Мишель мысленно усмехнулась игре слов, но все же мысль была предельно точной. Согласно докладов Гримм, ее коллеги из Планетарного Контроля Движения нуждались как минимум в удвоении числа буксиров. Хорошие новости заключались в том, что даже с прессом военных заказов, несколько жизненно важных вспомогательных корпусов все же были заложены, и в течение нескольких стандартных месяцев восемь буксиров должны были сойти со стапелей. Плохими же новостями было то, что несмотря на недавно введенные в строй корабли, количество корпусов, готовых сойти с околомантикорских верфей в ближайшие несколько месяцев означало, что нужда в буксирах очень скоро станет еще острее.
К счастью, меня к тому времени здесь уже не будет. Но я все же надеюсь, что мы выясним, как они добрались до Тима.
– Двадцать минут до посадки, миледи, – сообщил ей летный инженер, и она кивнула, взглянув на него.
– Благодарю, старшина.
* * *
– Адмирал Золотой Пик!
Адмирал Соня Хемпхилл с улыбкой протянула ей руку, как только Мишель и Жерве Арчер вступили в конференц-зал Адмиралтейства. Хемпхилл – которой как-то удалось, кисло подумала Мишель, избежать официального титулования «адмирал Нижний Дели», несмотря на ее наследование титула баронессы Нижнего Дели – была Четвертым Космос-лордом Королевского Флота Мантикоры.
Мишель была одной из тех, кто был изумлен (и это мягко говоря), когда Первый Лорд Адмиралтейства, Хэмиш Александер-Харрингтон (хотя в то время он был просто Хэмиш Александер), выбрал Хемпхилл на ее нынешний пост. Александер-Харрингтон, граф Белой Гавани, и Хемпхилл были острейшими оппонентами в течение десятилетий. Белая Гавань был лидером «исторической школы», которая выступала за то, что изменения в технике могут лишь сдвинуть относительные ценности в стратегической и тактической реалиях, которые, в свою очередь, остаются константой. Так что, истинное искусство стратегии и флотоводства заключается в понимании, что именно это за реалии и использовании их максимально эффективно в совокупности с доступной техникой, вместо поисков некой волшебной палочки, способной их разом устранить.
Хемпхилл, напротив, хоть и была намного ниже по званию, чем Белая Гавань, была лидером «jeune ecole». Jeune ecole выступали за то, что стабильность – или, как они предпочитали это называть, «застой» – в военных технологиях за последние пару столетий привел к стагнации и в стратегическом и тактическом мышлениях. Ответ же, как были убеждены члены jeune ecole, был в следовании тенденциям, установленным (в своем роде) введением лазерных боеголовок и разрушении технологической стагнации, перестраивая таким образом стратегию и тактику. Или же даже делая обычную тактику – и стратегию – полностью не нужной.
Междоусобная война между сторонниками обеих школ была… яростной, переходила на личности и выходила за профессиональные рамки. В свете того, что выживание Звездного Королевства возможно зависело от правильного ответа, не удивительно, что накал страстей достигал такого уровня, подумала Мишель. А темперамент Белой Гавани был известен на Флоте еще задолго до начала войны. Да и Хемпхилл не была стыдливой мимозой, и, несмотря на то, что семейства Александеров и Хемпхилл поколениями вращались в одних и тех же социальных кругах, было время, когда распорядительницы светских раутов ломали себе головы, как бы не пригласить их обоих на одну и ту же вечеринку.
В конце концов, они оба оказались правы… и оба ошиблись. Почти одержимость Хемпхилл новыми видами оружия и систем управления заставляла людей чувствовать, как сказал ее современник, «как будто по ним грузовик проехал, только следов не оставил», но она же привела и к сверхсветовой гравитационно-импульсной связи, новых ракетным подвескам, новым ЛАКам, «Призрачному Всаднику», и, конечно же, МДР и носителям подвесок. И все же с огромным увеличением смертоносности, привнесенным новыми системами, стратегические и тактические ограничения, с которыми сталкивались военные, волшебным образом не исчезли. Однако, в то же время, и приверженцы «исторической школы» вынуждены были признать, что новые технологии фундаментально перекроили параметры этих ограничений до степени, которая создала радикально новую тактическую парадигму.
И, похоже, что и Белая Гавань и Хемпхилл заново научились толерантности по отношению друг к другу. Ну или, на крайний случай, признать заслуги друг друга.
