наливали и разносили блюда. Завидев вошедших Хьюго и Юлиуса, Себастьян невинно улыбнулся.
— Милсдари, не обессудьте, но все заполонили, демоны! Мест нет, — протараторил хозяин таверны и побежал дальше.
В иной раз Хьюго и Юлиус и носа не сунули бы в такой балаган, но барабанящий по крыше дождь не давал им так простой выйти из теплой таверны, манящей своим уютом и весельем. К тому же наступала ночь с раскатистыми громовыми ударами.
Словно невинные девственницы, стояли они у выхода, не зная, как поступить. Хьюго, ко всему прочему, ловил на себе любопытные взгляды зевак. Все то и дело таращились на его глазную повязку, дивились, откуда такой молодой, но уже безглазый явился. Но, внезапно, парень почувствовал, как чья-то рука настойчиво дергает его за подол стеганки. Друзья повернулись. Рядом за столиком сидели двое пухлых мужиков в ярких дорогих кафтанах. Выглядели они ровесниками Юлиуса, только лица их не были такими суровыми и грубыми. Скорее они выражали сытость, комфорт и спокойную жизнь.
— Присаживайтесь, коли не брезгаете нашей компании, — произнес тот, что дергал Хьюго за стеганку. На руке мужика он заметил большой красивый перстень.
— Не мокнуть же под дождем, — добавил второй, с пышной шевелюрой.
— Благодарю, — кивнул Юлиус, и они все плотно уселись за шершавым столиком, заставленным блюдами и питьем.
С первых же слов стало понятно, что это были двое торговцев с южных окраин Церкоземья. Уже день они отдыхали в Акре от тяжелой дороги, набираясь сил для дальнейшего пути. Сразу было видно, что эти типы — любители посидеть в шумной компании и хорошенько выпить. Поэтому, как только Юлиус и Хьюго присоединились к ним, торговцы тут же заказали четыре кружки пива.
— Вот, дорогой Ульрих, пускай честные люди засвидетельствуют мои слова, — говорил Бёрт, утирая взопревший лоб. — Как ты не крути, но хельмгольдцы по сути своей жадные и склочные. Ведь сколько золота у них в горах, над которым они чахнут.
— Ох, коли не говорил бы ты так красиво и не был старше, я бы тебя сразу нахер послал, — усмехался Ульрих. — Да, северяне народ суровый, но справедливый. А вот кто действительно падкие на чужое, так это брезульцы!
— Нет, ну тебя явно молнией в темечко шибануло, — возмущался Бёрт. — Почему брезульцы то жадные?
— Так сколько раз они на Хельмгольд перли еще в доимперские времена!
— Ну, тогда и времена другие были, — развел руками Бёрт.
— Хочешь сказать, что сейчас брезульцы не такие жадные?
— Во всяком случае менее жадные, чем хельмгольдцы, — пояснил Бёрт.
— Природа жадная, раз поскупилась дать тебе мозги! — негодовал Ульрих. Однако эта злоба казалась смешной на его пухлом лице. Забавная проплешина на макушке только добавляла нелепости азартному торговцу.
— А как же то, что наместник Брезулла, Дюбер Флавский, отказался направить военную помощь в провинцию Тау, когда ту осаждали микландские войны? — не уставал спорить Бёрт, важно расправляя ворот своего дорогого кафтана.
— Это было тогда же, когда короли Хельмгольда отказались давать Таулерану III необходимое количество руды и золота, — парировал Ульрих. — А Дюбера все равно постигла кара императора.
Хьюго и Юлиус молча смотрели за спором двух торговцев, отхлебывая дармовое пиво.
— Хорошо, тогда один жадный хельмгольдец равен двум жадным брезульцам, — произнес Бёрт, выставляя свои пухлые пальцы-сосиски, облаченные перстнями.
— Чтобы твоя пропорция была более-менее верной к хельмгольдцу следует добавить одного недомытика, — пробормотал Ульрих.
— Ну, этих то не трожь, — возмутился Бёрт. — Недомытики народ дружелюбный, соседи хельмгольдцев и брезульцев.
— А как тут не дружить, когда жопу морозишь в горных пещерах и снега круглый год по самые яйца? — хмыкнул Ульрих.
— А что такого, если они умудрились целые города построить внутри горных хребтов?! Это ж какую смекалку и ум надо иметь!
— Это верно, — согласился Ульрих. — Так ведь и Недомытиковы земли богаты золотом, но про них то ты не говоришь, что мол, недомытики жадные.
— Не говорю, потому как незачем, — сказал Бёрт, важно пригладив густые усы. — А король Анзур, нынешний правитель Хельмгольда, уже не раз грозился Брезуллу и Церкоземью своим вторжением. И напал бы, если б не гнев богов, что недавно обрушился на земли бывшей империи. Так что Анзур — типичный образ жадного хельмгольдца.
— Нет, не похож он на жадного, — отмахнулся Ульрих.
— Еще как похож.
— А вы вообще встречали хельмгольдцев? — вмешался Хьюго.
Торговцы изумленно взглянули на парня, словно не понимали откуда он тут взялся, затем переглянулись между собой.
— Конечно же нет, — дружно ответили компаньоны, с тупым выражением лица.
— Это ж где мы увидеть то их могли? — произнес Бёрт, словно объяснял простые истины слабоумному.
— А брезульцев видели? — спросил Юлиус.
— Нет, ну вы за кого нас держите? — возмущенно сказал Ульрих. — Мы же простые торговцы. Неужто мы в Хельмгольд или в Брезулл сунулись бы, словно сумасшедшие? Они же, северяне, чужеземца сразу в костер кинут или сожрут.
— Брезульцы хоть и культурнее тех, но сразу упекут тебя в свои казематы, — добавил Бёрт.
В этот раз Хьюго и Юлиус переглянулись. Оба заметили на лице друг друга сдерживаемую улыбку. Что-либо говорить торговцам на тему народов Остветсийской империи было излишне. Если Хьюго, знающему многое о народах империи этот спор, казался детской перепалкой, то что думал Юлиус, человек побывавший во всех провинциях бывшей империи и убивавший разных ее представителей?
Внезапно внимание торговцев переключилось на новых друзей.
— А вы куда путь держите? — поинтересовался Бёрт.
— В Месалину, — неохотно ответил Юлиус. Хьюго и вовсе уткнулся носом в кружку.
— А слышали вы, что Месалина сгорела недавно? — выпучил глаза Ульрих.
— Слышали.
— Но кому-то удалось уцелеть, — сказал Бёрт и взгляд Хьюго оживился.
— Это правда? — спросил парень.
— А то, — отвечал Бёрт. — Мой брат двоюродный недавно бывал там. Сейчас в Месалине люди из Лии и Тродда. Они помогают расчищать завалы и строят временное поселение. Солдаты проводят инженерные работы и все такое. Женщин с детьми увозят в ближайшие селения, дают ночлег да еду. А вы чего туда путь держите?
— Там жили дорогие мне люди, — ответил Хьюго, свесив голову.
— Э-э, понимаю, — осторожно сказал Бёрт. — Вот только говорят, что гнев богов обрушился на этот город. А все потому, что люди стали вести себя безрассудно. Я вот нынче стараюсь не меньше двух раз посещать храм Древних.
— Да ты хоть три ходи, благодати тебе не прибавится, — усмехнулся Ульрих.
— А кому тогда? Тебе что ли, жадная твоя душонка?
— Да моя всяк почище твоей будет!
Вновь началась перепалка между представителями уважаемого и почитаемого сословия торговцев. Бёрт и Ульрих отстаивали каждый произнесенный слог из своих уст и делали это с важным видом, сродни великим
