Против ее воли брови Мишель поползли вверх. В отличие от Билла Эдвардса она была подготовленным и опытным тактиком, и возможности, которые обещал Халстед…
– Наши изначальные разработки базировались на установке новых приемопередатчиков в каждую МДР, – продолжил Халстед. – Первоначально, мы не видели другого решения, способного обеспечить каждую МДР независимостью от других ракет, что давало необходимую тактическую гибкость и способность запускать их со стандартных пусковых МДР и подвесок «Марк-15» и «Марк-17». К сожалению, внедрение независимых передатчиков в каждую МДР требовало извлечения одного из двигателей из-за ограничений габаритов. Овчинка все еще стоила выделки благодаря возросшей точности и способности к прорыву, но у команды разработчиков было ощущение, что мы напрасно жертвуем радиусом атаки.
– Это исходило от Билла, адмирал, – тихо произнесла Хемпхилл.
– Ну мы и принялись искать пути решения данного затруднения, – продолжал Халстед, – и нам стало очевидно, что выбор у нас или жертвовать одном из двигателей, как изначально и планировалось, либо же добавлять специализированную ракету. Единственной функцией которой будет обеспечивать атакующие ракеты гравитационно-импульсной связью с кораблем, ведущим огонь. Подводные камни, конечно же, были, но это решение позволило не только сохранить атакующий радиус МДР, но и потребовало очень мало модификаций существующих ракет модели «Марк-23». И, к огромному удивлению некоторых членов нашей команды, использование специализированной ракеты значительно повысило тактическую гибкость. Мы смогли поставить намного более мощный – и дальнобойный – приемопередатчик, а также установить ядро гораздо более продвинутого ИИ. «Марк-23» находятся под контролем управляющей ракеты – настоящей ракеты «Аполлона» – посредством стандартной световой связи, перенастроенной на большее число каналов связи в ущерб чувствительности, а внутренний ИИ «Аполлона» управляет их полетом одновременно собирая и обрабатывая данные, поступающие с их бортовых сенсоров. Затем он отправляет собранные со всех атакующих ракет данные в тактические компьютеры корабля, ведущего огонь, что дает тактикам возможность взглянуть на ситуацию в реальном времени, вблизи и персонифицировано.
– Это же справедливо и в обратном направлении. Корабль, основываясь на данных, полученных с «Аполлона», сообщает ему что делать. А уже бортовой ИИ «Аполлона» решает, как это совершить. В этом и заключается настоящая причина столь возросшей эффективности каналов связи – мы не стараемся индивидуально управлять каждой из сотен и тысяч ракет. Вместо этого мы полагаемся на разветвленную сеть контролирующих узлов, каждый из которых намного более продвинут, чем любая другая ракета. Фактически, если мы внезапно потеряем гравитационно-импульсную связь по какой-либо причине, «Аполлон» перейдет в автономный режим, основанный на дозапусковом профиле атаки и последних полученных приказах. Он вполне способен распознать новую цель, разработать вектор атаки и обеспечить средства прорыва. До тактического отдела супердредноута ему, конечно же, далеко, но мы ожидаем что-то около 42%-го повышения в общих показателях на запредельных дистанциях в сравнении с нашими же «Марк-23», обеспеченными стандартной световой связью, даже если «Аполлон» будет действовать в автономном режиме.
Мишель сосредоточенно кивнула и Халстед нажал кнопку на ручке командного кресла. Над конференцстолом, между Мишель и командным мостиком тренажера, высветились схематичные изображения двух больших – и одной очень большой – ракет, и капитан указал на одну из них курсором.
– Аполлон – это абсолютно новая разработка, но, как Вы можете видеть, «Марк-23» требует лишь минимальных изменений, которые могут быть внедрены в производственную линию без задержек в выпуске.
Курсор передвинулся на самую большую ракету.
– Это дизайн ракеты системной защиты, «Марк-23Д», который в дальнейшем, возможно, будет переименован в «Марк-25». В основном, это удлиненная модель «Марк-23», оснащенная четвертым импеллерным двигателем и более длинными генерирующими стержнями наряду с более мощными гравитационными линзами, призванными в совокупности повысить излучаемость. Все, кроме линз и стержней, уже имеется на складах, так что производство не будет представлять проблемы, хотя приоритет и отдан корабельным системам.
