После стольких лет практичности я чувствую, что моя романтическая сторона берет верх. Почти каждую ночь последнего месяца я вспоминала, как он говорил со мной и как смотрел на меня. Сент недостижим, и все же он — все мои фантазии, все мои мечты, воплощенные всего в одном человеческом существе, с теплой плотью и бьющимся сердцем, с красивым лицом и мускулистым телом, от которого текут слюнки.
Он кажется полностью расслабленным, на губах лишь намек на улыбку.
— Голодна? — спрашивает он.
«Тебя бы съела», — думаю я, но отрицательно качаю головой.
Он встает, наливает нам вина и бросает в рот вишенку. Завязав стебель, демонстрирует мне идеальный узел.
— Умеешь так? — Его глубокий голос согревает меня, как только Малкольм садится рядом.
— Так умеют только профессионалы, отлично владеющие языком.
Его нежный смех разносится по воздуху, и, о, его улыбка отзывается у меня под бердами, между моих ног.
Он возвращается к столу. Присоединившись к Сенту у маленького фруктового фуршета, я съедаю вишню, выплевываю косточку и пытаюсь завязать стебель. Наблюдая за мной, Сент съедает еще одну ягоду. Через минуту я сдаюсь и качаю головой, вынимая прямую «ножку» изо рта и показывая ему.
— Не-а, — смеясь, подтверждаю я.
— С первого раза ни у кого не получается, — он улыбается.
Он хватает еще одну и снова завязывает черенок узлом, медленно двигая языком во рту так, что всевозможные похотливые мыслишки приходят в мою голову. Внутри меня возникает странное напряжение, а когда его губы изгибаются в улыбке, меня сотрясает невероятной силы ударная волна.
Прежде чем я успеваю взять другую ягоду, Малкольм хватает меня за запястье одной рукой, а второй дотрагивается до моего лица. Он касается моих губ подушечкой большого пальца, отчего я невольно вздрагиваю.
Я очарована его заботливостью, когда Сент притягивает меня к своей груди и гладит мои волосы. Так мы и стоим. Воздух кажется наэлектризованным. Ощущение его рук на моих волосах сладостное и опьяняющее настолько, что я не могу пошевелиться.
Он понимает, что влияет на меня, но тоже кажется взволнованным. Его тело словно окаменело и вибрирует от напряжения.
— Хочешь, я научу тебя завязывать узел? Или хочешь окунуться в воду? — спрашивает он, словно взял себя в руки
Я смотрю на вишни, и его губы кривятся. Пальчики моих ног подгибаются в ответ. Протянув руку, он поднимает вишню, свесив ее со стебля.
Я опускаюсь на шезлонг, чувствуя тепло от тепла его тела, которое внезапно оказалось слишком близко.
Он наклоняется, держа вишню за стебель. Я размыкаю губы и срываю ее, впиваясь в нее коренными зубами и чувствуя, как холодный сок стекает по горлу. Еще никогда я не ощущало такое пристальное к себе внимание, как сейчас, когда он наблюдает за тем, как я ем, как вытаскиваю маленькую косточку изо рта и кладу ее на тарелку на столе.
Он усаживается рядом. Наши плечи соприкасаются, взгляд Малкольма не отрывается от меня и, я клянусь, Солнце кажется ярче в его глазах, чем на небе.
Мои губы приоткрываются, когда он протягивает мне стебель, и я послушно втягиваю его в рот. Сент наклоняется ближе, чтобы быть услышанным сквозь шум ветра.
— Оберни черенок вокруг языка. — Его голос абсолютно спокоен. — Вот так.
Он опускает голову, и прежде чем я успеваю осознать, его губы соединяются с моими, а его язык направляет вишневый стебель вокруг моего языка, умело завязывая его узлом.
Когда от вынимает черенок из моего рта, наши взгляды задерживаются на долгую секунду. Ухмыляясь, он откладывает стебель в сторону. Его глаза тоже улыбаются. Затем он обхватывает мое лицо, и чувствую нежное прикосновение его больших пальцев к моим щекам.
— Теперь я знаю, что ты можешь завязать узел везде, — выдыхаю я. Он пристально смотрит на меня, ожидая продолжения. — Во мне.
Он перестает улыбаться. Как и я. Дрожь пробегает по моему телу, когда Сент наклоняет голову. А потом, оооо, легкий поцелуй.