Ну и, может быть, помогло то, что Хэмиш – Первый Лорд, но не Первый Космос-лорд, хмуро подумала Мишель, пожимая протянутую руку Хемпхилл. Сейчас он политический глава Адмиралтейства. Знаю, что он ненавидит это, чувствует себя вне своей тарелки, как будто его списали на берег, но также это означает, что эти двое будут бодаться намного реже, чем могли бы. Да и тем более, идея поставить ее во главе Бюро Вооружений исходила от него, не от Тома Капарелли или Пат Гивенс, так что может быть он действительно дозревает под воздействием Хонор. Полагаю, что вряд ли где-нибудь в галактике происходит что-нибудь столь же невероятное!
– Рада, что Вы смогли прилететь, – продолжила Хемпхилл, двигаясь с Мишель вокруг конференцстола к ожидавшему ее креслу. – Я опасалась, что в Вашем расписании не найдется времени, учитывая дату Вашего отбытия.
Арчер следовал за ними, неся в руках небольшой кейс с миникомпьютером. Мишель была больше чем немного удивлена, когда ни коммандер Хеннесси, начальник штаба Хемпхилл, ни личный адъютант адмирала не запретили его наличие. Одной из обязанностей адъютантов была запись и аннотация отчетов записей адмиральских встреч, конференций и митингов, но предмет данной конкретной встречи был столь секретен, что Мишель сомневалась, что ей вообще будет разрешено о ней рассказывать даже самой себе, не то что вести запись.
Судя во всему, она ошибалась.
– Я тоже рада, что время нашлось, мэм, – ответила Мишель и кивнула головой, улыбнувшись уголками губ. – К счастью, оказалось, что у меня достаточно добросовестный персонал, так что я смогла выкрасть тут и там по нескольку часов вместо того, чтоб лично сражаться со всеми проблемами эскадры. Мой штаб оказался способным отстреливать большинство гексапум как только они высовывают нос из зарослей.
Хемпхилл улыбнулась в ответ и жестом пригласила Мишель присаживаться, затем опустилась обратно в свое кресло во главе стола. Лейтенант Арчер, дождавшись пока усядутся оба флаг-офицера, сел сам, и Хемпхилл никак не отреагировала на то, что он расчехлил миникомп и включил режим записи.
– Рада это слышать, – сказала адмирал Мишель, так и не взглянув в направлении Арчера. – Как я понимаю, Билл Эдвардс в Вашей команде?
– Да, это так. – Мишель кивнула. – Адмирал Кортез отметил, как мне повезло заполучить его, и я пришла к заключению, что – как обычно – адмирал абсолютно прав.
– Превосходно! – улыбка Хемпхилл стала намного шире, она откинулась на спинку своего кресла и прокатилась на нем вдоль круглого стола, чтоб приблизиться к Мишель лицом к лицу.
– Билл хорош, очень хорош, – сказала она. – Я серьезно хотела продолжать опираться на него тут, но не смогла найти этому оправдание. Или же, скорее, я не могла оправдать подобного по отношению к нему. Он в Бюро Вооружений еще с тех времен, когда был энсином – флаг-лейтенантом вице-адмирала Эдкока – и время его перемещения уже давным-давно подошло. Вообще-то, сейчас самое время для него заполучить в Личное Дело 210 запись о работе на борту звездного корабля, если он не хочет застрять на суше навечно. К тому же, я прекрасно знаю, что он годами желал подобного назначения, даже если и не кричал об этом на всех углах. И, как я уже говорила, он был неизменно хорош во всем, что бы я ему не поручала.
– Таково и мое впечатление, – согласилась Мишель, но вгляделась в выражение лица Хемпхилл чуть более пристально, чем было до этого. Последние три беспокойных дня казалось подтверждали ее изначальную уверенность в том, что Эдвардс скорее технарь, чем боевой офицер. Во многих отношениях это было здорово, поскольку отдел коммуникаций стоит последним в очереди на принятие тактических решений, а компетентность Эдвардса во всем, что касалось оборудования и организационных дел была абсолютно неоспоримой. Но Хенке все же была кое-чем озабочена.
– Я иногда думаю, что возможно Биллу было бы лучше в тактической группе, – продолжила Хемпхилл к удивлению Мишель, учитывая то, о чем она только что думала. – Я думаю, у него здорово бы там все вышло. Но проблема в том, что как бы он не был хорош в качестве тактика, он просто гений во всем, что касается разработок. Он и близко так не силен в чистой теории, как некоторые из моих людей, и я не думаю, что он был бы так уж и счастлив, занимаясь исследованиями. Но когда в дело вступает разработка, у него талант распознавать все возможные аспекты применения, он буквально видит – со «стрелковой точки зрения», как он это называет, – то, что нам следует сделать. Вообще-то, именно ему пришлось здорово поработать над тем, что мы собираемся обсуждать сегодня. Что, – она качнула головой с внезапной гримасой на лице, – без сомнения объясняет почему его посылают в противоположном направлении от того места, где фактически будут доводиться до ума новые системы.
