В квартире, увидев раскрасневшегося Мишу на руках доктора, я заскрипел зубами от собственного бессилия.
Сейчас моему сынишке могут помочь только врачи.
Когда стал вопрос, кто из родителей поедет в больницу, я нервно дёрнулся.
Непреодолимым желанием было быть рядом с больным ребёнком!
Поддержать его. Подключить врачей при необходимости. У меня больше возможностей.
Но Полина жёстко отчеканила:
- Я поеду!
Горло пересохло. Сглотнул.
Ошеломлённо смотрю на неё. Тоненькая хрупкая нежная. А такая сильная и решительная.
- Почему ты?! - выплескиваю, не выдержав, я.
Эмоции на грани.
- Потому что я мать! – твёрдо говорит Полина. Чеканит каждое слово, словно режет ножом.
Меня топит протест. Я тоже должен быть там!
- Папа! – доносится до меня тоненький голосок Павлуши. – А ты останешься со мной? Я боюсь один.
Мгновенно это возвращает меня в действительность.
- Конечно, сынок. Я никуда не уйду…
***
Проходит полчаса. Я весь на нервах. Ребёнок долго не может успокоиться после случившегося.
- Папа, а они (врачи) не заберут нашего Мишу насовсем к себе? – с тревогой спрашивал сын.
- Ну что ты, Паша! Разве мы отдадим его! – успокаиваю я сына.
На душе паршиво. Полина не звонит, не сообщает новостей. Хотя, отсутствие плохих новостей, уже хорошая новость. Как – то так… Доктор сказал, ангина. Если диагноз верный, то она точно лечится.
Павел уснул. Тихо закрываю дверь комнаты, выхожу на кухню. Хочу позвонить Полине, узнать как у них дела.
Мобильник начинает вибрировать в моих руках. Смотрю на экран. Звонит отец.
- Макар, скидывай адрес дома Полины и больницы, куда увезли внука. Мы с Эдуардом уже на подлёте к городу.
Узнаю отца! Поставил на уши Сташевского. У того есть собственный авиапарк с самолётами и вертолётами. Впрочем, у него всякого полно: наземного, водного и воздушного транспорта.
В город они могли выдвинуться только на вертолёте. И то затруднена посадка. Впрочем, не удивлюсь, если высадятся на любую магистраль города…
Строчу сообщение отцу с адресами. Следом посылаю ещё смску:
«Мне нужна твоя помощь! Здесь Паша спит. Подмени меня. Я поеду в больницу».
«Скоро буду», - читаю, провалившись в переписку с отцом. Облегчённо вздыхаю.
Рано отец отошёл от дел. Энергии и находчивости ему не занимать!
Через десять минут отец уже в квартире.
- Макар, беги! Там Сташевский тебя ждёт в машине, - бросает он мне на ходу, заглядывая в комнату, где спит ребёнок.
Хотел ответить ему, что у меня своя (машина). Но преисполненный чувством благодарности к отцу и Сташевскому, промолчал.
Отец окидывает взглядом скромную квартиру. Хмыкает.
Упрямый характер Полины. Это мы знаем уже все…
Нет времени на разговоры.
Надо срочно в больницу!
***
Подъезжаем к детской клинической больнице. Врываемся внутрь через приёмный покой.
Охранник пытается встать на пути.
- Сюда нельзя!
Вежливо отстраняю его. Пока вежливо.
- У меня сына сюда полчаса назад привезла скорая… с критической температурой. Нам надо в детское отолорингическое отделение. Где оно?! – прожигаю охранника взглядом.
Готов пойти врукопашную.
- На пятом этаже. Вон там лифты! – вдруг сдаётся он под нашим напором и показывает рукой направление…
Мы в отделении. Вижу хрупкую фигурку Полины, жмущуюся в коридоре. Стремительным широким шагом иду к ней.
- Как он? – взволнованно спрашиваю я.
- Немного лучше. Его сейчас осматривают врачи, - бормочет она.
Зарёванная расстроенная отрешённая смотрит потерянно куда – то сквозь меня. Будто нет меня вовсе рядом. Больно это видеть, ведь беда у нас одна на двоих.
Полина! Я здесь. Я рядом! Ору внутри себя.
Так хочется её утешить. Протянуть к ней руки, обнять, прижать к себе. Но я не смею.
Чёрт! Но она стоит такая беспомощная беззащитная. А я здоровый взрослый мужик нечем не могу помочь. Ни ей, ни нашему сыну.