— Хочешь попробовать сама? — он говорит мне в рот, глубоко и хрипло. — Или хочешь, чтобы мой язык оказался у тебя во рту?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я тут же закрываю глаза и откидываю голову назад.
Еще один поцелуй в уголок рта.
Он дышит медленно, но глубоко, явно пытаясь держать ситуацию под контролем. А я хочу, чтобы он его потерял. Я хочу, чтобы он сорвался и поцеловал меня, трахнул меня, любил меня.
Малкольм ласкает мою щеку костяшкой указательного пальца. Следующий поцелуй так близко к центру моего рта, что я чувствую вкус вишен на его губах.
— Иди ко мне. — Сент протягивает руку и одним плавным движением стаскивает меня с шезлонга, пока я не оказываюсь на его твердых коленях. Я свешиваю ноги в сторону, борясь с нервным смехом, но в конечном итоге схожу с ума. О, боже. С каждым разом все лучше и лучше. Его руки обнимают меня, и это заставляет меня чувствовать себя маленькой в хорошем смысле.
Я впитываю ощущение безопасности — ощущение, за которое я бы убила, лишь чувствовать его всю оставшуюся жизнь, — когда Сент смотрит на меня так, словно я самая вкусная сладость на свете.
— Обними меня за шею, — тихо шепчет он мне на ухо.
Он проводит рукой вверх и вниз по моей спине. Я делаю то, что он говорит, мои руки дрожат. Хотя лето уже на исходе, сегодня так прохладно, ветер дует, но потом он берет обе мои руки, заводит себе за затылок и запускает их себе в волосы.
Мои ладони рефлекторно сжимаются в кулаки, стоит ему обхватить мой затылок рукой и, наконец, притянуть к своему рту мой. Когда наши приоткрытые губы соединяются, языки мгновенно встречаются, мечтая друг о друге.
Малкольм ласкает мою спину, а затем обнимает сильной рукой мое бедро, подбираясь пальцами к моей заднице, в то время как его большой палец ласкает выступающую тазовую кость. И пока его теплый язык продолжает связывать меня крепче, чем вишневые стебли, я забываю обо всем остальном.
Что меня зовут Рейчел Ливингстон и что моя карьера в беспорядке.
Прямо сейчас мне нужен только язык Сента, и я хочу, чтобы мир вращался, вращался и вращался так, как происходит только с этим мужчиной.
Рукой Малкольм скользит вниз по моему бедру и хватает меня за колено и медленно сгибает мою ногу, поднимая ее и обвивая вокруг своего бедра.
Я перекидываю ноги через Сента, чтобы оседлать его. Тогда его рука скользит вниз по моей пояснице, а его пальцы забираются под мое бикини. Обхватив мои ягодицы, Малкольм прижимает меня ближе. Его язык ласкает, играет, трет и смакует, пока его губы сминают мои, пожирая, захватывая, требуя.
Жар наших тел способен растопить ледник. Его вторая рука оказывается в моих волосах, собирая их в кулак. Мой рот начинает гореть огнем, когда Сент отрывается от моих губ и переключается на мои плечи, шею, лицо.
Мои руки сами прокладывают себе путь к его плечам, но его кулак не дает мне повернуть голову, поэтому я не могу заставить его продолжить поцелуй. Я стону и задыхаюсь, когда он отрывает свой рот от моей шеи и в течение трех долгих ударов сердца страстно на меня смотрит. Я чувствую себя открытой и уязвимой. Его глаза полны похоти, но такие ясные и я боюсь, что он видит меня; видит, что он — моя единственная слабость. Поэтому я закрываю глаза и подставляю губы.
Как только наши рты встречаются, поцелуй становится влажнее и горячее, медленнее и жестче, чем до этого. Я смакую его вкус, жадная и отчаянная. Мои руки скользят под его поло, желая прикоснуться к его обнаженной коже
Малкольм стягивает его через голову, и я начинаю дрожать, когда его теплая плоть прижимается ко мне.
Он протягивает между нами руку и цепляет пальцами треугольник моего бикини, играя кончиками пальцев с вершинам моих грудей, тугими и ноющими. Меня трясет от того, как он поглаживает мои соски вверх, вниз и по кругу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я, трепеща от потока интенсивных ощущений, тянусь к его прикосновениям и целую его возле уха.
— Мне нравится то, что ты делаешь со мной, — тихо признаюсь я.
— Я кайфую от тебя, — хрипло шепчет он, прежде чем вернуться к поцелуям, дразня мои губы своими зубами.
