Ученики возразили: тем не менее, даже когда они лежат спиной друг к другу, ягодицы одного касаются ягодиц другого! Им ответили: ягодицы не считаются «срамом», следовательно, и в случае «касания» разрешается читать молитву!
Стоит отметить, что эта интерпретация данного талмудического дискурса восходит к мнению Раши[59].
Существуют многочисленные иные интерпретации этого дискурса; вообще, при обсуждении данной темы было изломано много копий и пролита масса чернил.
Вавилонский Талмуд, трактат Берахот 24а
109 О ТОМ, КТО НАХОДИТСЯ В МИКВЕ И СОБИРАЕТСЯ МОЛИТСЯ
Человеку, чьи половые органы обнажены, запрещено молиться. Однако тот, кто находится в микве (ритуальном бассейне) в голом виде и уже не успевает одеться и прочитать молитву (одетым) в установленное время, может молиться непосредственно в микве при условии, что его половые органы находятся под водой.
Ученики спросили: пусть даже он находится по горло в воде (так, что одни только глаза остаются снаружи) — его сердце находится под водой и как бы «созерцает» наготу, ибо между ним и половыми органами нет никакой преграды. [По этой самой причине хасиды[60] опоясываются перед молитвой гартлем — пояском, отделяющим сердце от половых органов, а литваки[61] довольствуются обычным ремнем в брюках или верхней пуговицей брюк)!]
Ученикам ответили: разрешение молиться в микве в голом виде относится лишь к бассейну, вода в котором грязная и непрозрачная, так что сердцу не удается «созерцать» половые органы.
Ученики немедленно перешли к вопросу о том, дозволено ли пятке «созерцать» половые органы; в частности, может ли человек молиться, если на нем надет халат, но нет нижнего белья.
Талмуд пришел к следующему выводу: молиться в такой ситуации (то есть если пятка «созерцает» половые органы) разрешается, однако если пятка непосредственно касается половых органов, молиться запрещено.
Вавилонский Талмуд, трактат Берахот 25б
110 МОЖНО ЛИ РЫГАТЬ И ПЛЕВАТЬСЯ ВО ВРЕМЯ МОЛИТВЫ
Один из мудрецов лично засвидетельствовал, что рабби Йехуда а-Наси (редактор Мишны!) проделывал во время молитвы следующие вещи: рыгал, зевал, прикрывая рот рукой, чихал, сплевывал и стряхивал с одежды досаждавших ему вшей.
С другой стороны, когда его шалит (покрывало с кистями, которым укутываются евреи во время молитвы) упал на землю, он не стал его поднимать, чтобы не отвлекаться от молитвы.
Ученики спросили: как мог рабби Йехуда а-Наси делать все вышеперечисленное во время молитвы? Ведь данные поступки противоречат Галахе, ясно утверждающей: те, кто рыгают и зевают во время молитвы, — грубые люди; чихать во время молитвы — отвратительный обычай; сплевывающий во время молитвы — плюет перед лицом царя! Следовательно, поступки, будто бы совершенные рабби Йехудой а-Наси во время молитвы, были в высшей степени недостойными!
Ученики примирили рабби Йехуды а-Наси с Галахой следующим образом. Его зевки и рыгание были вынужденными, в то время как Галаха запрещает зевать и рыгать лишь по своей воле. Он действительно чихал, но обычное чихание не запрещено Галахой; запрещенным «чиханием» Галаха эвфемистически называет испускание газов. Что до сплевывания, то рабби Йехуда а-Наси не плевал на землю (что запрещено) — он сплевывал в одежду (что разрешено). Таким образом, все его поступки были дозволенными.
Попутно ученики рассказали, что другой мудрец, рав Аши, вел себя следующим образом. Когда у него во рту собиралась слюна во время молитвы, он сплевывал на землю позади себя, а не в одежду, ибо был человеком изысканных привычек.
Вавилонский Талмуд, трактат Берахот 24 а—24б
111 БЫЧЬЯ КРОВЬ, ПРОЛИТАЯ НА ПОЛ, НЕ МОЖЕТ ИСКУПИТЬ ГРЕХ
Один из ритуальных элементов искупительного жертвоприношения в Иерусалимском Храме состоял в собирании крови зарезанного быка в соответствующем сосуде (тазе, который Тора и Талмуд называют мазрек) и последующем разбрызгивании части этой крови по стенкам жертвенника. Остаток крови выливался в специальном месте, находившемся рядом с жертвенником (на языке Торы — у «основания жертвенника»).
Мудрецы постановили, что бычья кровь должна попадать в таз непосредственно из перерезанных вен животного, а также что таз должен вместить всю вытекшую из них кровь. Если хотя бы часть крови прольется на пол мимо таза, ей в нем уже не место. В таком случае жертвоприношение теряет свою силу и не способно искупить грех.
