Снова заговорил Джек, попавшись на крючок:
– Если вам нужно гарантированное произведение, не снимайтесь в фильмах Джакобса. Разве я не прав? Разве мы все здесь ради стабильности? Бог мой, Полетт, я знаю, что надо внимательно просматривать основные реплики, даже тебе. Я хочу сказать! что ты можешь вкладывать деньги, в золотые жилы или в земельные участки. Земля – реальна, существенна. В ней есть неколебимость, устойчивость.
– Джек, ты так долго был в Нью-Йорке, – сказала Тэсс. – Разве ты ничего не слышал о том, как разоряются фермеры? Ты снова романтизируешь землю. Я знаю, что самое устойчивое для капиталовложений. Вирусы. Вкладывай деньги в фармацевтические компании, которые разрабатывают лекарства для борьбы с вирусами. Вирусы никуда не денутся, они есть постоянно.
Компания заинтересовалась беседой с Хармом, этого нельзя было не заметить. Им, скорее всего, понравилась идея, что, может быть, их станут восхвалять в какой-нибудь научно-исследовательской работе. Ния расслабилась. В густой тени под портиком было прохладно. Она огляделась. Раньше ей нравились такие сборища, она чувствовала себя неотъемлемой частью подобных тусовок. А сейчас ей показалось, что она здесь – гостья. Актриса в своей собственной жизни. Она закрыла глаза, вслушиваясь в разглагольствования Джека.
– …Что делает Мирина, – говорил Джек Харму, – она знакомит с сюжетом – часть за частью. Она постоянно показывает его, по мере того, как меняет события в нем. Вот и сегодня вечером за обедом она расскажет нам очередную историю, верно, Тэсс? А после начала съемок она полностью меняет свои замыслы. И начинает вертеть сюжетом, как ей вздумается. Говорит, что твой герой – брат, а не муж. Хорошо, что же тогда делать, ведь по первоначальному замыслу герои в последней сцене становятся любовниками? Все происходит вопреки твоим ожиданиям. Именно в непредсказуемых изменениях и заключается прелесть работы с ней.
– Еще одна отличительная черта – работа операторов, – продолжал он. – Операторы работают на более близком расстоянии, чем в большинстве фильмов. Леонард требует, чтобы оператор входил прямо в сцену, кружил вокруг тебя, направлял камеру в лицо. Леонард лет на двадцать опередил свое время, используя технические достижения видео. «Неотделанность», «шершавость», присущая любительским кинофильмам, делает его ленты столь сильнодействующими, шокирующими, вносит ощущение близости к жизни, отсутствия контроля над событиями. Как в жизни. Вот что привлекает людей.
Харм слушал, впитывая каждое слово. Он держался прекрасно.
– А не распадается ли общая картина на отдельные части из-за отсутствия планирования? – спросил он. – Разве люди не противятся всем этим изменениям во время работы? Неужели, когда, казалось бы, работа идет полным ходом, перемены не приводят актеров в ярость?
– Естественно, – ответил Джек. – Люди злятся, у них сдают нервы. Вспыхивает раздражение, они призывают посредников. Леонарду это очень нравится. В психологическом смысле, полагаю, это называется «выходом игры». Выносит на поверхность всю ярость и противодействие. Он раскалывает людей. Они раскрываются полностью, теряют контроль над собственным «я». Каждый находится на грани срыва. Верно я говорю? Разве мы не начинаем терять самоконтроль? О себе я знаю точно, – Джек поглядел на Нию, сидящую в тени, – Ния, я не смогу быть твоим любовником сегодня! Я прав? – Джек поднял бокал, приветствуя Нию, рассмеялся и выпил вино. – Да, знаю, что я в растерянности.
Харм продолжал разговор.
– А разве не было бы проще, если бы все просто мирно уживались друг с другом?
Ответила Тэсс:
– Но то, что мы делаем, призвано вскрывать наши внутренние негативные качества. Если бы мы были паиньками и жесткими профессионалами, все темные стороны наших характеров оставались бы внутри. При методе работы Мирины и Леонарда дикая, дьявольская сила, дьявольская энергия каждого выходит наружу в процессе создания фильма. Они заставляют вас перед камерой продемонстрировать ваш оскал. Ради этого не жалко и умереть, верно, Джек?
Тэсс отбросила назад волосы. Она считает себя довольно умной, чтобы вести беседу с профессором. Она забыла, что в «Мертвой жаре» свой оскал показала смерть.
Ния осталась на патио, когда гостей позвали в дом к длинному обеденному столу. Харм подошел к ней, она пожала ему руку.
– Здравствуйте, профессор Боланд. Леонард так восторженно говорил о вашей работе, – она улыбнулась, понизила голос: – Мне вас так называть?
– Профессор? Подойдет. Как ваши дела, Ния?
– Вы сядете за столом рядом со мной? – спросила она. – Мне хотелось, чтобы вы стали моим партнером на сегодня. Пофлиртуйте со мной. Скажите, что я красивее Тэсс?
– Мне надо притворяться, или говорить правду?
– Неплохо, профессор! Вы так естественно импровизируете. Вы знаете об этом? Я действительно думаю, что вам следует пройти кинопробу. – Ния посмотрела на ворон, сидящих на краю бассейна и на деревьях. – Меня преследуют призраки, – тихо сказала она. – Мне необходимо, чтобы вы просто оставались около меня.
– Никаких проблем.
Ния взяла Харма под руку, и они направились на обед. Многие из гостей были на подобном обеде в Манзанилло. Тогда на обед подавали омаров-гриль и креветок в подливе. Мирина рассказывала сюжет, все они были очарованы им, а тихоокеанское солнце садилось перед балконом. Мексиканские мальчишки бросали на стол женщинам цветы. И Робин была с ними в тот вечер, живая, заливающаяся смехом, розовая и пьяная. Она сидела рядом с Леонардом в платье, усыпанном блестками.
Леонард провел к столу Тэсс, подвинул стул, помог актрисе устроиться. Моравио стоял возле стула во главе стола. Мирина подошла и села. Моравио подал ей стакан с вином и устроился рядом.
Глава 10
– Сюжет фильма очень прост. Это – триптих, три отдельных истории. В каждой совершенно разные действующие лица, их играют одни и те же актеры, а именно – вот эта одаренная группа. – Марина взмахнула рукой, обвела жестом присутствующих за столом и откинулась на спинку стула. – В каждой истории присутствует кажущаяся бессмысленность повторения прожитых драм. Пока, наконец, до кого-то не доходит полностью их смысл. В каждой истории двое людей любят друг друга, но один из них – непредумышленно – виновен в смерти другого. Полагаю, тема такова: бессознательно мы, когда любим, разрушаем друг друга. Это происходит в каждой мелочи.
Харм вытащил маленькую записную книжку и что-то нацарапал. «Хорошо, – подумала Ния. – Очень типично».
– Две части уже отсняты, – продолжала Мирина. – Первая – в Нью-Йорке, в нижнем Ист-Сайде. Скульптор и натурщица влюбляются друг в друга. На самом деле она – официантка и живет в комнате с приятельницей, студенткой-художницей из Новой Школы. Скульптор часто приходит в ресторан, где работает его возлюбленная. Ему нравятся жареные цыплята. В своей мастерской он лепит что-то наподобие больших костей. Натурщица готовит для него в студии. Он начинает лепить более похожие на плоть вещи. Кости обрастают мясом. Любовь заполняет его работу. Но девушка начинает худеть, словно его произведение отбирает у нее плоть. Ее подруга по комнате советует держаться подальше от скульптора. Натурщица обвиняет свою приятельницу в ревности.