– С самой ракетой «Аполлона», – курсор передвинулся к третьей ракете, – официально она известна как «Марк-23Е», частично из желания запудрить мозги всем, кто слышал про нее, что это всего лишь модификация атакующей ракеты – не все так просто. Как я уже сказал, она абсолютно нового дизайна, и есть узкие места в запуске ее в производство. Вариант системной защиты – «Марк-23Ф» – также абсолютно нового дизайна. Не считая двигателей и реактора, в каждом случае нам приходилось начинать с чистого листа, и мы столкнулись с некоторыми трудностями разрабатывая новые приемопередатчики. Трудности мы преодолели, но производство только началось. Выпуск «Марк-23Ф» запаздывает в сравнении с «Марк-23Е», в основном из-за того, что в свете ожидаемых увеличенных радиусов действия, нам пришлось еще больше усилить чувствительность приемопередатчиков, что отразилось на размерах ракеты намного сильнее, чем мы ожидали., но даже модель 23Е сходит с конвейера намного медленнее, чем нам хотелось бы. Принимая во внимание необходимость переоборудования платформ «Замочной Скважины» в «Замочную Скважину-2», не похоже, что мы будем способны развернуть новую систему во всему флоту в одночасье. С другой стороны…
ГЛАВА 13
– Мы готовы к отправке, мэм, – сообщила Капитан Лектер.
Мишель кивнула, спокойно, как только возможно, и подумала, что скрывает свое облегчение гораздо лучше, чем Синди.
Просто двигайся дальше, признай это – для себя, по крайней мере. Тебе не кажется, что ты и планировала закончить все в срок?
Да, кажется, – сказала она себе мягко. – А теперь заткнись и вали дальше!
– Очень хорошо,– сказала она вслух, и тронула рычажок на подлокотнике своего командирского кресла. Небольшой дисплей ожил почти мгновенно, показав лицо капитана Армстронг.
– Диспетчер «Гефеста» говорит, что мы можем уйти прямо сейчас, Капитан,– сказала она.
– А они случайно ничего не упоминали о пропавших, мэм? Спросила Армстронг невинным тоном.
– По сути, нет. А что? Есть что-то я должна знать?»
– О, нет, Адмирал. Вообще-то ничего.
– Я рада слышать это. В таком случае, я думаю, Адмирал Блейн ждет нас на Терминале Рыси.
– Да, мэм, – выражение лица Армстронг стало гораздо более серьезным, и она кивнула. – Я позабочусь об этом.
– Хорошо. Я дам вам знать об этом позже. Хенке, конец связи.
Она снова прикоснулась к рычажку, и дисплей погас. Затем она развернулась в командирском кресле, наслаждаясь великолепным простором палубы «Артемиды», и перенесла свое внимание на огромный тактический дисплей. Обычно он был настроен на схематическое изображение космоса около корабля световыми кодами тактических иконок, но на данный момент на нем было изображение огромного корпуса крейсера, и Мишель наблюдала, как «Артемида» просыпается. Она почувствовала слабую вибрацию, передаваемую через корабль в два с половиной миллиона тонн боевой стали, брони и оружия, и большой корабль начал медленно и плавно отстыковываться от дока.
Момент, когда корабль действительно начинал первое движение всегда был особенным. Мишель сомневалась, что она по-настоящему сможет описать эту неповторимость кому-то, кто не испытал этого на себе, но для пережившего его не существовало ничего сравнимого с этим мгновением. Это ощущение нового, присутствия при рождении живого существа, тихого созерцания как новейший воин Звездного Королевства делает свой самый первый шаг. Она понимала без объяснений, знала, какая судьба, в конечном счете, ждала корабль, она была его частью. И знала, что репутация корабля, хорошо это или плохо, будет вытекают из ее действий и действий его самого первого экипажа.
И тем не менее, этот момент был неоднозначным для Мишель Хенке. «Артемида» был ее флагманом, но это был не ее корабль. Он принадлежал Виктории Армстронг и ее команде, не адмиралу, который выбрал его для своего флага.
Она вспомнила, как ее мать когда-то сказала – «От тех, кому многое дается, многое спрашивается». В Академии она знала – адмиральская должность была тем, чего она хотела. Что эскадра, оперативная группа, или даже командование флотом были тем местами, где она хотела применить свои таланты, испытать себя. Но она не знала тогда, от чего ей придется отказаться, чтобы получить его. Нет, серьезно. Она бы никогда не представляла, насколько это будет больно – понять, что она никогда больше не будет командовать кораблем ее величества. Никогда не будет носить белый берет капитана корабля.