Обсуждая эти требования закона, мудрецы Талмуда спросили: что произойдет, если бычья кровь начнет струиться в направлении таза, но прежде чем она его коснется, дно таза отвалится и кровь прольется на пол? Можно ли в таком случае собрать кровь с пола в таз?
У мудрецов были следующие основания для сомнения. С одной стороны, кровь, не попавшая в таз, становится негодной для употребления, как было объяснено выше. С другой стороны, поскольку кровь струилась в правильном направлении (в направлении таза) и не попала в таз по посторонним причинам, быть может, ее все-таки следует считать принятой тазом; в таком случае можно собрать ее с пола и продолжить ритуал искупления греха.
Талмуд не разрешил это сомнение.
Вавилонский Талмуд, трактат Зевахим 25а-25б
112 МОЖНО ЛИ ЕСТЬ МЯСО ЧЕЛОВЕКА, НАЙДЕННОГО В ЧРЕВЕ ЗАРЕЗАННОЙ КОРОВЫ
Талмуд учит, что если в чреве зарезанного домашнего животного обнаружен зародыш, имеющий форму голубя, есть этот зародыш нельзя — ибо у него отсутствуют копыта, отличительный признак разрешенного в пищу животного.
Один из мудрецов, рав Ада бар Ахава, спросил у другого мудреца, Абайе: что если в чреве животного будет обнаружен зародыш, имеющий форму человека? Можно ли его съесть?
Проблема состоит в следующем. С одной стороны, природа зародыша считается тождественной природе его матери, так что раз корова является съедобной, таким же должен быть найденный в ее чреве зародыш. С другой стороны, этот зародыш имеет форму человека, мясо которого запрещено к употреблению. При этом статус человека нельзя сравнить со статусом голубя, ибо у последнего нет не только копыт, но и ступней.
Средневековые галахические авторитеты постановили, что раз зародыш в форме голубя запрещен, следует запретить и зародыш в форме человека, однако сам Талмуд не вынес однозначного решения по этому вопросу.
Вавилонский Талмуд, трактат Нида 23б
113 СТАТУС ВОРА, ПОХИТИВШЕГО СПЯЩЕГО ЧЕЛОВЕКА ИЛИ БЕРЕМЕННУЮ ЖЕНЩИНУ И ПРОДАВШЕГО ИХ
Тора приговорила к смерти всякого, кто похитит еврея и затем продаст его, как сказано: «Если найдется человек, который украл кого-либо из братьев своих, из сынов Израиля, и использовал его, и продал его, то да умрет вор сей» (Второзаконие 23,7)[62].
Мудрецы обусловили смертный приговор похитителю двумя условиями: во-первых, необходимо, чтобы он каким-то образом использовал похищенного еврея, во-вторых, он должен его продать.
Один из мудрецов Талмуда спросил: что говорит закон о преступнике, который похитил спящего человека и продал его прежде, чем он проснулся; по ходу дела похититель использовал похищенного в качестве подушки.
И еще один вопрос: что говорит закон о том, кто похитил беременную женщину, имея в виду продать ее еще не рожденного ребенка; в промежутке он использовал похищенную женщину как загородку от ветра (извлекая некую пользу и из ребенка, поскольку тот увеличивал «полезную площадь» матери).
На чем основывались сомнения мудреца? Дело в том, что в обоих случаях речь идет об экзотических способах использования пленника; быть может, их нельзя считать настоящими и, следовательно, похититель не может быть приговорен к смерти. С другой стороны, если эти способы будут признаны действительными, необходимо вынести ему смертный приговор. Талмуд не вынес однозначного решения по этому вопросу.
Вавилонский Талмуд, трактат Сангедрин 85б
114 ЧЕЛОВЕК, ПОДЫМАЯСЬ ПО ЛЕСТНИЦЕ, СЛОМАЛ ОДНУ ИЗ ПЕРЕКЛАДИН, КОТОРАЯ, ПАДАЯ, УБИЛА ДРУГОГО ЧЕЛОВЕКА
Одна из глав Торы излагает законы, относящиеся к человеку, совершившему неумышленное убийство. Родственники убитого вправе отомстить за него и убить убийцу без суда. С другой стороны, такому убийце дано право бежать от кровной мести в один из шести установленных городов-убежищ. В Торе сказано об этом следующее: «То назначьте себе города, (что) городами убежища будут для вас; и убежит туда убийца, убивший человека неумышленно. И будут у вас эти убежища убежищем от мстителя, и не умрет убивший» (Числа 35,11–12).
Невзирая на то, что древняя юридическая теория Пятикнижия, относящаяся к лицам, совершившим неумышленное убийство, и к их городам-убежищам, была заведомо нерелевантна для времен Мишны и Талмуда[63], мудрецы активно ее развивали и приняли немало законов и постановлений.
