У него не было ответа. Все знали, воля короля — догмат веры. Эймос преступил закон, а мой отец помог ему в этом.
Кейт необычным для нее мягким голосом сказала:
— Пойдем в твою комнату, Дамаск. Тебе нужно прилечь. Я принесу тебе успокаивающий настой. Ты отдохнешь, и тебе станет легче.
— Ты думаешь, я могу спать, пока отец в Тауэре? Ты думаешь, мне нужны настои? Я возвращаюсь домой. Я узнаю, что можно сделать…
— Бесполезно, Дамаск, — возразил Руперт.
— Ты можешь остаться здесь, если боишься, — сказала я, что было, конечно, несправедливо и жестоко. — Но я не буду прятаться за спину лорда Ремуса. Я еду домой. Я разузнаю, что можно сделать.
— Ничего нельзя сделать, Дамаск.
— Ничего? Откуда ты знаешь? Ты пытался что-нибудь сделать? Я сейчас же еду домой — Если едешь ты, то я еду с тобой, — сказал Руперт.
— Ты должен остаться здесь, Руперт.
— Я хочу быть там, где ты, — ответил он.
— Я не хочу, чтобы ты рисковал из-за меня. Но здесь я не останусь. Я возвращаюсь. Может быть, есть что-нибудь, чем я смогу помочь.
Руперт покачал головой, но Кейт, к моему удивлению, вступилась за меня.
