Бенедикт фыркнул:
– Не думаю, что я когда-либо встречал женщину вроде тебя, Харриет.
– Ты будешь поражен, узнав, сколько раз я это уже слышала.
Харриет провела добрую часть вечера, одеваясь и причесываясь. Она боялась, что за обедом на нее будут коситься. Нелегко смотреть в лицо людям, если они, без сомнения, считают тебя либо дурочкой-лунатиком, либо сумасшедшей. Но в тот же миг, как она закрыла дверь спальни, открылась другая дверь, напротив, и на пороге появился Бенедикт. Он предложил Харриет руку, и она подумала: а не дожидался ли он ее специально для того, чтобы сопроводить вниз?
Эта мысль ее согрела.
Сэр Рэндольф поздоровался:
– Добрый вечер, Харриет, Бенедикт, – и спросил Бенедикта, пока тот отодвигал для Харриет стул: – Вы сегодня ходили в деревню? И как она вам?
Мужчины беседовали, Харриет разворачивала на коленях салфетку и ощущала на себе любопытные взгляды. Она исподлобья посмотрела на сидевшую напротив Элизу.
Лиззи улыбалась ей с известной долей озорства. Она бросила сначала быстрый взгляд на Бенедикта, а потом посмотрела в глаза Харриет и одними губами произнесла:
– А я тебе говорила.
Харриет с преувеличенным вниманием уставилась на льющееся в бокал вино, но уголки ее губ подергивались.
– …и просто не смогла днем отдохнуть! Этот ужасный сквозняк не дал мне задремать. Тянуло оттуда, с конца коридора. Я пошла посмотреть, а там дыра – прямо в полу!
– Мне очень жаль, что я причинила вам столько беспокойства, миссис Пруитт. Я бы ни в коем случае не поместила вас в эту комнату, если бы предыдущие гости хоть раз пожаловались, – сказала леди Дортеа.
Беатрис Пруитт проглотила огромный кусок жареной свинины.
– Я очень чувствительна к подобным вещам.
Дортеа добродушно улыбнулась:
– Если хотите, мы можем перенести ваши вещи в другую комнату, подальше от конца коридора.
– Отлично! – Беатрис улыбнулась, не подозревая о листике петрушки, застрявшем между передними зубами.
Лиззи возвела глаза к потолку.
– А что там внизу, леди Дортеа? – заговорил сэр Рэндольф. – Я как-то попытался заглянуть в провал, но такое впечатление, что темнота поглощает там весь свет.
Интересно, подумала Харриет, а те, кто пытался посмотреть в ту дыру в полу, видели мужчину в странном одеянии, поднимающегося из мрака? Но, вспомнив о своем дневном позоре, спрашивать не стала.
– Вообще-то, – принялась рассказывать леди Крейчли, сидевшая во главе стола, – мы начали реконструкцию с тех частей дома, что меньше пострадали от пожара. Сейчас мы находимся в бывшей задней части здания. Наш подрядчик совершает настоящие чудеса, все выравнивая и восстанавливая. Он превратил боковую стену особняка в фасад, а лестницу для прислуги в ту, которой мы сейчас пользуемся. Сгоревшая лестница ведет вниз, в бывшую переднюю часть дома, в нижний этаж.
– Там что, и комнаты сохранились?
– Те, что не пострадали, когда прогорели балки, – Дортеа кивнула. – Нам бы нужно все это разобрать, выпотрошить, если можно так выразиться, но я не в состоянии. Когда мы сюда переехали, я однажды спустилась вниз. Там все выглядит примерно так же, как и здесь.
– Если не считать повреждений от огня и сажи, – вставил Латимер, стоявший рядом с ее стулом.
– Там даже сохранились вещи, когда-то принадлежавшие моей семье, ничего не стоящие вещицы. Я не могу все это уничтожить. Это связь с прошлым, и вся трагедия произошла именно там.
Харриет посмотрела на сидевшего рядом Бенедикта и ничуть не удивилась, увидев, что он смотрит на нее.
Весь обед они вели вежливую легкую беседу и сдержались, не выскочили из-за стола прежде остальных, не желая показаться грубыми. Но меньше чем через час после того, как они узнали, куда ведет лестница, Бенедикт и Харриет уже стояли у дыры в конце коридора. Бенедикт отыскал фонарь, и Харриет не стала спрашивать, где именно. Бенедикт высоко поднял фонарь, всматриваясь в провал.
– Ты уверен, что с нами ничего не случится? – прошептала Харриет, словно не хотела потревожить призрак грозного пирата.
– Я спущусь первым и поймаю тебя. – Бенедикт поставил фонарь и стал стягивать сюртук.
– Мне не нравится, что ты окажешься там один. – Она перевела взгляд с темноты провала на широкие плечи Бенедикта, обтянутые рубашкой. – А вдруг с тобой что-нибудь случится? – Например, его убьют так же, как призрак много лет назад убил свою жену.
– Со мной все будет в порядке. – Голос Бенедикта вдруг сделался на октаву ниже. Харриет посмотрела ему в глаза. Их успокаивающий карий оттенок потемнел. Он передвинул фонарь поближе к краю дыры, проверил испачканное сажей дерево и сел на край. – Но если ты предпочтешь остаться здесь…
– Нет! – не дала ему докончить Харриет, и он почему-то усмехнулся.
Без дальнейших проволочек Бенедикт исчез в темноте. Харриет опустилась на четвереньки, подняв фонарь над дырой.
– Передай мне свет.
Она вздохнула и опустила фонарь в дыру.
– Твоя очередь.
– Бенедикт, а ты уверен, что поймаешь меня? – Она обеими руками вцепилась в края зияющей дыры и всмотрелась в провал. – Если ты еще не заметил, так я довольно крупная.
– Хорошо, что сказала…
– Будет неприлично, если я сломаю ногу и придется придумывать какую-нибудь упряжь, чтобы вытащить меня наружу. – Она представила себе, как сидит там, во тьме, пока Бенедикт ходит за помощью, и передернулась.
Он поднял фонарь вверх, и его лицо сделалось золотистым и рельефным.
– Я не дам тебе упасть.
Харриет снова вздрогнула.
– Ну хорошо, – сказала она себе под нос, повернулась и начала опускаться в дыру. Ноги болтались в воздухе, и Харриет держалась только на вытянутых руках.
Теплые пальцы сомкнулись на ее щиколотках.
– Тебе придется упасть.
Харриет набрала побольше воздуха и отпустила руки. Она не упала и не ударилась, потому что ее тут же обняли за талию. Бенедикт медленно опустил Харриет на пол, ее спина прижималась к нему.
Его жаркое дыхание щекотало ухо Харриет, но тут он отступил назад.
Харриет с тоской посмотрела в отверстие над головой, на свет, падавший из коридора, но сильные пальцы Бенедикта переплелись с ее пальцами, и он потянул девушку вперед.
– Идем.
Глава 25
В темной пещере, бывшей когда-то оживленной передней частью огромного особняка, воняло плесенью и – чуть слабее – обгоревшей древесиной. В тот вечер, когда Харриет обнаружила дыру в полу, Бенедикту показалось, что пахнет дымом, но здесь, где гибель дома была очевидной, этого запаха не чувствовалось.
Условия для исследования руин были весьма неподходящими: фонарь толком не освещал ни коридор, ни немногие уцелевшие комнаты. Подняв фонарь над головой, Бенедикт видел почерневший потолок, а внизу на стенах – черные пятна – видимо, тут люди бежали, спасаясь от огня.
