покоя и безопасности, как и тогда в его волшебном сне. Он знал, что принадлежит ей. До тех пор, пока они вместе, с ним всё будет нормально.
Ли Джо подбежал к Майлзу, и тот, высвободив одну руку из объятий Дилосы, прижал к себе маленького испуганного мальчика:
– С тобой всё нормально, малыш?
Ли Джо шмыгнул носом:
– Да. Теперь – да. Было страшно, но я рад, что всё уже позади.
– Знаешь, – вдруг заговорил Джин, смотря вниз на Сильвиона, – вот так и мне хотелось бы уйти. Избрав свой собственный путь…
Его слова поразили Майлза и помогли справиться с истерикой.
Он покачал головой:
– Не могу понять, почему я переживаю из-за его гибели. Он принёс нам столько горя. Я и сам недавно хотел его убить.
– Он был личностью, – сказала Дилоса.
“Точнее не скажешь”, – подумал Майлз.
Он заметил, что Джин, Прачный и Дилоса вопросительно глядят на него, и Арадий тоже повернулся к нему.
– Ну? – спросил Джин. – Ты догадался, в кого он превратил твою сестру?
– О! Думаю, да. Дилоса, что значит имя “Гэвина”? Для оборотня? Оно означает “соколица”?
– Да. Соколица или ястребица.
Майлз обрадовался:
– Тогда всё просто. – Он вскочил, и Дилоса встала вместе с ним. – Как нам найти соколицу, с которой он охотился в тот день, когда мы встретились в первый раз? Помнишь, они вышли на охоту и ты была с ними?
– Птиц держат возле конюшен.
Они пошли к конюшням, и за ними последовала целая толпа: Старый Штопальщик, который болтал без умолку, Бельевой Замочек, чей вид уже не был таким испуганным, и Мойщик Ночных Горшков…
– Вам нужны новые имена, – обратился к ним Майлз. – Сможете выбрать себе имя?
Высокий парень с мечтательными, нежными глазами застенчиво улыбнулся:
– Однажды я слышал имя Гортензион…
– Хорошее имя, – подумав, кивнул Майлз. – Просто замечательное. Особенно по сравнению с прежним.
Они подошли к небольшому тёмному загону для скота недалеко от крепостной стены. Соколы встрепенулись и захлопали крыльями.
– Птицы на вид совсем одинаковые! – испугался Майлз.
– Она должна быть новенькой, – сказала Дилоса. – Может, вон та… Где сокольничий?
Все ринулись искать сокольничего, а Джин подошёл к Майлзу:
– Не могу понять, как ты догадался. И вообще с чего ты взял, что Гэвина оборотень?
– М-м-м… логическим путём. Берна была оборотнем, так? А у них схожие возможности восприятия. Кроме того, Арадий сказал, что Сильвион заколдовал Мелони ещё в своей квартире, когда Берна и Гэвина были там. Значит, он мог использовать оборотней, чтобы распространить заклятие и на Мелони.
– А почему ты решил, что Гэвина была соколицей?
– Не знаю… Она похожа на соколицу. Такая же быстрая и золотистая. И потом, когда она убежала от Дилосы, она моментально нашла охотников. По земле так быстро не доберёшься. Тогда мне было не до того, но в глубине сознания отложилось, что она должна была лететь по воздуху.
Джин хитро прищурил глаза:
– Этого недостаточно, чтобы догадаться.
– Нет… лишь в общих чертах. Знаешь, Мелони должна была быть именно соколицей. Сильвион не смог бы брать с собой в горы поросёнка, льва или медведицу. И на охоте я видел его с соколом. Он должен был превратить её в нечто маленькое, что можно всегда носить с собой в качестве аксессуара к костюму. Тут всё логично.
– Хм, – покачал головой Джин. – Всё равно, по-моему, тебе не хватит мозгов на изобретение космической ракеты. Тебе просто повезло, что ты догадался.
– Я в этом пока не уверен, – прошептал Майлз. – Но я очень надеюсь.
В это время к ним привели тощего человека с острым взглядом – это и был сокольничий. На вытянутой руке он держал большую птицу.
– Вот новая соколица. Джентльмен Сильвион приказал никогда не снимать зелёную повязку с её лапки. Но я захватил с собой кинжал. Вы хотите снять её?
Майлз затаил дыхание. У него тряслись пальцы, когда он разрезал кожаный изумрудно-зелёный шнурок. Он упал – его сердце замерло. Ничего не произошло. Однако спустя несколько тягостных секунд началось превращение. По телу соколицы пошли волны, её очертания расплывались, крылья вытягивались… и затем соколица исчезла, а на её месте постепенно возникала фигура девушки… Ещё миг – и перед ними стояла Мелони. Она встряхнула светло-русыми волосами, озорно улыбнулась и показала жестом – кулак с большим пальцем вверх – всё отлично.
– Привет! Я знала, что ты меня выручишь. А иначе зачем нужны младшие братья?
Майлз ринулся к ней на шею. Им казалось, что прошло очень много времени.
Все слёзы были пролиты, все секреты раскрыты, все объяснения произнесены. Рабы – то есть бывшие рабы, поправил себя Майлз, – стали тихо менять свой быт и строить планы на будущее. Дилоса и Арадий отправили послов во Внешний Мир. Но многое ещё нужно было устроить.
Майлз понимал, что жизнь никогда уже не станет для него прежней. Его сестра превращена в оборотня. К счастью, ей понравилось быть соколицей.
Майлз улыбнулся. Она увлечённо рассказывала Джину о новых возможностях покорения горных вершин – на крыльях. Его девушкой – нет, его супругой по духу – оказалась обладательница Неукротимой Силы. Арадий объяснил, что это для них означает. Ночной Мир попытается их убить. Круг Рассвета возьмёт их под свою защиту до того рокового часа, когда Дилоса вступит в решительную битву. Бой будет жестоким. Майлз и сам изменился.
Он чувствовал свою ответственность за людей из долины, которые по-прежнему звали его Освободителем. Он обязан помочь им найти свой путь во Внешнем Мире. Его судьба отныне связана с их судьбами навсегда.
Впрочем, в настоящий момент возникла весьма прозаическая проблема: хотелось есть.
– Приглашаю всех во дворец. Будем пировать! – сказала Дилоса громко.
Она повела Майлза ко дворцу… Но в это время Ли Джо замахал руками, показывая в небо.
А по толпе прошёл благоговейный шёпот:
– Солнце! Глядите, солнце!
Майлз посмотрел вверх и зажмурил глаза. В перламутровом небе Тёмного Королевства, точно в том месте, куда ударило Синее Пламя, образовался небольшой просвет в облаках. В него и выглянуло солнце, прогоняя туман и одевая леса и поля в зелёный наряд, который отражался в блестящей поверхности чёрных стен дворца, как в зеркале.
“Волшебный мир, – подумал Майлз, в удивлении озираясь вокруг. – Ну до чего тут красиво!”
Он посмотрел на Дилосу: светлые лохматые волосы, чеканный профиль, высокие скулы, гордый и властный изгиб губ… нет, теперь в ней появилась мягкость, – и встретил взгляд её бесстрашных красных глаз, полный любви и заботы. Для неё в этом мире не было никого важнее Майлза.
– Я думаю, что все пророчества
