— Джина, — стону я, наблюдая, как продавец оплачивает покупку и упаковывает мой купальник, как делают в дорогих магазинах вроде этого. — Я не собираюсь выбрасывать его деньги на ветер! Мне достаточно одного.
Мы направляемся к лестнице, и она отвлекается на обувной отдел. Вздрогнув, узнав цену, она откладывает туфлю в сторону, а я любуюсь парой «лабутенов» — дизайнерских туфель с красной подошвой.
— Есть новости о его папочке-гандоне? — спрашивает она, когда я в шоке таращусь на цену и быстро возвращаю туфлю на витрину.
— Нет.
— А о собеседованиях...
Я отрицательно качаю головой.
— Почему бы тебе не поработать на Сента?
— Я не могу на него работать, Джина. Я и без того чувствую, будто становлюсь его собственностью.
Клейм...
Вот дерьмо. Дорогой мозг, можем ли мы попытаться забыть об этом?
Но всякий раз, когда Сент прикасается ко мне, я чувствую, как его пальцы и язык говорят: «Клейм, клейм, клейм»
Этого слово больше не видно на моей руке, но я чувствую себя заклейменной.
Джина ведет меня вниз, в отдел Chanel, где я запасаюсь тенями и подводкой для глаз. Покинув магазин, мы видим, что несколько прохожих на другой стороне улицы смотрят в одном направлении — некоторые даже останавливаются, чтобы разинуть рот. Я следую за их взглядами и замираю на месте; сердце колотится где-то в горле.
У тротуара припаркован серебристый «бентли».
Малкольм направляется ко мне, и мое тело начинает вибрировать. Он невероятно соблазнительно выглядит в потрясающих джинсах и поло, которое создано, чтобы подчеркивать красоту его тела.
В нескольких шагах позади него Отис идет тем же размашистым шагом, что и Сент. Малкольм делает знак своему водителю, чтобы тот забрал мой маленький пакет, а потом смотрит на меня сверху вниз.
— Она готова к твоей яхте, Сент. Бикини идеально. Но, к сожалению, она не готова ни к чему другому, — выдает Джина.
— Это неправда! — ворчу я.
Джина хихикает и, пренебрежительно помахав нам на прощание, идет на поздний завтрак с Уинн.
Когда я снова поворачиваюсь к своему зеленоглазому дьяволу, то вижу, что он просто смотрит на меня.
— Ты не купила то, что я тебе сказал.
Я хмурюсь в замешательстве, когда понимаю, что он ведет меня обратно в магазин.
Продавцы кажутся удивленными, поэтому я прихожу к выводу, что Сент тут не частый гость, но его, похоже, все равно узнали. Разумеется, его узнали. Шепотки вокруг этого человека начинает распространяться по всему магазину.
Он заводит меня в женский отдел, а потом...
В отдел нижнего белья.
Мое сердце не бьется, пока он петляет между стеллажами. Его большое, мускулистое тело контрастирует с тонкими прозрачными тканями вокруг него.
— Давай купим тебе кое-что. — Он проводит губами по моему уху.
— Малкольм, — шепчу я, когда из-за его голоса в моем животе происходит землетрясение. Затем я отрицательно качаю головой. — Я уже купила купальник, мне неудобно покупать что-то еще.
Но он уже изучает трусики на стенде, нахмурив брови, выискивая идеальные.
— Тебе и не надо ничего покупать. Я сам.
Бог ты мой.
Он не теряет времени даром.
— Как тебе? — Между его пальцами болтаются красные кружевные стринги.
Я качаю головой и чувствую, что краснею.
Его глаза начинают светиться, когда он замечает, что я красная как свекла.
Я прикусываю внутреннюю сторону щеки.
Обыграй его, Ливингстон!
— Слишком шаблонно, — отмахиваюсь от него щелчком пальцев.
Он вскидывает брови.
— Что ж, в таком случае… — Он обшаривает стойку в поисках другого комплекта нижнего белья. И берет в руки желтые стринги с бантиком сзади, которому, как я предполагаю, место четко между моими ягодицами.
Хватаю их и трогаю. Кружевные, а бант — из мягкого шелка.
— Ты хочешь упаковать меня, как подарок? — я игриво поддразниваю, указывая на бантик.
— Да, если разворачивать тебя буду я, — он дразнится в ответ. Его очаровательная улыбка отчасти дьявольская, отчасти святая.
