воле природы и вступал на путь прогресса.
Кроме пещер и свайных построек, мы находим в позднейший каменный век, а также и в бронзовый, еще другой вид жилища человека: это — своеобразные, маленькие круглые хижины, которые человек строил не только на сухих местах, но даже в котловинах или ямах; они-то и дошли до нашего времени. Все эти жилища в ямах расположены были так, что, судя по остаткам, их следует считать за целые деревни. На месте подобных селений в круглых ямах глубиной в 1,5–2 метра находят угли, камни очага, осколки посуды, разбитые кости животных, каменные орудия, нередко также куски глины, которой пользовались для обмазывания плетеных стен; так как хижины погибли главным образом от огня, то эта глина обожглась и получила красный цвет.
В благоприятных случаях удается найти даже те ямы, в которые прежде были воткнуты сваи. Они расположены вокруг углубления для очага и, очевидно, служили опорой для крыши. Находили также соединительные ходы между двумя или несколькими ямами, помещавшимися вокруг главной хижины.
Когда строили эти жилища, то вырытую землю не уносили далеко: ее, вероятно, клали вокруг хижин, делая для большей прочности насыпи у свай.
Террамары представляли собой целые поселки и были окружены четырехугольным рвом. Другие насыпи неолитической и более поздней эпохи расположены были на отдельных возвышенностях, на выдающихся выступах гор, на холмах. Они тянулись вокруг пространства, занятого деревней, и служили, с одной стороны, для лучшей ее защиты, с другой — для более точного разграничения владений отдельных семей от собственности всего племени, а иногда такие насыпи в виде прямой или изогнутой линии проходили через те точки возвышенности, в которых соприкасались земли двух соседних племен. Нередко на какой-нибудь высоте находят целый ряд концентрических круглых валов доисторического периода.
В эпоху кьеккенмедингов человек ловил рыбу. Для этого он пользовался или удочкой, или сетями. Крючок, имевший в предшествующий период вид заостренной с обоих концов костяной или роговой иглы, теперь усовершенствован, получив форму настоящего крючка, который иногда заменялся плоским, заостренным с концов куском кости около 4 сантиметров длиной. Очень часто в нем находился перехват или отверстие для прикрепления бечевки.
Остатки сетей сохранились в швейцарских озерных жилищах, или так называемых свайных постройках, благодаря некоторым благоприятным для этого условиям. Многие из этих жилищ, как показывают исследования ученых, подвергались пожарам. Охватив со всех сторон деревянную хижину, построенную на сваях, огонь часто не успевал истребить ее дотла, благодаря более раннему сгоранию фундамента (помоста на сваях); постройка обгорала только снаружи и обрушивалась в воду раньше, чем огонь успевал коснуться предметов, находившихся внутри. Последние не могли поэтому сгореть, — с одной стороны, вследствие недостатка кислорода, с другой — по отсутствию непосредственного соприкосновения с огнем. От действия жара они только обугливались, а затем покрывались смолистым веществом, предохранявшим их от тления.
Судя по сетям, сохраняющимся в настоящее время в музеях, рыболовное искусство этой эпохи достигло значительного совершенства. Размер петель свидетельствует о крупных размерах рыб, населявших тогдашние воды. Это подтверждается также и гигантскими рыболовными крючьями того времени. Материалом для сетей служил исключительно лен, так как пенька еще не была тогда известна. Снабженные поплавками и каменными грузилами, сети доисторического человека по устройству своему лишь немногим отличались от современных.
XII
Предположения об устройстве жилищ древних датчан и скандинавов. — Уровень эстетического развития эпохи кьеккенмедингов. — Судоходство в эти времена. — Начало земледелия, возделываемые растения. — Ткацкое искусство неолитического века. — Следы войн этой эпохи. — Мегалитические памятники: дольмены, менгиры, жертвенные камни. — Соображения о происхождении этих памятников старины. — Курганы, их распространение.
Обращаясь к вопросу об устройстве жилищ датчан времен кьеккенмедингов, нельзя не сознаться, что об этом у нас не имеется достаточно основательных данных.
Нет сомнения, что тот или иной тип жилищ применяется до известной степени сообразно с условиями местности, где живет человек, причем большая или меньшая зависимость от последней может отчасти служить мерой культурного развития народа. Так, например, древний троглодит Франции, селившийся в местностях, изобиловавших пещерами и другими естественными убежищами, был бы в первое время, надо полагать, беспомощен в стране, где таких убежищ нет. Человек эпохи северного оленя, пользовавшийся пещерами, умел уже, однако, устраиваться под утесами или в углублениях почвы. Что касается датчанина времен древнего неолитического периода, то он в этом отношении стоял, вероятно, еще выше: возможно, что он устраивал уже шалаши из шкур убитых животных. Те же шкуры, но только обработанные моржевым жиром или костным мозгом, служили ему и одеждой. Подобным же образом жили и одевались вообще все северные народы Европы.
У нас не только не имеется данных для суждения о жилище древнейшей эпохи нового каменного века в Дании и Скандинавии, но и вообще о всем неолитическом периоде и даже бронзовом веке; до сих пор не найдено никаких остатков жилищ этих отдаленных времен. Если, однако, обратить внимание на аналогию между местами вечного покоя мертвых и формой жилищ живых, то можно допустить без всякой натяжки, что человек эпохи могил с ходом, вероятно, строил себе жилище наподобие этих гробниц. В подтверждение этого предположения можно указать на подмеченное Нильсеном сходство между формами скандинавских гробниц с ходами и жилищами американских и европейских полярных народов. На Камчатке зимними жилищами служат сооружения, поразительно похожие на могилы с ходом, а летние устраиваются на сваях. Здесь, таким образом, сосредоточились оба вида жилищ неолитического века.
Судя по украшениям неолитического века, состоявшим, как и в предыдущую эпоху, главным образом из ожерелий зубов различных животных, можно заключить, что человек неолитического периода имел уже более развитые эстетические потребности сравнительно со своим предшественником. Доказательством этого может служить ожерелье из двенадцати пополам распиленных клыков кабана, нанизанных на сухожилие. Это украшение, найденное в торфяниках Соммы, для своего изготовления требовало много кропотливого труда. Очевидно, на такую работу для столь незначительного предмета мог решиться только человек со сравнительно возвышенными стремлениями. Справедливость этого взгляда еще более подтверждается находкой чего-то вроде гребня с несколькими зубьями, по-видимому назначенного расчесывать косматую голову первобытного человека.
В неолитическую эпоху мы встречаем зачатки новых отраслей производства, впоследствии имевших огромное влияние на жизнь человечества: таковы судостроение и земледелие.
Исследуя Аббевильские торфяники, Буше де Перт нашел здесь массу неправильной формы кремневых осколков. Назначение их долго оставалось загадочным, пока не были найдены берцовые, лучевые, локтевые кости