Поля беззвучно плачет, вздрагивая худенькими плечами.
Как тогда в день нашего знакомства на берегу моря. Сердце моё колотится. Пульс зашкаливает. Не свожу с неё взгляда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дверь широко распахивается. Выходят врачи в белых халатах. Мы с Полиной синхронно бросаемся к ним.
- Вы родители Миши Дёмина? – спрашивает худой длинный доктор в очках.
Дёмина? Словно доктор не вопрос задал, а ударил прямо под дых.
Киваем.
- Да! Да! Мы родители.
- Диагноз подтвердился – у ребёнка ангина. Температуру мы сбили. Но я вам скажу так, - хмуро произносит доктор Савин. Делает паузу. Обводит нас взглядом.
К нам присоединяется господин Сташевский.
- Ребёнку надо удалять небные миндалины. Иначе такие ситуации будут повторяться. Воспаляться верхние дыхательные пути. Организм малыша будет подвергаться интоксикации. Такая высокая температура при ангине и интоксикация организма опасны даже для взрослого человека. А тут ребёнок!
- Операцию надо делать прямо сейчас? – дрожащим голосом спрашивает Полина.
Замираем, ожидая его ответа. Савин снимает очки, протирает их салфеткой. Снова надевает. Словно обдумывает решение.
- Нет. Сейчас малыша будем лечить от ангины. Пусть организм окрепнет. Через два – три месяца ждём вас на удаление.
Доктор уходит в ординаторскую.
- Вы поезжайте домой, - лепечет Поля, глядя на нас невидящими глазами.
Новость о предстоящей операции взволновала всех.
Мы со Сташевским переглянулись.
- Я пойду к Мишеньке. Егор, ты пока Пашу забери к себе. Мы тут с Мишей пробудем неделю, может, больше…
Она разворачивается, уходит в палату.
Едва за Полей закрывается дверь, как Сташевский говорит:
- Пойду оплачу VIP – палату для них.
- Извините, Эдуард Эммануилович. Я сам в состоянии оплатить, - нервно выплескиваю я.
***
Сташевский довозит меня до дома, где живёт Полина.
- Я могу подняться в квартиру? – спрашивает бесцветным голосом.
- Без проблем! – бросаю я, выбираясь из машины.
Он идёт за мной. Зачем Сташевский хочет посетить квартиру?
Паша спит. Поэтому навещать внука – не вариант.
Остаётся одно. Инспекция жилья.
Ну, давай, давай! Может, хоть на правах отца сможет повлиять на Полю? Ведь детям нужно создать условия.
Входим в квартиру.
Эдуард Эммануилович брезгливо морщится прямо с порога.
Интересно, он что хотел здесь увидеть? Хоромы?
Я бы тоже был не против. Но, собираясь заключать с ней «мировую», вовсе не хочу напрягать её этим вопросом.
Она борется за свою «независимость» от нас – мужчин, сильно провинившихся перед ней. Нужно время, чтобы она научилась доверять нам, полагаться на нас, нашу поддержку.
Поэтому я не лезу.
- Это, конечно, не квартира для моих внуков! – нервно выдыхает отец Полины.
Согласен! Поддерживаю молча.
Мой отец стоит у косяка двери кухни, скрестив руки на груди и наблюдая за Сташевским. Тоже ничего не комментирует.
Собственно, мы три здоровых мужика еле помещаемся на пятачке, называемый прихожей. Отец даже задвинулся корпусом на кухню.
Правда, это мало чем помогло. Настолько крохотная жилплощадь.
Сташевский заглядывает в комнату. Подходит к Паше. Наклоняется, целует спящего в лобик.
Бросает напоследок хмурый взгляд. И покидает квартиру.
- Ну, как там Миша? – с тревогой спрашивает отец, едва за Сташевским закрывается дверь.
Хочу ответить, но неожиданно у меня звонит телефон.
Среди ночи. Нет, конечно, скоро рассвет. Но нормальные люди в это время ещё спят. Смотрю на номер.
Не московский.
- Макиевский. Слушаю, - произношу я.
- Макиевский, приезжай срочно в Сибирь… Забирай свою дочь! Иначе её заберут органы опеки в Детский дом.
Какого чёрта! Что за дикий розыгрыш?..
- Послушайте! – нервно восклицаю я. – Вы там…
- Это ты послушай! Мать девочки попала в аварию. Умерла на месте. Если не нужен ребёнок, органы опеки её определят…