Температура моего тела внезапно подскакивает выше нормы, поэтому я делаю шаг к бюстгальтерам, чтобы найти пару для трусиков, которые так ему понравились.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Затем брожу по магазину, хватая другие вещи. Я подыгрываю ему, немного взволнованная и более чем безрассудная. Несколько черных кружевных чулок с соответствующей подвязкой и белый шелковый пеньюар. Малкольм приносит еще трое трусиков (темно-синие, белые и фиолетовые) и крошечный корсет. О боже.
— Это обязано быть на тебе. — Его тон порочный.
— Только если ты хочешь, чтобы в твоей постели лежал труп. Сент, в нем невозможно дышать.
Он отбрасывает его и приносит стринги с бусинами.
— Давай эти. Они классные. — Он умоляюще смотрит на меня.
— Это ооочень неудобно. Мне нравятся жемчуга на шее и мягкие вещи между моими... — я встаю на цыпочки и добавляю: — булочками.
Он хватает меня за бедра и притягивает к себе.
— Примерь их для меня.
— Никто не примеряет нижнее белье перед покупкой.
Я обхожу его, но он следует за мной и обнимает меня.
— Тогда давай купим. Примерь что-нибудь для меня. Сорочку. Красивую и прозрачную, чтобы я мог видеть как ты вся краснеешь.
Я быстро осматриваю магазин.
— Я не вижу здесь сорочек с таким описанием...
Он достает из-за спины какую-то тонкую на вид прозрачную штуковину, сверкая глазами.
— Малкольм, — стону я. Затем зарываюсь в вешалках, просто чтобы поддразнить его. Нахожу огромные бабушкины рейтузы, такие до груди, которые непривлекательно укорачивают ноги. — Выглядят удобными.
— Как ад.
— И вот это. — Я достаю самый простой бюстгальтер, какой только могу найти. — Можно я это куплю?
— Да, шалунья. Отлично подойдет для розжига.
Его глаза темнеют. Он хватает большие трусы, бюстгальтер и маленькую ночнушку, а затем тянет меня в раздевалку. Я остро чувствую взгляды продавцов, которые за нами наблюдают.
Когда я вхожу в примерочную, Сент следует за мной и задергивает бархатную занавеску.
— Грех! Что, если тебя здесь увидят?
— Поверь мне, все знают, что я здесь.
Я стою, молча прижимая трусики и ночнушку к груди. Освещение в примерочной отвратительное. Но Сент, как обычно, выглядит великолепно. Он прислонился спиной к стене, широко расставив ноги и засунув руки в карманы. Три верхние пуговицы его поло расстегнуты, и он смотрит на меня со смехом в глазах.
— Ты можешь хотя бы закрыть глаза? — умоляю я.
Он отрицательно качает головой.
Когда я просто стою там, стесняясь, хотя уже не должна так себя с ним чувствовать, он опускается на единственный пуфик и подзывает меня указательным пальцем.
— Иди сюда.
Я подхожу к нему, очарованная блеском его глаз. Задерживаю дыхание, стоит ему провести своими теплыми, сильными руками по моим бедрам и притянуть между к себе между ног. Макушка его головы достигает моего солнечного сплетения.
Сначала он снимает с меня блузку, потом медленно расстегивает джинсы.
Мое горло начинает сжиматься от абсолютной чувственности момента. Я сосредотачиваюсь на пятне позади него, пытаясь успокоиться. Он медленно стягивает мои джинсы вниз, пока они не «растекаются» на полу лужицей. Я машинально выхожу из них, скинув туфли, и Малкольм медленно проводит руками вверх по моим ногам, пока не достигает бедер.
На мне остался топ и светло-голубые трусики. Он смотрит на меня своими зелеными глазами так, что сейчас я бы позволила ему делать со мной все, что он захочет.
Я боюсь того, какой безрассудной он делает меня.
Мое дыхание учащается, когда он цепляется большими пальцами за край моих трусиков и начинает медленно стягивать их вниз. Он не сводит с меня глаз, пока белье не оказывается на полу. Затем он тянется к сорочке, поднимает мои руки и просовывает их в тонкие, развевающиеся рукава. Я завязываю бант спереди, превратившись под его взглядом в похотливое месиво.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Малкольм наклоняется, раздвигает и без того широкий вырез ночной рубашки и целует меня в пупок. Затем приподнимает бант и нежно целует мой живот, а потом поворачивает меня так, чтобы я могла видеть себя в зеркале.
